Джессика Парк - Любовь на шарнирах

Прерывающимся голосом он прошептал ей на ухо:

– Джули, скажи, что тоже меня любишь. Я знаю, что это правда. Я чувствую.

– Нет, Мэтти, – ответила она сквозь слёзы. – Я влюбилась в Финна. Я полюбила воображаемого, чудесного парня. Тот парень – не ты. Он кто-то другой, он никогда по-настоящему не существовал. И... может, в глубине души я влюбилась и в тебя – вернее, в какой-то твой образ, но он тоже оказался ненастоящим. А теперь я лишилась вас обоих. Ты дважды разбил мне сердце.

– Ну пожалуйста. Всё, что я писал тебе, – правда. Всё. – Мэтт теперь уже умолял, отчаянно прижимая её к себе. – Я раньше прыгал с парашютом и на тарзанке. Финн и я – мы делали всё это вместе. А после его смерти я больше не мог так рисковать. Мои родители этого не заслужили. И Селеста тоже. Я был другим. Моя жизнь не ограничивалась только тем, чтобы планировать, решать проблемы и держать всех на плаву. Я был способен на большее. Ты помогала мне вновь обрести себя. Между нами ещё что-то осталось, Джули. Ты ведь знаешь.

– Ничего между нами нет. – Она вытерла глаза его футболкой. Было невыносимо ему это говорить. Она, как никто, знала, каким уязвимым сейчас был Мэтт, как сильно он ей доверился. – Пожалуйста, не надо. Мне и так тяжело. Не вынуждай меня причинять тебе ещё больше боли. Но, Мэтт... всё, что произошло, – обман.

– Ты мне нужна, – молил он. – Мне всегда именно тебя не хватало.

– А мне тебя уже по горло хватило. – Джули оттолкнула его, разрывая объятия, и замотала головой. – Если бы ты меня любил, ты бы никогда не затеял этот цирк. Ты бы не стал так беспечно играть моими чувствами. Ты лучше других знаком с болью, утратой и обидой. – Она ненавидела себя за каждое слово, что срывалось с её губ. – Вот что ты мне причинил. Я понимаю: это не одно и то же. Твои боль и утрата хуже. И мне так за тебя обидно, Мэтт. За всю вашу семью. Вы все пережили нечеловеческое горе. И ты переносил его мужественнее, чем кто бы то ни было. Но мне сейчас тоже больно. И я не могу тебя любить.

Сработал будильник, и комнату затопила какая-то чудовищно приторная песня о любви. Проклиная себя за то, что забыла вчера его отключить, Джули перевернулась в кровати и выдернула шнур из розетки, но музыка не прекратилась. «Чёртова батарейка!» Джули улеглась в постель ещё в семь вечера, бессвязно пробурчав Эрин сквозь дверь, что неважно себя чувствует. И теперь глаза у неё жгло, голова раскалывалась, а сердце ныло. Стонало всё тело. Вставать не хотелось. И был ли смысл? Нет, разве что собрать последние пожитки. Завтра она переедет к Дане. Лишь бы поскорее отсюда убраться. Только вот где найти силы для сборов? Даже несмотря на мучительную музыку, в тёмной спальне казалось безопасно. Всё остальное могло подождать.

Она поступила по-детски, запершись после кошмарного разговора с Мэттом в своей комнате, но ей было плевать. Только это же вовсе не её комната. А Мэтта. Он наверняка перебрался в спальню Финна, чтобы та не терзала остальных своей пустотой. Джули накрыла глаза рукой. Бедняга Мэтт… Он взвалил на себя всё бремя семейного горя.

Прострадав в постели целый «час романтики» от местной радиостанции, Джули наконец вылезла из-под одеяла и уселась перед компьютером. Ей оставалось закончить ещё кое-что. Она в последний раз открыла страницу Финна и перечитала его последние записи. Последние записи Мэтта. Как же тяжело примирить правду с ложью, в которую она так долго верила. Она навела курсор, чтобы убрать его из списка друзей, и застыла, заметив дату под фотографией. Сегодня день его рождения. День рождения настоящего Финна. Это стало последней каплей, и она тут же его удалила.

Джули не понимала, почему ощущает такую утрату. Она ведь никогда Финна не знала. Всё это время она переписывалась с Мэттом. В сущности, она никого не утратила. Но всё равно горевала. А осознание того, как жестоко она накануне обошлась с Мэттом, усиливало муки во сто крат. Это, пожалуй, угнетало её больше всего.

Джули услышала трель домашнего телефона, а через несколько мгновений на весь дом раздался голос Мэтта:

– Джули! Джули!

Они не виделись со вчерашнего дня, когда она вырвалась из его объятий и сбежала к себе в комнату. Ей совсем не хотелось сейчас с ним встречаться, но, судя по его голосу, случилось что-то страшное.

– Джули! – Мэтт распахнул дверь. – Селеста пропала.

– Что? В каком смысле пропала?

– Она не явилась на третий урок. Только что мама звонила. Они с отцом уже едут в школу, вдруг кто-нибудь заметил, как она уходила. Сегодня... сегодня...

– Знаю. – Джули встала. – У Финна день рождения. – Наверняка самый невыносимый день в году. Она кинулась к шкафу и сорвала с вешалки футболку. – Мы её найдём.

– Я понятия не имею, куда она делась. Что-то не так. Селеста ещё ни разу не прогуливала.

– Иди заводи машину. Я сейчас спущусь.

Мэтт кивнул.

– Ладно. Джули? Спасибо. Я знаю, ты меня сейчас ненавидишь.

Она хотела было возразить, но его уже и след простыл.

Десять минут спустя Джули с Мэттом ехали в сторону школы. Казалось разумным покружить по окрестностям – вдруг Селеста где-нибудь поблизости? Джули позвонила родителям Рейчел, но те ничего не слышали про Селесту, а их дочь совершенно точно сидела в классе. Жаль. Джули-то надеялась, что девочки сбежали с занятий вместе. Мама Рейчел пообещала перезвонить, если что-нибудь узнает.

Мэтт барабанил пальцами по рулю.

– Куда она могла пойти? Куда, куда?

– Всё будет хорошо. Она бы глупить не стала. Просто для неё сегодня тяжёлый день, верно? Как и для всех вас.

– Да уж. – Он не сводил глаз с дороги. – Мне пришлось рассказать ей о... вчерашнем. Она бы сразу заметила, что что-то случилось. Наверное, не стоило ей говорить.

– Прости. Ты вчера, наверное, решил, что я... совсем бесчувственная. Просто я не могу... – Её слова повисли в воздухе. – Я понимаю, почему ты так поступил.

– Ты вовсе не обязана оправдываться.

Джули стала нетерпеливо пристукивать ногой. Ей не хотелось вспоминать предыдущий вечер. У Мэтта вид был совершенно замученный. Даже хуже, чем у неё. И он вновь от неё замкнулся. Поток его откровений иссяк. Но сейчас важнее всего найти Селесту. Джули пялилась в окно, пока Мэтт бесцельно вёл машину в отчаянной надежде заметить сестру. Джули зажмурилась. «Ну же! Думай! Куда Селеста могла податься?»

– Мэтт, сверни налево. Вот здесь. Ну же!

– Зачем?

– Я знаю, где она.

Мэтт выкрутил руль и повернул к реке Чарльз.

– Быть того не может, – недоверчиво произнёс он. – С чего ей туда идти?

– Она пошла к месту аварии. Наверняка.

Они поехали по Мемориал Драйв. Погода сегодня была прекрасная – тёплый воздух, безоблачное небо, приятный ветерок. А в душе у них непроглядный мрак. Какая ирония.

Мэтт неожиданно заехал колёсами на бордюр и резко затормозил.

– Вон она.

Они выскочили из машины и побежали к Селесте. Та сидела на деревянной скамейке и смотрела на сверкающую бликами водную гладь. Джули с Мэттом прошли по траве меж отдыхающих велосипедистов и уткнувшихся в книги студентов на покрывалах и сели по обе стороны от Селесты.

– Какой замечательный день для прогулки по реке, правда? – спросила та после долгого молчания. Она вложила ладонь в руку Мэтта, но продолжала смотреть на воду. – Мне всегда казалось, что было бы весело покататься здесь на лодке.

– Почему бы и нет? Я слышала, тут можно взять каноэ на прокат. – Джули помахала ногами под скамейкой. – Я бы с удовольствием с тобой поплавала.

Они посидели ещё немного, молча наблюдая за проплывающими лодками. Наконец, Селеста повернулась и посмотрела на Джули. Глаза у неё были красными, но голос звучал ровно.

– Я вовсе не сумасшедшая.

Джули кивнула.

– Знаю.

– Я понимаю, что Финн умер. И, хотя на первый взгляд мы с Плоским Финном неразлучны, я это всегда осознавала. Я не брежу.

– Понимаю.

– Я так сильно любила Финна. Тебе бы он очень понравился, Джули. Он был просто чудесным, скажи, Мэтти?

– Это точно, – подтвердил Мэтт. – Лучше не бывает.

Селеста положила голову ему на плечо.

– Ты тоже чудесный. Я тебя люблю, Мэтью. Я знаю, тебе кажется, что Финна я любила больше. Но это не так. В моём сердце ты занимаешь такое же место, как и Финн. Я вас обоих обожаю. Всегда обожала и всегда буду. Если бы умер ты, у меня бы появился Плоский Мэтт. Его плоские шутки и несгибаемое упрямство без конца бы меня веселили.

Мэтт откинул голову назад, поднимая глаза к безоблачному небу.

– Котёнок, нет... не надо.

– Мне ужасно жаль, Джули, – продолжала между тем Селеста. – Я сама сотворила Плоского Финна и сама решила верить в то, что мой брат путешествует. Это всё моя вина. У меня слишком яркое воображение, а все остальные поневоле мне подыгрывали. Мы не хотели вводить тебя в заблуждение.

– Не надо ни за что извиняться, – возразила Джули.

– Ты завтра уедешь. И я тебя больше не увижу.

– Вообще-то, я, наверное, уже вечером перееду. Думаю, так будет лучше. – Она нутром ощутила на себе взгляд Мэтта. – Но я же никуда не денусь. Будем с тобой встречаться раз в неделю на Гарвардской площади. Обещаю.

– И с Мэттом. Он тоже мог бы приходить, – предложила Селеста.

– Посмотрим, – ответила Джули.

– Не злись на него, пожалуйста. Это из-за меня Мэтт так поступил. Он в тебя без памяти влюблён, Джули. Просто очарован. Я по его глазам вижу. И хотя сегодня вид у него чересчур подавленный, глаза его всё равно выдают. Раз на меня ты так не сердишься, то и на него сердиться не можешь. Так нечестно.