— Интересно, чем же сейчас занят мой Джимми? — Шона поняла: если кто-то и обманется, то это уж точно не Эффи.

Что касается Лайонела...

— Это пойдет ему на пользу, — не скрывая злорадства, заявила Эффи. — Наглый щенок!

— Вы имеете в виду моего наследника? — спросил маркиз, проходивший в это время по палубе.

— А он действительно ваш наследник? — заинтересовалась Эффи. — Он постоянно об этом говорит, но я сомневалась, стоит ли ему верить.

— А почему бы и нет?

— Ну, он ведь из тех парней, которые всегда стараются произвести впечатление на девушек, — осмелилась высказаться Эффи. В ее словах уже не было злорадства — один лишь здравый смысл.

— Однако вас заинтересовать ему никак не удается, не правда ли? — спросил маркиз с нескрываемым удивлением.

— Он ведь совсем еще ребенок, разве не так? — ответила Эффи, — Попомните мое слово: через десять лет он превратится в настоящего ловеласа.

Маркиз ухмыльнулся.

— При условии, что я не лишу его наследства, — будничным тоном заметил он.

Ему нравилась хорошенькая Эффи, которая, избавившись от первоначальной нервозности, научилась болтать с ним довольно непринужденно.

— Ах, это не имеет ни малейшего значения, — мечтательно пробормотала она.

— Но это имело бы значение для девушки, которая решила бы выйти за него в расчете на титул, а затем обнаружила, что титула он лишен, — заявил маркиз.

— Это послужило бы для нее уроком: пусть знает, как выходить замуж без любви, — ответила Эффи. — Я говорила о нем как о мужчине. За десять лет ветер улетучится из его головы, и он станет парнем хоть куда. — Затем она добавила: — Но если под словами «лишить наследства» вы имеете в виду то же, что и я, то чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше.

— Вы считаете, что мне следует обзавестись сыном и тем самым расстроить его планы на наследство? — спросил он, похоже, всерьез задумавшись над этим вопросом.

— Конечно, — ни секунды не колеблясь, заявила Эффи. — Если он станет «простым смертным», это вмиг приведет его в чувство.

Несмотря на свою юность, девушка относилась к Лайонелу с добротой тетушки, которой на голову свалилось строптивое дитя. Когда через несколько минут юноша поднялся на палубу и весело приветствовал ее, она крикнула в ответ:

— Ладно-ладно, я уже иду! Стой, где стоишь.

Эффи поспешила ему навстречу, хотя радость, отразившаяся на его лице, явно не производила на нее должного впечатления.

— Конечно, она во многом права, — сказал маркиз, провожая молодую парочку взглядом. — Безответная любовь должна уберечь Лайонела от черствости сердца.

— Но это ведь жестоко! — возразила Шона. — Бедный мальчишка по уши влюблен!

— Очередное юношеское увлечение! — беспечно возразил маркиз. — Предупреждаю: если это не пройдет, бедной девушке придется выйти за него замуж.

— О нет! — выпалила Шона. — Об этом не может быть и речи!

— Незавидная судьба,— согласился он. — Разумеется, вы хотите уберечь свою подругу от подобной участи. С другой стороны, это все же не худший вариант...

— Вы насмехаетесь над ней, — упрекнула Шона, — но уверяю вас: Эффи — совершенно невыгодная партия. У нее нет ни титула, ни денег, ничего в этом роде. А наследнику рода Чилворт, что вполне логично, нужна невеста с подобающим положением в обществе.

— Наследник рода Чилворт — простофиля, который должен радоваться, что приличная женщина вообще обратила на него внимание, — с мрачной усмешкой ответил маркиз.

— Но она не обращает на него внимания! — заспорила Шона. — Эффи нужен совсем другой мужчина. Вы же сами слышали.

Он иронически поднял брови.

— И какой же именно мужчина ей нужен? — поинтересовался он.

Утомленная солнцем, морем и его постоянным присутствием рядом, Шона едва не съязвила в ответ: «А вы и сами за ней увиваетесь, милорд?»

— Вы знаете об этом не хуже меня.

Маркиз замолчал и долго созерцал водную гладь. Шоне же оставалось только теряться в догадках: верно ли она расслышала его слова, и если да, то какой смысл он в них вкладывал?

Наконец он вновь повернулся к ней.

— Значит, вы не считаете, что мне следует вмешаться и воспрепятствовать этому союзу?

Шона вся внутренне напряглась.

— Не следует. Эффи сама это сделает.

Они обменялись дружелюбными улыбками. Шона подумала о том, какие перемены произошли в маркизе. Сумрачные тени прошлого, преследовавшие его, казалось, загадочным образом растаяли.

Она не могла не замечать, как он на нее смотрит; свет в его глазах все больше тревожил ее, и сохранять способность трезво рассуждать становилось все труднее.

— В таком случае мне, очевидно, придется последовать совету Эффи, — резюмировал он. — Создать свою собственную семью и лишить Лайонела всех прав на наследство.

— Возможно, вы и сами станете счастливее, поступив таким образом, — согласилась Шона.

— Да, — задумчиво произнес он. — Да. Последовала долгая пауза.

— Однако прежде мне нужно решить кое-какие вопросы, — продолжил он. — До тех пор, пока это не будет сделано, я не имею права даже думать о... никакого права.

— Я знаю, — мягко сказала Шона.

— Да, вы меня понимаете, не так ли? И все же... Мысли, которые я стараюсь прогнать, приходят мне в голову против моей воли.

— Это мне тоже известно, — прошептала она.

Шона терзалась. Чувство, возникшее между ними и крепнущее с каждым днем, было таким волнующим. Но не могла же она позволить себе наслаждаться этим чувством, скрывая от маркиза свою истинную сущность?

Скрывая от него абсолютно все...

Она представила себе, как выкладывает маркизу всю правду, а его лицо искажает гримаса недоверия и отвращения...

Вне всякого сомнения, он ужасно разозлится, когда узнает, кем на самом деле является Эффи. Как бы беззаботно он ни шутил насчет Лайонела, едва ли хоть одного маркиза в мире порадовала бы мысль, что его наследник пошел под венец с обычной служанкой.

Но, может быть, ей следует на время отложить свои признания и просто позволить себе еще чуть-чуть насладиться его обществом?..

Пока Шона пыталась найти компромисс с собственной совестью, они заметили, что Лайонел машет им рукой с дальней стороны палубы.

— Ланч готов, — крикнул он. — Быстрее же! Я умираю от голода.

«С разоблачением придется подождать еще немного», — подумала она, без особого, впрочем, сожаления.

Ланч прошел чрезвычайно весело. Лайонел дурачился, пока Эффи строгим тоном не попросила его вести себя прилично. Впрочем, жадно глотать мидий, нарушая все правила этикета, он, разумеется, не перестал.

Шона поймала на себе взгляд маркиза, явно желавшего вместе с ней посмеяться над нелепостью ситуации. Сердце ее наполнилось неподдельной радостью.

Лайонел оставил на блюде только одну мидию. Шона, которая прежде никогда не ела этот деликатес, попробовала его на вкус — и сразу поняла, что мидии созданы не для нее.

После ланча она прогулялась по палубе, впервые за время путешествия почувствовав недомогание. Возможно, подумала она, ее иммунитет против морской болезни не так уж и силен.

Не помогал даже соленый морской воздух. Шона стала уже подумывать о том, что хорошо бы было вернуться в каюту и лечь в свою уютную постель.

Внезапно она услышала шум, доносившийся снизу: это были мужские голоса — рассерженный крик маркиза и встревоженный голос капитана.

Третьего человека, бормотавшего какие-то бессвязные объяснения, она не узнавала. Его перебил разъяренный маркиз.

Вскоре на палубу в поисках Шоны взбежала Эффи.

— Эффи, что произошло?

— Лайонел ужасно заболел! Он просто упал в обморок, и его пришлось на руках отнести в каюту.

— Бедняга! А кто-нибудь знает, в чем причина недомогания?

— Это все мидии! — с траурным видом воскликнула Эффи. — Их слишком долго продержали сырыми. Его светлость так зол! Он не может выгнать повара прямо сейчас, потому что мы находимся в открытом море, но уже угрожал выбросить его за борт! Конечно, он не сделал бы этого, но повар испугался и спрятался.

Тут пришел маркиз. Лицо его потемнело от гнева.

— Я велел капитану плыть к Марселю как можно быстрее, — сказал он. — У меня там живет друг. Он приютит нас на то время, пока Лайонел не поправится. Я отправлю ему письмо, как только мы причалим.

— Да, это было бы так приятно — вновь ощутить под ногами твердую почву, — тихо заметила Шона.

Произнося эти слова, она крепко держалась за поручни, потому что мир вокруг нее вдруг закружился как волчок. С огромным усилием она заставила себя улыбнуться маркизу.

— Ему станет лучше после вмешательства врача, — сказала девушка, стараясь не показывать, насколько ей самой плохо.

— Не думаю, что это серьезно, но сейчас бедняге приходится несладко, — прорычал маркиз. — Слава Богу, мидий ел только он.

— Вообще-то... не он один, — с трудом вымолвила Шона.

— Что?

— Я тоже съела одну, поэтому, возможно... возможно...

Она покачнулась — и мигом оказалась в его объятиях.

— О Господи! — воскликнул он. — О Господи! Боже мой!

Прежде чем потерять сознание, она успела увидеть его искаженное ужасом лицо. Когда он подхватил ее на руки, до нее донесся его отчаянный вопль:

— Шона! Шона!

В следующее мгновение у нее перед глазами все закрутилось, и она погрузилась во мрак. Проснулась Шона уже в каюте. Эффи сидела рядом.

— Мы как раз приплыли в Марсель, — сообщила она.

В дверь постучали. Эффи открыла, и в каюту вошел маркиз.

Он сразу направился к кровати Шоны и опустился на одно колено.

— Я отправил послание своему другу Шарлю Ривалье, — сказал маркиз. — Уверен, он пригласит нас к себе, и как только мы окажемся на месте, вас незамедлительно осмотрит врач.