– Я имею в виду – в таком виде? – сердито произнесла девушка.

– А почему нет? Я думаю, что продавцам абсолютно всё равно, какой у тебя вид.

Не дожидаясь Арининого ответа, Михайлов открыл дверь бутика и буквально втащил Арину в магазин.

При виде цен Арине сразу захотелось обратно на улицу, но олигарх уже снял с вешалки светлый корсет, предлагая Арине его примерить.

На прозрачном изделии были многочисленные крючочки и завязочки, корсет явно был предназначен для каких-то сексуальных игрищ.

– Серёжа, – зашептала Арина. – Ты что, с ума сошёл! Я пока сниму с себя чадру, пока примерю, пока застегну, расстегну это безобразие, пока снова оденусь, полдня пройдёт!

– А мы куда-то спешим? Ну, ладно, берём тогда без примерки.

Арина с возмущением выхватила из рук миллиардера корсет и проследовала в примерочную. Корсет сидел как влитой. Как олигарх умудрялся угадывать Аринины размеры, так и оставалось для неё загадкой. Но, конечно, выглядел он более чем вызывающе. Арина посмотрела на ценник и ахнула. В пересчете на американскую валюту получалось что-то около пятисот долларов. Пятьсот долларов за какую-то тряпочку, пусть даже очень красивую, это уже перебор! С сожалением девушка сняла с себя эту таящую для мужчин опасность вещицу и вышла из примерочной.

– Ну как? Надеюсь, покупаем? – игриво спросил Михайлов, мотнув по привычке подбородком.

– Нет, по размеру не подошло, – спокойно сказала Арина, радуясь, что ему не видно выражение её смущённого лица.

– А если подумать? – спросил Михайлов. – Арина, не вынуждай меня идти с тобой в примерочную.

– Ну, хорошо, подошло, но цена…

– Слишком дёшево для такой красивой девушки, как ты? – насмешливо спросил Сергей. – Тебя только цена смущает?

– Нет, не только, у меня в этом корсете вид… – тут Арина замялась, подбирая слова.

– Я думаю, вид у тебя в нём потрясающий, представляю, как мы с тобой повеселимся, когда я буду расстёгивать все эти крючочки, поэтому купим сразу два корсета. – Не дав Арине что-либо возразить, Михайлов достал свою кредитку и расплатился.

– Ой, Ариша, – внезапно вспомнил миллиардер, когда они уже собрались уходить. – Мне же тоже нужно себе кое-что приобрести.

– Хорошо, только можно я тебя на улице подожду, здесь хоть и кондиционер работает, но всё равно очень душно, – сказала Арина, ещё не отойдя от мысли, что за покупку двух тряпочек, которые возможно очень скоро будут разорваны и выкинуты на помойку, выложена такая чудовищная сумма.

Выйдя на улицу, Арина подошла к соседнему магазину и только стала рассматривать витрину, когда услышала громко сказанную фразу по-русски:

– Гюльчатай! Открой личико!

Арина вздрогнула, но не обернулась. В витрине магазина отразился человек, который только что произнёс фразу из знаменитого советского фильма.

«Боже мой, только не это!» – с ужасом подумала Арина.

За её спиной стоял самый проблемный ученик «Лазурного берега» Артём Гавриловский. Будучи ещё подростком, он довёл всех преподавательниц лингвистического центра до нервного срыва, а самой пожилой из них даже пришлось вызывать однажды «скорую».

Преподавательницы наотрез отказывались проводить занятия в группах, где в списках слушателей курсов значился Гавриловский, начиная рыдать лишь при одном упоминании его фамилии.

Казалось бы, чего проще – не записывать подростка на обучение, отказав под каким-то благовидным предлогом. Но, к большому сожалению, это было невозможно, так как мальчишка приходился родственником главного методиста центра. Роза Грязнова на все критические замечания персонала «Лазурки», как сокращённо называли центр студенты, лишь презрительно усмехалась и упрекала слабонервных педагогов в отсутствии профессионализма и правильного подхода к детям. В какой-то момент ситуация подошла к критической точке, и Арина решила выяснить всё сама, придя в группу в качестве преподавателя. Явившийся на занятие с получасовым опозданием, Гавриловский окинул Арину оценивающим взглядом и произнёс на всю аудиторию: «Ты что ли у нас теперь занятия вести будешь? А я думал, ты только списки писать можешь и расписание составлять».

Положив ноги на стол, всем своим видом демонстрируя безнаказанность, подросток испытующе посмотрел на Арину. Девушка решила, что лучше всего будет не обращать внимания на малолетнего манипулятора, и стала рассказывать про трудности, возникающие при употреблении модальных глаголов.

Гавриловскому это явно пришлось не по вкусу. Привыкший к тому, что преподавательницы начинали кричать, ругаться или плакать, он с затаённой злобой наблюдал, как Арина совершенно спокойно отреагировала на его слова и продолжает вести занятие. Тогда Артём, прошуршав чем-то в рюкзаке, вынул оттуда коробочку с маленькой мышью. Выпущенный на свободу грызун потоптался сначала на месте, озираясь и обнюхивая всё вокруг, и побежал к учительскому столу.

Арина заметила мышь, когда та сидела уже у неё на коленке.

Ничуть не испугавшись, девушка скинула мышь сильным ударом кулака. Зверёк, не ожидая такого оборота событий, полетел, спикировав в декольте сидящей на первой парте отличнице Свете. Что тут началось! Девчонка завизжала от ужаса, вскочила на парту. Из других аудиторий выбежали ничего не понимающие студенты и преподаватели, а сидящие на последней парте мальчишки, не растерявшись, под предлогом помощи Свете, долго искали зверька в декольте.

Вспомнив все эти «весёлые события», Арина уже подумывала развернуться и дать Гавриловскому в зубы или ещё куда пониже, и будь что будет, но неожиданно увидела отразившихся в витрине турецких полицейских, оттащивших парня от Рины и затолкнувших его в патрульную машину.

Переведя дух, девушка присела на скамейку недалеко от магазина и по старой привычке стала шарить по карманам в поисках сигарет.

Внезапно кто-то закрыл ей глаза. Арина вздрогнула при мысли, что Гавриловского по какой-то причине отпустили и он продолжил приставать к Арине. Но, к счастью, даже через покрывало Арина уловила знакомые ноты удового дерева.

– Отгадай, кто пришёл?

– Это такая картина художника Фирса Журавлёва есть – только там дама кавалеру глаза закрывает, – сказала уже успокоившаяся Арина. – Ну, что, Серёжа, купил, что хотел?

– Нет, – с сожалением сказал Михайлов. – Майки моего размера нужного мне цвета у них закончились. Ну, да ладно, если честно, умираю с голоду, пойдём скорее в гостиницу.


– Тебе понравились сегодняшние экскурсии? – спросил Михайлов, когда они уже ехали в лифте отеля.

– Да, особенно меня поразил тот факт, что под псевдонимом Мухиби Султан Сулейман писал стихи своей возлюбленной Роксалане, – как бы невзначай сказала Арина. – Вот бы мне кто стихи написал, я была бы так счастлива!

Войдя в номер, она с облегчением вздохнула – наконец-то можно снять чадру и говорить на родном языке.

Михайлов встал перед Ариной на одно колено и с самым наисерьёзнейшим выражением лица продекламировал по-русски:

– Дорогая моя, госпожа моего сердца

и стихотворной строки,

Мой остров Зюйд, мой «Майбах»,

моя Московская область…

– Современное прочтение стихов Мухиби, – засмеялась Арина. – Здорово, а можно ещё что-нибудь прочитать про любовь, про чувства, про поцелуи?

Не раздумывая, Михайлов взял Аринину руку и, нежно поцеловав, процитировал:

– Поцелуй названья не имеет,

Поцелуй не надпись на гробах.

Красной розой поцелуи рдеют,

Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки,

С нею знают радость и беду.

«Ты – моя» сказать лишь могут руки,

Что срывали чёрную чадру.[13]

– Хорошие стихи, – сказала Арина, присаживаясь в кресло, – за них большое спасибо Сергею Есенину, а Сергею Михайлову большое спасибо, что помог мне снять это сооружение!

– Арина, вот это правильно, что ты отошла, а то я, помимо чадры, и модель 5D, и всё остальное сейчас сорву! А вообще чадра хорошая штука! Нужно мою сестрёнку в такие платочки завернуть, и, пока замуж не выйдет, будет в них на занятия в университет ездить, а там уж я с себя сложу ответственность и всё отдам на откуп её спутнику жизни.

– Ну, ты и деспот! – подавив смешок, произнесла Арина.

– Да, я деспот, тиран, а ещё варвар и еретик, – довольно улыбнувшись, сказал Михайлов. – Прошу никогда об этом не забывать!

– Я тогда одного понять не могу, – сдерживая изо всех сил улыбку, сказала Рина, – как у Агнии жених появится, если она всё время будет с закрытым лицом ходить?

– Арина, ну я её не обижу, хорошее приданое дам, авось, найдётся какой-нибудь смельчак…

– Господи, Серёжа, ну как ты можешь шутить с таким серьёзным лицом? – не выдержала и засмеялась Арина. – Между прочим, Султан Сулейман выдал свою сестру замуж за хранителя своих покоев Ибрагима. Мне кажется, у Агнии с Петей очень тёплые дружеские отношения. А если учесть его взгляды, когда ты свою сестру заставил раздеться до бикини, то, возможно, не только дружеские…

– Арина, надо всё-таки выяснить, когда мы прилетим обратно, – перебил миллиардер девушку, – что такого плохого сделал тебе Петя? То ты хочешь на нём тренироваться массаж делать, то женить на моей несносной сестре! Тебе совсем его не жалко?

Арина со смехом закатила глаза и отправилась принимать душ.

– Можно я не буду ужинать, а лучше немного вздремну? – спросила она, выходя из ванной и заворачиваясь по дороге в полотенце.

– А, может быть, ты поешь, а потом поспишь? – спросил Сергей.

– Нет, после еды вредно спать, так и потолстеть недолго, – заметила девушка.

– Ох, Риночка! – с притворным ужасом воскликнул Михайлов, обняв Арину и запустив руку под полотенце, – как ты потолстела, у тебя ниже спины даже кости не прощупываются!

– Серёжа, там, где ты щупаешь, костей отродясь не наблюдалось! – смеясь, ответила Арина. – Мне приятно, конечно, но можно я пойду, посплю часок-другой? Мне нужен отдых, и тебе, кстати, тоже. Разница во времени с островом ощутима.