— Ты знаешь, где мои комнаты, Джинджи? Когда твоя госпожа вернется из бань, ты должен привести ее ко мне. Понял?

— Да, госпожа, — нервно ответил он.

Сафия слегка улыбнулась и, обойдя стоявшего на коленях евнуха, вышла из комнаты. Джинджи едва успел подняться, когда в комнату ворвалась Сейесте, сгоравшая от любопытства.

— Что ей было нужно? — спросила хозяйка комнаты.

— Она хочет увидеть мою госпожу, когда та вернется из бань. — У него был встревоженный вид. — Не опасно ли мне вести туда Марджаллу, госпожа Сейесте? Как я могу ослушаться жену султана, однако я боюсь за свою госпожу.

— Тебе нечего бояться, — сухо ответила Сейесте. — Твоя госпожа не представляет угрозы для жены султана. Вечером ее подарят послу Крымского ханства. Женщины гарема будут развлекать посла, и султан желает сделать подарок принцу Явид-хану в знак гостеприимства. Этим подарком будет Марджалла. Ты, конечно, поедешь со своей госпожой в дом принца. Это лестно для тебя, Джинджи. Мне сказали, что принц не привез своих женщин, когда приехал в Стамбул. Зная о наших знаменитых невольничьих рынках, он собирается покупать здесь новых наложниц. Поскольку ему нужны слуги, ты будешь единственным евнухом в доме принца. Это хорошая возможность для такого молодого евнуха. Если поведешь себя правильно и мудро, сможешь оказаться главным евнухом принца Явид-хана здесь, в Стамбуле. Если же твоя хозяйка сумеет понравиться ему, можешь считать, что тебе вдвойне повезло. — Она широко улыбнулась ему.

Голова Джинджи закружилась от слов Сейесте. Это в самом деле невероятная удача! Сейесте совершенно права. У него появлялась возможность стать главным евнухом в гареме принца! У его красивой хозяйки появился исключительный случай стать любимой женщиной принца, не имея соперниц по крайней мере до того, как принц не возжелает других женщин, которые, если повезет, появятся скоро. Именно ему предстоит ходить по невольничьим рынкам и выбирать изысканных красавиц, которыми он будет соблазнять своего нового хозяина.

— Принц — молодой человек? — спросил он, неожиданно сообразив, что если это не так, все его надежды напрасны. Что, если этот принц — высохший старик?

— Он не молод, — сказала Сейесте, — но, говорят, в расцвете жизненных сил.

Евнух удовлетворенно кивнул: хорошо, мужчина, полный сил, и скорее всего с хорошим аппетитом на сладкую женскую плоть.

— Это хорошая новость, — сказал он Сейесте очень сдержанно. — Благодарю тебя, что ты, госпожа, поделилась со мной. Скажи, госпожа Сейесте, знает ли уже моя хозяйка о своей новой участи?

— Не думаю, что ей сказали, — ответила Сейесте, — но мне не приказывали скрывать от нее эту новость. Ты, наверное, должен сказать ей, что ее ждет, прежде чем отвести ее к жене султана. Интересно, что нужно от нее госпоже Сафии?

— Значит, мне нужно отвести ее? — беспокоился евнух.

— Нет причин, которые могут помешать тебе, — последовал ответ. Говоря это, Сейесте уже решила, что известит валиду о намерении Сафии. Она пристально посмотрела на евнуха. — Что госпоже Сафии нужно от тебя, Джинджи?

— Она хотела узнать о моей госпоже, но я мало что мог ей рассказать, — ответил евнух. — Госпожа Марджалла очень замкнута.

— Она все еще напугана, — мудро заметила Сейесте. — Новые рабыни обычно так и ведут себя. Бедняжка. Конечно, последние месяцы она попадала из одной беды в другую. Ну, как только она спокойно заживет во дворце принца, уверена, она расцветет. — Она подарила ему дружескую, почти заговорщицкую улыбку. — Почему бы тебе не пойти в бани, Джинджи, и не рассказать своей госпоже о том, как вам обоим повезло? А потом идите прямо к жене султана.

Он низко поклонился.

— Хорошо, госпожа Сейесте, — сказал он, стараясь скрыть свое нетерпение.

Он хотел рассказать эту новость Марджалле. Он не торопился, пока уходил от Сейесте, но когда она уже не могла его видеть, он почти бегом бросился вниз по лестнице со второго этажа женской половины дворца, где была комната Сейесте, и дальше, по крытой галерее к внутреннему дворику. Когда он добежал до бань, ему пришлось остановиться и перевести дух, чтобы с достойным видом показаться перед другими.

Войдя в большую, наполненную паром комнату, он остановил какую-то рабыню и робко спросил:

— Ты не знаешь, где моя госпожа, Марджллла, которую собираются дарить принцу Явид-хану? У нее рыжие волосы.

— Сейчас ее растирают, — ответила служанка, — ты найдешь ее вон там, около фонтанов с голубыми изразцами, — и показала пальцем, куда нужно идти.

Следуя в направлении, указанном служанкой, Джинджи пересек комнату и увидел Эйден, лежавшую на мраморной скамье. Ее умело растирала длинными, гибкими пальцами молодая негритянка. Став рядом с ней на колени, евнух прошептал:

— Госпожа Марджалла, я принес замечательное известие. Она повернула голову и, взглянув на него, спросила:

— И что это за известие, Джинджи? Однако она явно не заинтересовалась новостью.

— Нам выпала замечательная удача, госпожа Марджалла. Мы больше ни единой ночи не проведем здесь! Тебя сегодня вечером подарят принцу Явид-хану. Великий принц — новый посол Крымского ханства! Он не привез с собой гарем, потому что знал о замечательных невольничьих рынках Стамбула. Он собирается заводить здесь новый гарем. Ты будешь первой женщиной в этом гареме! Разве это не замечательно?

Ее серые глаза широко раскрылись от потрясения и горя. Она рукой закрыла рот, чтобы заглушить крик, вырвавшийся у нее. Это он называет хорошим известием? Великий Боже, не может этого быть! Здесь, среди сотен женщин, она могла надеяться, что останется незамеченной до тех пор, пока можно будет выкупить ее. Она продолжала верить, что это обязательно произойдет, несмотря на уверения окружающих в невозможности этого. Конечно, ее выкупят, должны выкупить! А пока она хотела одного — оставаться незамеченной среди множества женщин султанского гарема. Она видела, какой громадный дворец султана и как многочисленны его обитатели. Ее надежды подкрепили хвастливые слова Омара, когда он вел ее и Джинджи в комнату Сейесте, о том, что в султанском гареме больше тысячи красавиц, которые только и ждут возможности попасть в постель султана Мюрада. Она готова была заплакать от облегчения, услышав эту чудесную новость. Она означала, что у нее есть возможность затеряться среди других женщин до тех пор, пока Конн не выкупит ее. А что он сделает это скоро, она не сомневалась.

Теперь она поняла, что снова попала в ужасное положение. Султан собирается отдать ее кому-то другому. А тут еще и Джинджи, такой счастливый от мысли, что она будет первой женщиной в гареме какого-то принца. Ее сердце колотилось, на какой-то момент перехватило дыхание. Потом ей пришла в голову мысль, что этот мужчина может оказаться стариком. А вдруг с ним можно будет договориться и объяснить ему, что ее семья заплатит за нее большой выкуп, если ее вернут целой и невредимой? Выкуп, на который он сможет купить себе женщин. Он должен будет выслушать ее! Он должен будет внять ее доводам! Как может она отдаться другому мужчине? Она — жена Конна. Ее муж любит ее так же, как и она любит его. Как может она вернуться к нему, если на ней будет лежать грех прелюбодеяния? Но что, если ее принудят совершить этот грех? Она не знала, что делать. Она просто не знала, что делать.

Джинджи по-прежнему что-то бормотал, не замечая ее отчаяния.

— Госпожа, жена султана приказала, чтобы ты пришла к ней, когда выйдешь из бани. Это великая честь. А самая большая честь, если бы тебя захотела увидеть мать султана, но это, конечно, невозможно. Нам так повезло, тебе и мне. Я и вправду поверил, что ты родилась под очень счастливой звездой. Великий Осман говорил тебе об этом? Ты ведь ничего не сказала мне о своем гороскопе.

"Не паникуй, — говорила себе Эйден. — Не страшись этого. Если ты не сумеешь держать себя в руках, все будет потеряно. Отвечай спокойно на его вопросы, не позволяй ему понять, что тебе страшно. Страх — это оружие, которое может быть использовано против тебя».

— Осман на самом деле предсказал, — спокойно ответила она, — что я недолго пробуду во дворце султана.

— Эй-й-й! Он знал! Он видел! Скажи мне, госпожа, что еще он видел? Станешь ли ты любимой женщиной принца?

— Этого он мне не сказал, — не удержалась от улыбки Эйден, несмотря на свой страх. Джинджи так откровенно выказал свое честолюбие.

— Ты покоришь сердце принца, я знаю, — сказал молодой евнух. — Я совершенно уверен в этом. Нам выпала удача, моя почтенная госпожа! Мы счастливчики!

Эйден решила, что ничего больше не скажет Джинджи. Он так откровенно поглощен своими планами на будущее, что делиться с ним надеждами на выкуп из рабства глупо. Он, несомненно, сделает все, что сможет, чтобы не допустить этого. Когда она договорится с принцем, она постарается смягчить разочарование евнуха. Ведь у него появятся другие красавицы, которых можно будет превращать в фавориток принца. Она подозревала, что по размышлении он будет доволен таким поворотом дел.

Негритянка кончила свою работу и мелодичным голосом сказала Эйден:

— Госпожа, тебе можно одеваться!

— Я позабочусь о своей госпоже, — важно сказал Джинджи.

— Хорошо, — почтительно ответила негритянка. — Для госпожи уже принесли новые одежды. Пойдемте за мной.

Она привела их в большую комнату, где с помощью многочисленных служанок одевались другие женщины. Открыв встроенный в стену шкаф, негритянка достала бледно-голубые шелковые шальвары, такую же блузу и маленькую безрукавку из темно-синего шелка, расшитую золотой бахромой. К одеянию полагался узкий пояс из блестящих медных колец, похожих на золотые, с которых свисали стеклянные бусы темно-красного цвета, маленькая парчовая шапочка и такие же сандалии. Все это было отдано Джинджи, после чего негритянка поклонилась и вернулась в бани.

— Не думаю, — презрительно сказал Джинджи, — что это те одежды, которые ты должна надевать на сегодняшний вечер. Они недостаточно роскошны, чтобы предстать в них перед султаном.