Белинда медленно покачала головой. Ее взгляд затуманился.

– Нет, Рэнд. Боюсь, я ничего не знала. Может, мне следовало бы догадаться, но я всегда считала тебя лишь близким другом...

– Другом? – присвистнул Рэнд.

Однако он быстро взял себя в руки, и на его лице появилось холодное выражение.

– Все из!за того доктора, верно? – с усилием произнес он. – Я знал... с первой минуты, как я увидел этого парня,я понял, что от него одни беды.

Глаза Рэнда сверкнули от злости. Белинда положила руку на его рукав.

– Нет, – твердо сказала она, – нет. – Она покачала головой, в ее глазах показались слезы. – Джексон не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую к тебе. Я... ты мне очень дорог, Рэнд. Если есть человек, с которым... бы я хотела... жить в одном доме, то это ты, – проговорила она дрожащими губами. – Но я не готова. Просто я не готова.

– Твои племянницы уже год замужем, – напомнил ей Рэнд, а потом несколько ядовито добавил: – По!моему, в твоем возрасте женщине следует определиться... понять, чего она хочет.

Белинда отвернулась. Его слова казались обидными, хотя Рэнд говорил правду. Большинство ее ровесниц и даже девушек младше ее вышли замуж. Судя по тому, что она слышала, Эмми Джо и Мелисса очень счастливы. Но она же не Эмми Джо и не Мелисса. Она не готова к замужеству. А может, еще не встретила подходящего мужчину. Как знать... Белинда была в растерянности. Может, она никогда его не встретит. Ну и что,все равно это лучше, чем заставлять себя жить с неподходящим. Она повернулась к Рэнду:

– Мне очень жаль... правда. Я ни в коем случае не хотела ввести тебя в заблуждение. Я... ты мне очень дорог... как друг.

Однако я не вижу тебя... в другом качестве.

Рэнд взял Белинду за руку. Но она не дала ему привлечь себя ближе.

– Хорошо, – наконец рассудил он. – Отправляйся в Бостон. А я пока займусь другим домом. Не стоит торопиться.

Но когда ты вернешься... мы... мы поговорим об этом.

– Рэнд, – решилась Белинда, – возможно, я останусь там надолго. На несколько лет. Или вообще никогда не вернусь.

– Посмотрим, – мрачно заявил Рэнд, сворачивая чертежи. – Поживем – увидим.

– Когда вы будете готовы к отъезду? – спросила Белинда миссис Стаффорд Смит на следующее утро.

– Ты меня выпроваживаешь? – добродушно пошутила женщина.

Белинда улыбнулась:

– Нет! Но я думала, что вам не терпится поехать домой,и вчера, когда мы с доктором Брауном пили кофе, я спросила его, можно ли вам отправляться в путь. Он убедил меня в том,что для вас нет никакой необходимости оставаться здесь дольше, чем вам бы хотелось.

Белинда закончила говорить, и пациентка просияла.

– А ты поедешь со мной? – спросила она.

– Да, поеду, – пообещала Белинда.

Сказав это, она почувствовала большое облегчение.

– И останешься? – продолжала расспросы пожилая женщина.

– И останусь! – заверила ее Белинда. – Во всяком случае, на некоторое время.

– Отлично! – воскликнула миссис Стаффорд Смит.

Кажется, она предвкушала путешествие, в которое они отправятся вместе с Белиндой. Они прекрасно поладили.

Теперь Белинда была еще сильнее, чем раньше, уверена в том,что ей необходимы перемены. Так же, как тем двоим молодым людям, чьи ожидания она не разделяла.

Люк поехал на ферму, чтобы навестить родителей. Стоило Марти посмотреть ему в лицо, как она поняла, что случилось нечто важное, но она осмелилась спросить об этом только тогда,когда они сели за стол в уютной кухоньке, чтобы выпить кофе и угоститься пончиками.

– Такое впечатление, словно ты сбросил с плеч тяжелую ношу, – заметила она.

Люк улыбнулся.

– Не с плеч, а с сердца, – сказал он.

Лицо Марти просветлело. Она знала, что Люк приезжал на все церковные собрания и, если мог, оставался после них,чтобы помолиться.

– Собрания помогли мне по!новому взглянуть на происходящее, – признался он.

Марти кивнула. Для нее богослужения также были временем духовного подкрепления и очищения. Более того, иногда они с Кларком разговаривали и молились чуть ли не до рассвета. В конце концов им удалось смириться, положившись на то, что Всемогущий Господь сумеет разрешить семейную ссору.

– Я собираюсь повидаться с Арни, – сказал Люк.

Марти посмотрела на Кларка, не в силах сдержать радость.

Наконец!то Бог ответил на их молитвы.

– Хочешь сказать, что прощаешь его? – с добрым предчувствием быстро спросила она.

Люк явно удивился.

– Прощаю? Мне его не за что прощать. Напротив, я собираюсь умолять брата о том, чтобы он простил меня, – грустно сказал Люк, и в его глазах показались слезы.

– Но... я не понимаю, – заметила Марти. – Арни разозлился на тебя...

– И у него была на то причина, – объяснил Люк. – Я не имел права вмешиваться в его жизнь, полагая, что лучше его знаю, что нужно его ребенку. Я требовал, чтобы он взглянул на вещи с моей точки зрения.

Когда Люк закончил свою речь, слезы потекли по его щекам:

– Нельзя быть таким самодовольным... и самонадеянным.

А я был именно таким. Теперь мне остается только надеяться и молиться, чтобы Арни нашел в своем сердце силы меня простить.

Марти посмотрела на Кларка. Его глаза тоже наполнились слезами. Он взял тонкую и сильную руку сына!врача и легонько ее пожал. Она видела, что муж не в силах выразить свои мысли словами из!за глубоких чувств, которые его обуревают. Марти вытерла глаза и нос. Когда она нашла в себе силы заговорить, то взяла другую руку Люка.

– Мы будем молиться, – пообещала она, – мы с отцом будем молиться все время, пока ты беседуешь с братом.

К Кларку тоже вернулся голос.

– Мне кажется, можно начать прямо сейчас, – просто сказал он.

Они вместе склонили головы, и Кларк стал произносить знакомые слова.

Позже Люк и Арни, каждый по!своему, вспоминали, что произошло. И один, и другой утверждали, что эта встреча была самым волнующим событием, которое они когда!либо переживали. Люк первым признал свою неправоту и попросил Арни простить его за самодовольство и непрошеное вмешательство, а затем предложил вместе помолиться. Сначала Арни вел себя настороженно, словно готовясь защищаться,но когда Люк начал молиться, у Арни внутри все перевернулось благодаря желанию брата восстановить разрушенные взаимоотношения, прежде всего с Богом, а затем и в семье.

Вскоре он также с раскаянием и сожалением воззвал к Богу.

Они вместе молились и плакали, обнимая друг друга за плечи. Когда они высказали слезные жалобы Богу и друг другу,то оба почувствовали себя как выжатый лимон и в то же время одухотворенными. Они ни слова не сказали о маленьком Эйбе. Люк знал, что решение зависит не от него, а Арни понимал, что вскоре ему придется честно взглянуть на проблему.

Арни не стал откладывать трудное решение в долгий ящик.

Умом он понимал, что после несчастного случая прошло слишком много времени, и сам видел, что состояние руки ухудшилось. Он обсудил проблему с Анной, а потом в кухню позвали Эйба. Родители сидели за семейным столом. Арни с трудом сглотнул. Ему было непросто честно рассказать сыну, что того ждет болезненная операция. При мысли об этом у него сжималось сердце.

– К нам приезжал дядя Люк, – начал Арни. – Он нерешительно замолчал, и Эйб с некоторым опасением посмотрел сначала на отца, а потом на мать. Арни, сделав над собой усилие, продолжал: – Он... он беспокоится о твоей руке. – Эйб посмотрел на искалеченную руку, но не задержал на ней взгляда. Арни заметил, что мальчик придвинул ее ближе к телу. – Дело в том... дело в том... – В глазах и голосе Арни слышались слезы, и это было невозможно скрыть. – Мы давно заметили, что она неправильно заживает. Люк пытался мне это сказать, но я не хотел его слушать.

Арни замолчал, чтобы прочистить горло, а затем заговорил:

– Люк давно говорил, что тебе нужно сделать хирургическую операцию, чтобы исправить положение, но я... я...

Тут Эйб перебил его. От удивления он широко раскрыл глаза:

– Они могут ее вылечить?

Арни взглянул на мальчика, не совсем понимая, что тот говорит.

– Они могут это сделать, папа? – повторил Эйб. – Он перевел взгляд на искалеченную руку, которая находилась в обычном согнутом положении. – Они вылечат руку?

Арни медленно кивнул, моргнув, чтобы спрятать слезы.

– Люк утверждает, что да, – честно ответил он. – Увидев, как просияли глаза сына, он быстро добавил: – Ну, может, это получится не идеально, но, по крайней мере... по крайней мере, она станет лучше выглядеть... Они ее немного выпрямят, и она начнет двигаться.

Но, очевидно, Эйб не слышал осторожных слов отца. Он уловил в них только надежду. Его глаза заблестели от радости.

Он повернулся к Арни.

– А когда? – вот и все, что он спросил.

Наконец заговорила Анна. Она смахнула со щек слезы и протянула руку, чтобы обнять сына.

– Эйб, – медленно и нежно произнесла она. – Я... мне кажется, ты не совсем понимаешь. Исправить руку будет не так!то легко. Не думай, что ты просто войдешь в кабинет,и врач исправит твою руку. Мы должны поехать в город... Врачи будут осматривать тебя, потом примут решение... И, если они решат, что ее можно вылечить, им придется сделать операцию, то есть опять сломать руку, а потом попытаться ее срастить...

вылечить, как следует.

– Но...но... – дрожащим голосом произнес Эйб. – В его глазах, словно в зеркале, отразилось отчаяние. – Но, папа,ты же сказал, что операция поможет... И дядя Люк говорит...

Арни грустно кивнул.

– Тогда... тогда... – Эйб замолчал.

Впервые за все время его глаза увлажнились. Арни понял,что сын догадался, какую сильную боль ему придется пережить во время операции. Но когда мальчик заговорил, он ни разу не упомянул о боли:

– Она дорого стоит, да?

Арни от этих простых слов стало дурно.

– Нет, – быстро заверил он, качая головой и поднимаясь со стула. – Нет, сынок, дело не в этом. Мы... мы...