Рассказанного Наде хватило бы не на один десяток повестей, но Надя старалась не запоминать ничего лишнего. От информации под конец рабочего дня и так голова пухла, а тут ещё досужие разговоры. Но осунувшееся и грустное лицо директора центра Арины Фёдоровой не запомнить было невозможно.

Арина Сергеевна была в Надином представлении необыкновенной, харизматичной личностью. До прихода Фёдоровой в центре царила атмосфера недоверия, невежества, закулисных интриг и сплетен. У Арины был какой-то особый талант руководить людьми. Сама работая много, она была требовательна и к другим, но при этом справедлива. Волевым решением пьянки и дебоши, нередко встречающиеся среди творческих личностей, были искоренены. Постепенно центр, давно зарекомендовавший себя как «осиное гнездо» и «воронья слободка», превратился в одно из самых процветающих предприятий города. Учиться на языковых курсах в лингвистическом центре стало считаться очень престижным, и родители из разных городов региона направляли своих чад именно сюда. Так, помнится, когда пасынок одного из министров и по совместительству внук другого, был послан «подтянуть» языки в «Лазурный берег», перед входом в аудиторию под атлантами каждый вечер маячили люди в штатском с рациями. Одна особо впечатлительная преподавательница насмерть перепугалась и чуть было папку из рук не выронила, так один из охранников сей предмет канцелярии прямо на лету поймал…

Заплаканная уборщица Лена встретила Надю у входа: «Арина Сергеевна погибла!»

Ничего не понимающая Надя оторопела: «Как погибла? Я же вчера её видела вечером, она со студентами игру “Мафия” шла проводить».

«Так вот вчера на “Мафии” и убили!»


У опера Александра Чижикова день не задался с самого начала. По дороге в налоговую он где-то посеял свой ИНН, поэтому белобрысая девчонка в канцелярии категорически отказалась принимать у него документы, придётся отпрашиваться ещё раз, а начальство вечно недовольно, отпускают неохотно. Какой-то горе-водитель облил его при выходе из налоговой, переодеваться не было времени, пришлось такой свиньёй вваливаться в рабочий кабинет. Его напарник Серов, большой поклонник старого детского фильма об Электронике, пошутив в очередной раз, «вот пришёл не Рыжиков, а Чижиков», презрительно добавил, что сейчас, видимо, в налоговых, вместо штрафов, злостных налогонеплательщиков в дерьме купают.

И вот на тебе – ещё и явный «глухарь», убийство двадцативосьмилетней девчонки. И была бы продавщицей в ларьке или конверты на почте сортировала, а то директор лингвистического центра (и как они в таком возрасте директорами становятся), а сыночек начальника там обучается, так что необходимо очень внимательно работать и найти по возможности убийцу. Только как его найдёшь-то? Если только сам объявится. Но так в книжках и фильмах убийцы находятся, а в жизни «висяки» в основном. Чижиков в очередной раз вздохнул, взял из пухлой папки документов недавно возбуждённое дело об убийстве и направился допросить свидетелей в лингвистический центр.

В культурно-лингвистическом центре под названием «Лазурный берег», находящемся в старинном особняке в самом центре города (лакомый, однако, кусочек отхватили), дверь офиса открыла худенькая девчонка в нелепой накидке. Представившись стандартисткой, девчонка вежливо поинтересовалась, что желает визитёр. «Я по поводу убийства», – отрапортовал Чижиков, не забыв предъявить своё служебное удостоверение.

Девица повела опера в роскошный холл, спрашивая у него по пути что-то на непонятном иностранном языке. Чижиков, знавший на английском языке лишь несколько расхожих фраз, только крякнул. Хотел бы он тоже так бойко чирикать по-заграничному! Увидев удивлённое лицо служителя закона, девица стушевалась, покраснела и извинилась. Предложила Александру чай, кофе. Но говорила явно с неохотой, по всему было видно: чем-то сильно расстроена. Наконец, девушка спросила на русском: «Что вы хотите узнать про Арину Сергеевну?»

– Всё: её семейное положение, с кем дружила, с кем враждовала, когда вы видели её последний раз?

– Видела я её вчера около семи вечера. Об обстоятельствах происшествия свидетели уже рассказывали вашему дежурному следователю. Обо всём остальном вам лучше поговорить с нашей сотрудницей – Еленой Викторовной Щвецовой, она её лучше всех знала, что-то вроде дальней родственницы, крёстная, вроде. Могу дать её адрес, или приходите завтра в это же время – она должна быть у нас в центре.

Последнюю часть фразы девица произносила, уже недоброжелательно косясь на Чижикова, – мол, оно, конечно, можно и прийти, но лучше бы шёл ты сейчас прямо к Щвецовой или куда хочешь, но сюда больше бы не возвращался.

Записав адрес, опер слегка поколебался и решил зайти к Щвецовой сегодня. Уходя, он увидел на двери Аринину фотографию. Красивое улыбающееся лицо девушки абсолютно не соответствовало чёрной траурной рамке. Чижиков вздохнул ещё раз, то ли вспомнив свои передряги, то ли пожалев так рано погибшую Фёдорову, и направился к метро.

Дом, где жила Елена Викторовна, находился не в центре города, достаточно далеко от «Лазурного берега». Но при этом его вполне можно было отнести к так называемому элитному жилью – полностью закрытый двор, охраняемая парковка, консьерж в подъезде, бдительно остановивший Чижикова и долго разглядывавший его удостоверение, бесшумные лифты, на одном из которых Чижиков и поднялся на двенадцатый этаж.

«И откуда только у старушки деньги на такое жильё? Видать, дети у неё не бедные», – думал Чижиков, ютившийся с родителями жены в малогабаритной «хрущёвке». Елену Викторовну Чижиков записал в старушки, помня, что девица в лингвистическом центре упомянула о Щвецовой как о крёстной маме убитой Арины. Дверь в квартиру Чижикову открыл интеллигентного вида светловолосый мальчик лет восьми. «Внук, наверное», посчитал Александр и поинтересовался: «А бабушка дома?» Мальчик пожал плечами: «Наверное, дома, она в Москве вообще-то живёт».

– Кому понадобилась моя свекровь? – вдалеке квартиры раздался довольно молодой женский голос. – Сыночек, я же просила никому не открывать, не спросив, кто это.

Ребёнок флегматично возразил: – Мама, ну какая разница, ты же всё равно дома, а когда я один, я вообще к дверям не подхожу. И потом у нас на стандарте тётя Люба у всех документы проверяет.

Подошедшая женщина погладила ребёнка по голове и поправила: – Шунечка, сколько раз я говорила, это у меня на работе стандарт, а в подъезде – консьерж.

Мальчик ещё раз пожал плечами, проворчав: – Какая разница, всё одно и то же, – и удалился в недрах квартиры.

Появившаяся женщина с первого взгляда настолько походила на Арину, что мужчина невольно отпрянул. Но присмотревшись, Чижиков понял, что женщина постарше, волосы у неё не такие длинные, как у Арины, сходство, конечно, есть, но не такое уж сильное, как показалось вначале.

– Так зачем вам всё-таки понадобилась моя свекровь? – доброжелательно спросила женщина.

– Мне нужна Елена Викторовна, – пробормотал Чижиков.

– А это я и есть, – улыбнулась женщина.

– Извините, я вас по-другому представлял, – окончательно смутился опер. – Я по поводу Арины Фёдоровой, участвую в расследовании уголовного дела по факту её убийства.

Лицо женщины сразу померкло.

– Ну, проходите. Как вас звать-величать?

Чижиков представился. Показав в очередной раз удостоверение, он уселся на удобный стульчик, любезно предложенный ему хозяйкой.

– Расскажите, Елена Викторовна, об Арине.

– А что рассказывать? – Женщина нервно закурила. – Я не знаю, кому понадобилось убивать Арину. Она никому никогда не желала ничего плохого, наоборот, скольким людям помогла. Да только не ценят, видимо, люди доброту.

– А что за люди, Елена Викторовна?

– Да, вот, хотя бы, профессора Хохлову взять.

Чижиков удивлённо поднял бровь. Даже он, человек далёкий от науки и образования, был наслышан о скандале с профессором Хохловой. Евгения Владимировна представляла собой старую гвардию профессоров, устроивших в знак протеста против сокращения кадров голодовку, а когда она опоздала на лекцию на пять минут, её уволили в пометкой «за систематические опоздания».

– Хохлова до того дошла, что уборщицей устраиваться собиралась, никто её по возрасту никуда не брал, а на пенсию не прожить, сами понимаете. Когда Арина ещё вступительные экзамены сдавала, её как раз Хохлова «завалила», поэтому Арине первые полгода на платном отделении пришлось учиться. Ей тогда Евгения Владимировна двойку по профилирующему предмету поставила. Бежала за ней по коридору и кричала всё: «Ты в лучшем случае дворы мести будешь, а не у нас учиться!», хотя Арина прекрасно подготовилась, но разнарядка такая была – пропускать только своих, остальных отсеивать. Я всё это своими глазами видела, потому что пришла тогда за Арину «поболеть» на экзамен.

А когда она у нас в центре оказалась, подработку искала, любая другая девчонка отыгралась бы и сказала: «Ты в лучшем случае у нас будешь туалеты мыть». А Арина её почётным членом сделала, хороший оклад дала.

А Роза Грязнова! Её ни одна школа не брала к себе учителем! Все прекрасно знали, что она – педофилка, хоть и педагог хороший. Так Арина специально для неё методический отдел создала, чтобы Розу работой обеспечить.

В дверь деликатно постучали, и через несколько мгновений мальчик осторожно просунул голову в щёлочку.

– Мама, можно я отправлю смску дядю Серёжу поддержать?

– Извините, – прервала свой рассказ Щвецова, – я включу ненадолго телевизор, совсем забыла про дебаты.

На огромном экране в популярном ток-шоу известный бизнесмен Сергей Сергеевич Михайлов снисходительно слушал своего противника. Его оппонент – эксцентричный пожилой политик, словно разъярённая шавка агрессивно нападал на миллиардера.

Поскольку Михайлов больше благородно молчал, чем возражал, рейтинг у него был значительно меньше, чем у его оппонента.

– Да, сынок, отправь, с моего телефона тоже, уже надо.