– Да, это стоит недешево, конечно: дорога, гостиница,операция. Недешево. Но не в деньгах дело. Не это пугает Арни. Если бы он был уверен в том, что мы поступаем правильно, он бы потратил столько денег, сколько нужно. Он бы уже завтра повез Эйба в город. Даже если бы для этого ему пришлось продать ферму, – утверждал Люк.

Кларк кивнул. Он знал, что Арни так бы и сделал.

– Мы должны объяснить ему, что есть разные виды боли, – задумчиво предложила Марти. – Эйб будет больше страдать, если его рука перестанет действовать, чем из!за операции.

Белинде показалось, что мать вспомнила мальчика, который торговал газетами на улице. Люк взглянул на часы в кухне и поднялся, чтобы уйти:

– Мне нужно вернуться домой до темноты, потому что я обещал поиграть с мальчиками.

– Мы поговорим с Арни, – пообещал Кларк. – Мы сделаем это при первой возможности.

Люк кивнул. Он был доволен. Несомненно, Арни прислушается к родителям, которых любит и уважает. Люк надел пальто и поспешил к упряжке.

Кларк и Марти действительно поговорили с Арни. Анна тоже присутствовала при разговоре, и ужаснулась, узнав, в каком состоянии рука ее сына. Ведь Арни ничего ей не сказал.

Но хотя Кларк и Марти настаивали на том, чтобы Арни согласился на предложение Люка, тот твердо стоял на своем.

(Его младший сын еще ребенок, а он уже столько страдалОн, его отец, не может обречь его на новые страдания! Кроме того, как можно быть уверенным в том, что операция пройдет успешно? Люк признал, что не в состоянии дать стопроцентную гарантию. Неужели Эйбу придется напрасно испытать такую сильную боль?) Кларк и Марти с тяжелым сердцем возвращались домой.

На следующий день в церкви была только Анна и мальчики, и она не объяснила, почему Арни не пришел. После службы она просто сказала, что они не приедут на семейный обед у Кларка и Марти. Марти стало еще тяжелее на душе. Она не только страдала из!за увечья внука. Ее семья больше не была крепким союзом любящих сердец. Подавая на стол жареную курицу, она вытирала слезы, пытаясь проглотить комок в горле. Что!то будет?

Глава двенадцатая. НОВЫЕ СТРАДАНИЯ

Ситуация не улучшалась. В следующие воскресенья Арни не появлялся в церкви.

Анна несколько раз приходила с мальчиками, но потом и она стала чаще пропускать службы, чем появляться на них.

– Они обязательно придут в рождественское воскресенье, – с надеждой сказала Марти Кларку.

Но она ошиблась. Родные опять не пришли, а потом дети Клэра принесли из школы весть о том, что семья Арни не будет с ними праздновать Рождество. Они будут обедать у родных Анны. Пастор заезжал к ним, но никто не объяснил ему, чем продиктована подобная перемена. Якобы в воскресенье они каждый раз обнаруживали, что у них «скопилось много дел». Затем Арни вышел из совета церкви. Надеясь, что хоть чтото поможет, Кларк и Марти заехали к ним на ферму. Дети радостно приветствовали их, Анна разговаривала вежливо, а Арни – холодно. После короткой и натянутой беседы за чашкой чая они уехали домой. Им было не по себе. Им ничего не оставалось – только ждать и молиться. На сердце у Марти было тяжело. Оно болело.

– Я и представить себе не могла, – призналась она Белинде, – что подобное может случиться с нами. Я слышала,что такое бывает в других семьях; люди ссорятся, разбиваются на лагеря, но я не могла представить, что это коснется нашей семьи.

– А остальные... остальные знают? – серьезно спросила Белинда. – Мисси, Элли, Клэ?

– Я им написала, – призналась Марти. – Я все ждала и ждала, надеялась и молилась о том, что все... станет на свои места. Арни изменит свое мнение, но в конце концов я решила, что они должны знать. – Марти замолчала, высморкалась. – Мне в жизни не было так тяжело писать письма, – продолжала она. – Когда я писала родным о том, что произошло с твоим отцом, мне и то было легче.

Белинда кивнула.

– Клэр тоже ездил к Арни. Ты знала об этом?

Белинда не знала, но не удивилась.

– Да, незадолго до Рождества. Но ему тоже ничего не удалось добиться.

Марти замолчала, вспоминая разговор двух братьев.

– Что сказал Арни? – спокойно спросила Белинда.

– Много чего. Он сильно разозлился. Он наговорил такого,чего раньше никогда бы не сказал. – Марти опять залилась слезами: – Он заявил, что это никого не касается. Мол, они с Анной любят Эйба таким, какой он есть, пусть в глазах других людей он калека. А еще что Люк не имеет права работать врачом, раз он не сумел как следует выровнять руку. – Марти зарыдала, и слезы хлынули по ее щекам: – Потом он добавил, что во всем виноват Клэр. Нельзя было заводить буйного быка.

Белинда едва сдержала слезы. Сложно поверить, что ее брат, нежный, чувствительный Арни, говорил такие жестокие вещи. Он всегда был добрым... и заботливым. «Должно быть, Арни очень страдает, раз он так переменился...

ужасно переменился», – сказала она себе.

– У меня на сердце камень, – призналась Марти. – Я вижу, как молча страдают те, кого я люблю. Это невыносимо.

– А как себя чувствует отец? – спросила Белинда.

– Никогда не видела, чтобы он так страдал. Даже из!за ноги. Ведь она всего лишь плоть и кость... а это... это... его плоть и кровь, – сказала Марти и опять всхлипнула.

– А Эйб? – помолчав, спросила Белинда.

– Мальчики видели его в школе. Говорят, он прекрасно себя чувствует. Просто прекрасно. Но он почти не пользуется сломанной рукой. И еще они говорят, что она немного искривилась. Кто!то из мальчишек обозвал Эйба. Дэк из!за этого подрался на прошлой неделе. Он так и не сказал, как именно они его называли... Но учительница наказала его по пальцам линейкой, а потом отослала домой и написала родителям записку. – Марти прервала рассказ, чтобы высморкаться. – Клэр сходил в школу. Он долго разговаривал с миссис Браун. Кажется, она поняла, но предупредила Дэка, чтобы он больше не смел драться.

Марти медленно покачала головой.

– Может, мы оказались в таком опасном положении, потому что беспечно относились к родственным связям, – сказала она. – Мы любили и поддерживали друг друга и даже не понимали, как нам повезло. Если у человека есть семья,у него есть почти все, в чем он на самом деле нуждается.

Белинда вытерла глаза и встала со стула:

– Кажется, папа на крыльце. Я отнесу ему чашку кофе,чтобы он согрелся.

Марти кивнула, хотя понимала, что потребуется нечто большее, чем горячий кофе, чтобы прогнать холод из его души.

Наконец Марти решила взять дело в свои руки. В первый же день, когда мороз отступил, она попросила Кларка дать ей лошадей, тепло оделась и направилась к дому Арни.

Когда она приехала, мальчики ушли в школу, и Анна была одна на кухне. Кажется, невестка искренне обрадовалась,увидев свекровь. Она сказала, что ей сильно не хватало их общения.

– Мне тоже, – откровенно ответила Марти. – Поэтому я и приехала. Это неправильно, что из!за размолвки отношения в семье портятся. Мальчики хотят общаться с братьями...

тетями и дядями... бабушкой и дедушкой. А мы скучаем по ним, а также по тебе и Арни. Это неправильно, неестественно, когда в семье случается раздор.

Анна кивнула, но ничего не сказала.

– Я пришла поговорить с сыном, – призналась Марти. – Он дома?

– Он в амбаре, – тихо ответила Анна.

– Разве он не видел, что я приехала? – прямо спросила Марти.

– Думаю, да, возможно. Да, он видел, – опустив голову,ответила Анна.

– Ну что ж, значит, я пойду к нему в амбар, – энергично сказала Марти и встала, чтобы надеть пальто.

– Нет. Нет, не делайте этого, – быстро попросила Анна. – Я сама схожу. Я приведу Арни, если вы хотите его видеть.

– Ты считаешь?.. – начала Марти, и Анна быстро кивнула.

Ну что ж, Арни, разумеется, не станет возражать против того, чтобы повидаться с собственной матерью. Арни пришел. На его лице застыло холодное выражение. Он вежливо кивнул, но внутренне явно готовился дать отпор тому, что скажет ему мать. Он сел рядом с ней за стол. Анна подала ему чай. Марти сделала пару замечаний о погоде и детях, потом спросила о скоте. Арни, кажется, немного успокоился. Марти дотронулась до его руки. Нужно осторожно, очень осторожно выбирать слова. Ведь она хорошо знает сына.

– Арни, – начала она, и против ее воли в глазах выступили слезы. – Арни, ты всегда был самым добрым из моих сыновей. Ты чувствуешь глубже всех остальных и меньше всего говоришь. Я... я знаю, что увечье маленького Эйба принесло тебе ужасные страдания. Мы все страдали, потому что любим его, но хуже всего пришлось тебе.

Марти замолчала. Арни не отводил глаз от чашки, но не отдергивал руку. Марти набралась смелости и продолжала:

– Нам тебя не хватает, Арни. Тебя, детей и Анны. Мы нуждаемся в тебе. Вся семья в тебе нуждается. Все по!другому, когда тебя нет рядом. Наша семья... перестала быть цельной. И мы все это чувствуем. Нам больно. Очень больно.

Бог не хочет, чтобы такое происходило.

Арни пошевелился, и Марти испугалась, что она слишком сильно нажала... Она убрала руку и минуту сидела тихо. А затем осторожно добавила:

– Мы настаивали, давили на тебя... Мы сожалеем об этом.

Мы не принимали в расчет твои чувства. А следовало бы. Мы знаем, что ты не в силах смотреть, как страдает человек, которого ты любишь.

Марти поменяла тему и живо, энергично заговорила:

– Мы больше не станем на тебя давить. Я обещаю. Эйб – прекрасный, милый мальчик. Очень нехорошо, что мы не хотели принимать его таким, какой он есть. Может, рука в конце концов выправится. Бог и раньше совершал чудеса. Но неважно, вылечит Он нашего Эйба или нет, мы все равно будем любить его по!прежнему. Он наш дорогой мальчик... Мы любим его и скучаем по нему.

Марти ждала, что ответит ей Арни, но он молчал. Анна стояла у кухонного шкафа и тихо, едва слышно плакала.

– Ты вернешься, Арни? – взмолилась Марти. – Ты вернешься в семью? В церковь? Мы любим тебя, Арни. Мы в тебе нуждаемся. Пожалуйста. Пожалуйста, возвращайся домой.