– А после того, как ты проснёшься, я могу надеяться увидеть восточный танец в твоём исполнении? – с сожалением убрав руку, спросил Михайлов.

– Прямо здесь, что ли, танцевать? – удивлённо спросила Арина.

– А почему бы и нет? Обстановка соответствующая. Я даже кальян по Интернету заказал. Вот стоит, принесли, пока мы были на прогулке.

– Кальян? Ты что, будешь курить? – ещё больше удивилась Арина.

– Нет, конечно, это для создания правдоподобной обстановки. Женя Татищев собирается в следующем сезоне «Хануму» ставить, вот ему и отдам, наверное.

– Серёжа, по-моему, в тебе погиб великий режиссёр, – с иронией сказала Арина.

– И очень хорошо, что погиб, потому что сейчас режиссёрам, как и всем творческим людям, живётся несладко, к сожалению.

– Особенно тем из них, кто не получает грантов из фонда Михайлова, – невозмутимо продолжила Арина.

– Даже им, Арина, приходится иногда очень тяжело! Сознайся честно, ты хочешь получить грант на исполнение танца? – смеясь, предположил олигарх.

– Было бы неплохо, конечно, – также смеясь, ответила Арина, – но сгодятся в качестве спонсорского взноса и те две тряпочки из бельевого магазина по пятьсот долларов каждая.

– Здорово, что ты о них помнишь. Это одежда для следующего домашнего спектакля, нужно будет продумать антураж…

Арина послала Сергею воздушный поцелуй и отправилась в одну из многочисленных комнат номера – спальню.

Рина мгновенно уснула. Ей приснилось какое-то странное место – как будто это был вход в кинозал. Вместо контролёров-людей у входа в помещение стояли какой-то крокодил и дама со страусиным пером в причёске.

Рядом с крокодилом, как у Эдуарда Успенского в книжке про Чебурашку, стояла табличка «Возраст пятьдесят лет. Кормить и гладить разрешается». Вид у крокодила был достаточно мирный, он бродил вокруг входа в кинозал и весело напевал детскую песенку: «На прогулку выходил наш любимый крокодил!» Присмотревшись, Рина поняла, что на входе в зал надпись «Дуат», то есть египетский загробный мир.

«Если это дуат, – думала она во сне, – значит, женщина со страусиным пером – это богиня Маат, богиня истины, правосудия и гармонии, дочь бога солнца Ра. В её функции входит взвешивание души умершего на чашах весов, уравновешенных её страусиным пером. А тогда кто же этот крокодил? Себек или Собек? Кажется, так. Бог с головой крокодила».

В длинной очереди в загробный мир стояли известные банкиры, политики, бизнесмены. В самом начале людского потока Арина заметила Михайлова, беседующего о чем-то с мэром одного из сибирских городов.

Грехи мэра при взвешивании были так велики, что весы чуть было не сломались. Крокодил, недолго думая, одним махом проглотил городского главу, и, вынув из нагрудного кармана зубочистку, поковырялся ей в зубах. Затем голосом Леонида Броневого из «Семнадцати мгновений весны», обращаясь к Михайлову, произнёс: «А вас, Сергей Михайлов, я попрошу остаться!»

Арина проснулась, медленно соображая, где сон, а где реальность, и к чему, собственно, ей приснился такой странный сон.

Уснувший рядом Михайлов тоже мгновенно проснулся и с беспокойством посмотрел на Арину.

– Серёжа, а чем закончился инцидент с крокодилом? – спросила Арина, ещё не отойдя от сна. – Он тебя, надеюсь, не покусал?

– Когда? Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил миллиардер.

– Ах, да, мне же это всё приснилось, слава Богу! Представляешь, тебя чуть не съел Себек!

– Ах, вот как? А я-то думал! – тут Сергей замялся. – Себек? Он, вообще-то, никого не ест обычно. Ну-ка, расскажи, что ты видела, а то потом забудешь!

Арина вкратце рассказала Михайлову содержание сна.

– Рина, признайся честно, что у тебя было по египтологии?

– По египтологии? У нас не было такого предмета, я же не на Восточном факультете училась.

– Ну, у нас тем более такого предмета не было, но мы в театральной студии пытались поставить что-то про Египет. Так вот, Себек, он, наоборот, людей спасал, а поедал на страшном египетском суде их Амат, чудище с головой крокодила и телом льва. Что? Страшно стало? Не переживай, пожалуйста, мы в Турции, а не в Древнем Египте, и никакому чудищу меня не съесть – подавится. Спи спокойно, думай лучше, как танцевать будешь.

Михайлов погладил Арину по голове и вышел из комнаты.

Арина скоро уснула. Во сне она увидела дворец Султана Сулеймана, который они сегодня посетили с Михайловым.

Падишах, как две капли воды похожий на олигарха, любовался танцем в её исполнении и, поражённый её изящными движениями и необыкновенной красотой, пригласил её к себе на ночь.

По длинному коридору в покои Сулеймана вместе с гаремными евнухами Арину вела почему-то её мама.

«На многое, Арина, не надейся, это всего лишь одна ночь, так, развлечение правителя», – снисходительно говорила ей Нелли Геннадьевна.

Арина вызывающе посмотрела на маму и твёрдо сказала: «Это не одна ночь! Таких будет тысяча ночей!»

Мама, бросив пренебрежительный взгляд на Рину, процедила сквозь зубы: «Тоже мне, Шахерезада нашлась!»

Арина провалилась в какую-то темень. Когда появился свет, девушка увидела, что стоит в просторном платье для беременных, уже практически на сносях. Стоящая рядом мама, окидывая взглядом её фигуру, скептически смотрела на дочку.

«Хорошо, если родится мальчик, а если девочка?»

Арина, пожав плечами, всё так же твердо произнесла:

«У меня будет мальчик и ещё мальчик и ещё!»

Мама зло рассмеялась: «Арина, да ты со своим здоровьем, подорванным стрессами и никотином, кого-то одного хоть роди!» Тут Арина то ли от боли, то ли от злости на маму закричала и проснулась.

Видимо, крик был настолько сильный, что его услышал даже находящийся в другой комнате Михайлов, прибежавший успокоить Арину.

– Риночка! Что опять случилось?

– Я рожу мальчика, а потом ещё мальчика и ещё мальчика, – снова не поняв, что уже не спит, произнесла Арина.

– Очень хорошо, Арина, – довольно улыбаясь, сказал Михайлов, – но только боюсь, что трёх мальчиков нам будет маловато. Хорошо бы одиннадцать мальчиков! А то волейбольная команда у меня есть, хоккейная есть, а футбольной нет! Одиннадцать девочек – тоже хорошо! Будет женская сборная!

«Ну что, мама? – торжествующе спросила Арина у Нелли Геннадьевны: – Вот он и сказал “нам”, а не “мне”!»

«Арина, какая же ты глупая! – ответила ей мама в воображаемом споре. – Это шутки такие циничные у миллиардеров, а тебе и невдомёк, что он над тобой смеётся!»

– Арина, скажи, ты выспалась? – присев на край кровати, спросил Михайлов. – Можешь для меня потанцевать?

Арина помотала головой, чтобы окончательно проснуться, улыбнулась и сказала: «Да!»

Надев прозрачные шаровары, в роскошной ванной комнате с огромными зеркалами Арина накрасила глаза, решив скрыть только нижнюю часть лица. Девушка внезапно почувствовала какой-то прилив энергии, словно актриса перед премьерой.

Украсив голову диадемой, Рина надела многочисленные цепочки, которые купил для неё Михайлов, в надежде скрыть обнажённую грудь. Но вид был всё равно более чем вызывающий. В зеркале опять возникла мама, с укоризной смотрящая на дочку: «Арина, ты похожа на какую-то стриптизёршу! Докатилась, приватные танцы у миллиардеров исполняешь!»

В это время раздался осторожный стук в ванную.

Арина вздрогнула и провела рукой по зеркалу, не желая разговаривать с мамой хоть какое-то время.

– Арина, у тебя всё в порядке? Тебе чем-то помочь?

– Да, всё хорошо, спасибо, помогать не надо.

– А ты скоро? – спросил Михайлов. – Я уже проголодаться успел.

– Да, сейчас иду, – крикнула Арина.

– Я …это, решил тебе сонет сочинить, но запутался в терцетах и катренах. Поэтому пока двустишие только написал, ты уж не взыщи. Вот послушай: «Не страшна мне болотная тина, если рядом со мною Арина!»

– Вариации на тему песенки Пьеро? Очень мило! – засмеялась Арина, разминаясь. – А можно тебя попросить включить музыку? Я диск уже поставила.

– Угу, – сказал Михайлов, – жду с нетерпением, когда ты появишься.

Когда через минуту она вышла из ванной, в огромной гостиной звучала ритмичная арабская музыка.

Михайлов лакомился рахат-лукумом, сидя на диване, заваленном подушками. На нём были халат, шаровары, чалма. Ни дать ни взять – и впрямь какой-то восточный правитель. При виде Арины он так и замер на месте.

Рина танцевала достаточно долго. Движения руками сменяли потряхивания живота. В конце исполнения девушка упала на пол и изогнулась, как кошка, совсем как в только что увиденном сне. Склонив голову, тяжело дыша, она полушутя-полусерьёзно спросила: «Вам понравилось, мой повелитель?»

Миллиардер встал с дивана и сел на пол, протягивая Арине блюдо с лукумом.

– Ариша, это фантастика! Где ты научилась так здорово двигаться? Нужно было подарить тебе школу восточного танца! Слушай, а Татищев ищет себе как раз для «Ханумы» балетмейстера! Может быть, поможешь?

– Серёжа, – спросила Арина, отщипывая кусок лукума, про себя радуясь, что олигарху понравился танец, – я бы с радостью, да кто же будет моим предприятием руководить?

– Ну, сейчас же Руся со всем справляется, такая девчушка славная. На мою маму в молодости очень похожа.

– Правда? – удивилась Арина. – Да, Руся милая, – согласилась она, испытав внезапный приступ ревности.

– Я, Риночка, сломлен, покорён, раздавлен, очарован и т. п. и т. д., – продолжал хвалить Арину олигарх. – Даже хотел, как Сулейман, бросить тебе свой платок, но помню, что с ним у тебя, к сожалению, связаны не самые лучшие ассоциации.

Арина слегка покраснела.

– Поэтому просто хочу сказать – проси, что хочешь! – с царским размахом заявил Михайлов.

«Арина, не будь дурой! – опять заговорила невидимая мама. – Михайлова никто за язык не тянул! Попроси его на тебе жениться. Он же сказал: проси, что хочешь! Вот и попроси пойти поставить штампик. Счастья никакого, конечно, с ним не жди, но как-нибудь проживёшь!»