Ночью Сергей долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок. Предварительно он сделал ряд звонков своему юристу. Она заверила, что ни один из активов Михайлова не тронут. Значит, Каралис либо врал, либо чего-то ждал. Но вчера под воздействием яда Михайлов мог сделать всё что угодно, в том числе и подписать любую бумагу. Видимо, в планы Каралиса не входило непосредственно убийство олигарха. Он лишь хотел на время сделать его неуправляемым, но приготовленный Симой, с соблюдением правильной дозы чай достался Хлопушину. Потом Серафиме уже надо было спешить, и она бросила отраву на глазок, чуть не угробив своего начальника. «Эх, Серафима, разве можно было связываться с такими плохими парнями, а вернее – такими плохими дедами? Им ведь лишние свидетели не нужны, как же ты это сразу не поняла? Вот вам и “О боги, боги мои, яду мне, яду!..” Предсказание Михаила Афанасьевича сбылось! Увы! Как там друзья на день рождения мне написали в поздравлении:

Ты сильный воин, бог без тени,

Талантлив, скромен и красив.

Сберечь сумеет от измены

Твой шестикрылый серафим[9].

Не сумел меня сберечь мой шестикрылый серафим, падшим ангелом оказался…»

Вздохнув, Сергей ненадолго уснул.

Михайлов очень редко видел сны, эти, как говорят ученые, небывалые комбинации бывалых впечатлений. Ночью ему приснилась сцена из фильма, который он как-то давно смотрел под Новый год вместе с Агнией. Герой Александра Збруева что-то увлечённо показывал на экране монитора.

– Game over – игра окончена.

– Тут «хана» написано.

– Это одно и то же.

Тело Сергея буквально сковал паралич, в мыслях и подсознании начался хаос: «Игра окончена, а как бы сказал Каралис: “Хана тебе, Серёжа”. Неужели этот престарелый рейдер прав, и уже нет никаких шансов спасти своё имущество?»

Под утро Михайлов проснулся абсолютно разбитым. Мысли путались в голове, мозг отказывался соображать, унять чувство страха было крайне нелегко.


В то же самое время Леонид Донатович Каралис в самом доброжелательном расположении духа завтракал у своей любовницы Люси. Обеденное время он договорился провести со своим старинным приятелем по Тартусскому университету, ныне депутатом Государственной Думы. Промежуток времени от завтрака до обеда Каралис планировал заняться Михайловскими активами.

«Как же всё славно с этим сучонком Михайловым вышло, – размышлял Леонид Донатович, любуясь формами своей двадцатилетней содержанки. – Даже ничего делать не пришлось, сам всё отдал. Секретарша его – молодец, отработала аванс на сто процентов. Жаль, в живых её было не оставить, уж больно много знала, а так достойный был бы экземпляр для коллекции». Каралис любил окружать себя красивыми женщинами. Ему было уже под семьдесят, но он вполне мог дать фору молодым. Женщины обожали его, ну или так, по крайней мере, ему казалось.

У Каралиса были холодные серые глаза и лишённое всякого выражения лицо. Все чувства выражал его голос. В школе у него всегда были пятёрки по русскому языку, но, тем не менее, он так и не избавился от прибалтийского акцента. Чем больше расстраивался Король, тем заметнее был у него акцент.

В далёкие 90-е не было людей, которые осмелились бы противоречить самому Кара Леоне. Все предприниматели на его территории исправно платили дань, и только эти два сопляка – Михайлов и его дружок – отказались вести дела с Королём. Михайловского дружка ребятки Каралиса тогда быстренько «замочили», а до самого Михайлова руки не дошли. Леонид Донатович менял страны, бизнес, партийную принадлежность, но всё это время вынашивал план мести. И вот, наконец-то, удача улыбнулась ему. Все активы олигарха – теперь его!

Каралис довольно зажмурился и закрыл глаза. Что сегодня Люська вытворяла в постели! Замечательная всё-таки девочка! Надо будет какой-нибудь конкурс проспонсировать, сделать ей приятное, пускай будет Королевой красоты. В конце концов, у каждого короля должна быть королева, а не табун проституток, как у этого недоноска Михайлова. Впрочем, этого табуна у него уже завтра не будет, собственно, как и всего остального. Король ухмыльнулся от удовольствия. Из сладкой полудрёмы его вывел звонок по мобильному телефону. Звонила его личная секретарша из офиса. Каралис взглянул на часы и поморщился. Ещё только десять часов, до одиннадцати он просил его не беспокоить.

– Да, я слушаю, ну что там? – недовольно проворчал он в трубку.

– Извините, Леонид Донатович, что беспокою, но тут случилось нечто непредвиденное, бухгалтер срочно просит подъехать.

– Хорошо, сейчас буду, – бросил Каралис, выругавшись про себя. – Кретины! Ничего не могут сами решить. Поувольнять всех к чёрту без выходного пособия! А вот Люську поощрить нужно не забыть, так старалась сегодня девка.


Сергею Сергеевичу опять снился тот же самый сон. Этот сон мучил его давно, хотя, к огромному счастью, видел он его крайне редко. Хорошо разыгранный спектакль повторялся всякий раз, когда в его жизни случалось что-то ужасное. И вроде бы было всё то же самое, но всегда с какими-то новыми деталями. Маленький Серёжа Михайлов один в родительской квартире, и вдруг появляется Нечто, которое давит, нападает, зловеще ухмыляется, одежда Нечто шелестит. Постановка, как говорится, достоверна и чудесна, автор сценария – опыт, режиссёр – чувство страха. И вот уже нет никакого спасения от этого Нечто, он сейчас задушит, погубит, и всему конец. Здесь обычно Михайлов просыпался в холодном поту и больше уже не мог заснуть. Но в этот раз сон, как ни странно, продолжался. Совсем рядом с собой Сергей увидел маму, такую, как он запомнил её, когда был ребёнком, – с роскошной косой, огромными чуть грустными глазами, и даже ощутил замечательный аромат её духов, который он не перепутал бы ни с каким другим. Мама наклонилась к сыну и ласково сказала: «Ничего не бойся! Все твои страхи – пустые! Никто и ничто не может испугать тебя!» На этом моменте Михайлов проснулся. В палате витал стойкий аромат так хорошо знакомых ему духов. Прямо перед ним на стуле, обтянутом тёмной кожей, сидела совсем молодая женщина, как две капли воды похожая на его мать в юности. Поверх лёгкого шифонового платья на плечи был наброшен больничный халат, который она всё время поправляла, пристально глядя на олигарха. Сергей даже зажмурился, думая, что он всё ещё спит. Снова открыв глаза, он обнаружил, что видение не исчезло. Более того, незнакомка заговорила:

– Сергей Сергеевич! – сказала она радостно. – Наконец-то вы проснулись! Вы так неспокойно во сне ворочались!

– Кто вы? – осторожно поинтересовался Михайлов. – Где Петя и Агния?

– Отлучились ненадолго, с врачом разговаривают, – начала девушка со второго вопроса. – А меня Маруся зовут. Я приехала по просьбе Арины Сергеевны.

– Ах, вы её заместитель, Руся? – догадался Сергей.

– Да, Арина Сергеевна приехать не смогла. Работы много, вы уж её простите, Сергей Сергеевич. А меня как раз в командировку в Москву направили, так что всё таким чудесным образом совпало. Арина сувениры передала, чтобы вам в больнице скучно не было.

– Спасибо! – Михайлов открыл маленький кулёчек, откуда достал коробочку с миниатюрными шахматами и маленькую пирамидку. – Хороший подарок! Таких маленьких шахмат у меня ещё нет. И этот тетраэдр тоже пригодится – пособираю. А ещё что-нибудь передавала?

– Да, – вспомнила Руся, – ну, конечно. Арина просила спросить, пользовались ли вы подаренной авторучкой, и понравилась ли она вам.

– Авторучкой? – Михайлов на миг замешкался, что-то припоминая. – Да, пользовался в тот злополучный день, когда меня на тот свет чуть не отправили. Как раз документ подписал, который Сима принесла. А почему Арина про авторучку спросила?

– Я не знаю, Сергей Сергеевич, – замялась Руся. – Ну, вроде, секрет у неё какой-то. А какой – только Арина Сергеевна знает.

– Хорошо, я понял, надо обязательно позвонить вашей начальнице. Кстати, у неё ведь скоро день рождения? – осведомился Михайлов.

– Да, – утвердительно кивнула Руся, – и, к сожалению, первый неприятный подарок ей уже сделали – скорее всего, ей придётся покинуть «Лазурный берег».

– Почему? – искренне изумился Михайлов. – Из-за чего?

Руся вкратце обрисовала ситуацию, сложившуюся у них на работе.

– Понятно, – вздохнул Сергей, – правильно Михаил Афанасьевич нам тогда ответил: «Оскорбление является обычной наградой за хорошую работу». Я могу вас, Руся, попросить мне кое в чём помочь?

Распрощавшись с девушкой и дав ей все необходимые инструкции, Михайлов решил поговорить с Ариной. Но она не отвечала на его звонки. Не желая поручать кому-либо столь деликатный разговор, Сергей решил написать Арине письмо по электронной почте и осведомиться о её делах.

В ответ пришло совсем малюсенькое письмо, извещающее олигарха о том, что у гражданки Фёдоровой всё хорошо, она желает ему скорейшего выздоровления, а по поводу авторучки просьба – не подписывать ею важные документы и какая-то странная цитата: «Возьмите авторучку. Спасибо, у меня своя. Профессор подарил на окончание института, сказал, что на счастье».

«Почту, видимо, мониторят на работе, – решил Михайлов, – поэтому Арина не хочет ничего лишнего писать». В ту же секунду у него зазвонил телефон.

Сергей обрадовался, подумав, что звонит Рина. Но номер опять не высвечивался. В трубке раздался дребезжащий голос Каралиса:

– Здравствуй, Серёженька, здравствуй, ну, как ты там на больничной койке – не сдох ещё? – зловеще спросил Леонид Донатович.

– Только после тебя, – в тон ему ответил Михайлов.

– Ну, посмотрим, Серёженька, посмотрим. Поставил я тебе шах, да ты изловчился, выпутался, гадёныш. Шпионских фильмов в детстве, видимо, насмотрелся. Каракуль твой заковыристый на глазах у меня исчез. Ну да ладно, будет тебе и шах и мат в два хода, не всё тебе сухим из воды выходить.

Каралис отсоединился, в трубке послышались гудки.

Сергей Сергеевич в сердцах сплюнул, выругавшись. Но немного погодя, мотнув подбородком, поразмыслил и понял, что эту партию он у Каралиса выиграл. И всё благодаря Арине. Только бы успеть к тридцать первому мая сделать ей долгожданный подарок…