Джоли откинулась в бочке с. остывающей водой, не делая никаких попыток прикрыть грудь или смущенно закрыть глаза. Уже само присутствие Даниеля в одной с ней комнате оказывало возбуждающее действие на Джоли, хотя она в действительности слишком была измотана, чтобы заниматься любовью.

— Только не засни в бочке на потеху всему миру, — буркнул Даниель и вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся с большим камчатым полотенцем. Ласково взяв Джоли за руку, помог ей подняться на ноги в бочке с водой и принялся вытирать ей плечи, спину, живот. Сладкая теплота переполнила Джоли, потому что никогда еще он не прикасался к ней так нежно и интимно и в то же время ничего не требуя. Да Джоли ничего и не могла бы ему дать после сумасшедшего бегства с Нан из дома Айры Дженьюэри и бессонной ночи с роженицей. Даниель принес еще и одеяло, которым обернул ее, а потом взял на руки. Щека Джоли оказалась на плече Даниеля. Он, едва касаясь, поцеловал ее в лоб и внезапно осипшим голосом сказал:

— Вы заслужили отдых, миссис Бекэм. Джоли охватила нежная истома, когда Даниель помог ей натянуть ночную рубашку, а затем заботливо укутал одеялом и подоткнул его. Одеяло сильно пахло нафталином, хотя Джоли достаточно долго проветривала его еще тогда, сразу же после уборки урожая.

— Даниель, — только и сказала Джоли, но одно это слово отразило все ее чувства. Она так устала, что губы ее не смогли бы больше вымолвить ни слова, глаза смыкались.

Даниель поцеловал ее, но не страстно, а как бы подавая надежды на любовь и страсть.

— Отдыхай, — сказал он ей, и последнее, что слышала Джоли, был стук закрываемой двери.

Она сладко потянулась и перевернулась на живот, а когда проснулась, то ощутила изумительный аромат жареного цыпленка. Она открыла глаза и увидела Даниеля, который осторожно переступал порог спальни, держа в руках заставленный тарелками поднос Очевидно, это был ее обед. Обед? А может быть, сейчас утро? Или вечер?

Джоли, зевнув, уселась на кровати и посмотрела в окно, но понять, то ли был хмурый день, то ли уже сгустились сумерки, не смогла. Джоли тут же встревожилась:

— А где Джемма и Хэнк?

— Внизу, занимаются своими делами, — ответил Даниель, подходя к кровати. Явно думая, что Джоли сейчас вскочит с постели, чтобы убедиться самой, он остановил ее притворно-суровым взглядом:

— Вы останетесь в постели, миссис Бекэм, так что выбросьте все из головы.

Джоли нахмурилась, думая о делах, которые ей сегодня предстоят.

— Который час?

— Половина девятого, — ответил Даниель. Джоли пришла в ужас. Половина девятого! А ей еще надо погладить рубашки мужа и детей, прибраться и вымыть пол в кухне. Но и это не все: Верена одна ухаживает за Нан Калли, а в доме бедняжки Мэри, должно быть, без женской руки царил полный кавардак.

Даниель поставил ей на колени поднос.

— Ешь, — приказал он.

Джоли поняла, что этому приказу нельзя не подчиниться. Впрочем, и ее пустой, как пещера, желудок требовал свое. Она потянулась за ложкой.

— Верена и Нан… — начала было Джоли.

— С ними все в порядке, — прервал ее Даниель. — За ними приглядывает Дотер. И Мэри в полном порядке

— Уже решили, как назвать девочку?

Даниель кивнул.

— Рейчел-Энн, — ответил он. — Рейчел в честь нашей мамы, а Энн звали мать Мэри.

Джоли, жуя пудинг, размышляла.

— А как мы назовем нашего ребенка?

Вопрос был задан совершенно невинный; Джоли и представить себе не могла, что он вызовет такую реакцию мужа. Даниель отпрянул от постели, чуть не опрокинув поднос, вскочил и повернулся к Джоли спиной. Она по его плечам увидела, что он часто задышал.

— Даниель? — позвала Джоли немного дрожащим голосом. Он ничего не ответил, не оглянулся. Он просто выскочил из комнаты.

Джоли еще долго сидела на кровати, уставившись в потолок. Нет, ей просто померещилось изменение к лучшему в их отношениях после того, как Даниель увидел появившегося на свет здорового и крепкого ребенка.

Через некоторое время Джоли отставила поднос, медленно вылезла из постели, оделась и стала приводить себя в порядок. Когда она расчесывалась перед зеркалом, во дворе раздался цокот копыт, и Джоли подошла к окну в тот самый момент, когда Даниель выезжал из конюшни верхом на лошади.

Джемма и Хэнк сражались в шашки на полу гостиной, когда Джоли спустилась вниз. Все лампы горели, в камине потрескивали поленья, но дом вдруг показался Джоли таким же теплым и гостеприимным, как могила.

— Мистер Бекэм не сказал, куда он поехал? — весело спросила Джоли. Дети явно почувствовали облегчение, увидев ее.

— В город, — ответил Хэнк. — И сказал нам, чтобы мы никому не открывали дверь, пока он не вернется.

— Не совсем так, — поправила Джоли. — Не никому, а кому попало. — С этими словами она вышла во двор и вылила ведро с помоями. Ей легко было представить, как Даниель обращается к Пилар за утешением: еще бы, ведь у него жена-преступница, которая подбрасывает ему проблемы одну за другой!

Она полагала, что Даниель останется в городе на всю ночь, как это бывало пару раз во время уборки урожая, но он вернулся, когда часы пробили час ночи. Его жена была уже в постели и старательно притворялась, что спит.

Джоли лежала очень тихо, дышала ровно, чутко прислушиваясь к тому, как Даниель разувается, снимает брюки, вот знакомо звякнула пряжка ремня, когда он вешал брюки на спинку стула. Когда же он растянулся на постели рядом с ней, Джоли прильнула к нему, словно делала это во сне.

Даниель был горяч и крепок, как всегда, однако Джоли не учуяла запаха духов — ни тех, которыми, как она помнила, душилась Пилар, ни чьих бы то ни было еще.

Джоли положила руку ему на бедро, смело скользнула дальше. Она поняла, что Даниель догадался о том, что она не спит, больше ей незачем было притворяться, однако она не проронила ни слова, опасаясь, как бы Даниель вновь не вскочил и не убежал.

— Блейк Кингстон удрал из тюрьмы, — неожиданно сообщил Даниель. — Начальник полиции полагает, что он сейчас на пути сюда.

Эта новость оглушила Джоли. И так было достаточно страхов из-за Роуди Флита и Айры Дженьюэри. А теперь еще и Блейк! Джоли почувствовала себя словно загнанная в ловушку лань.

— Ну и дела… — протянула она, продолжая гладить внутреннюю часть бедер Даниеля, и вовсе не только потому, что хотела возбудить мужа, нет, она сама получала от этого удовольствие. — Значит, он придет сюда за деньгами. А Роуди будет следить за ним.

Даниель застонал от удовольствия и не предпринимал никаких попыток остановить руку Джоли. Теперь уже она почувствовала любовный голод и крепко обхватила ладонью его член.

— Джоли! — выдохнул Даниель.

Она немедленно откликнулась на эту мольбу о ласке и ритмично задвигала рукой вверх-вниз, затем скользнула под одеяло и покрыла поцелуями его грудь, соски, трепещущий живот. Даниель снова хрипло простонал ее имя…

Джоли уселась на его коленях и потянулась языком к его пересохшему от страсти рту, дразня и маня грудью. Рассыпавшиеся шелковистые волосы Джоли щекотали грудь и лицо Даниеля. Она склонилась над ним еще ниже и укрыла его волосами. Даниель еще громче застонал и выгнулся дугой. Но Джоли неутомимо исследовала поцелуями его тело. Медленно, очень медленно, она отвела наконец свои волосы от его лица. К этому моменту Даниель был настолько готов, а его член настолько крепок, что Джоли даже немного засомневалась, сумеет ли принять всего его. В конце концов Даниель издал какой-то яростный первобытный рык, высвободился из ее объятий и крепко обнял Джоли за талию, приподнял над собой и поймал губами набухшие соски ее полных грудей.

Джоли прикусила почти до крови губу, чтобы не закричать от наслаждения, но любовная игра только начиналась. Правая рука Даниеля нашла влажный и горячий треугольник волос в низу живота Джоли и крепко прижалась к нему.

— Да, тут, пожалуй, одного раза будет недостаточно, — бормотал Даниель, целуя ее сосок. — Тут и двух раз не хватит. Когда наступит утро, ты закричишь громче петуха.

Джоли действительно настолько зажглась любовным порывом, что покрылась испариной и с нетерпением ждала, когда же Даниель стащит с нее ночную рубашку. Она тяжело и часто дышала, ее мышцы послушно отзывались на каждое движение руки Даниеля. Она была готова его принять.

— О-о-о, — простонала Джоли. — О-о, Даниель…

Он ей ничего не ответил, с упоением лаская языком ее сосок. Джоли изогнулась, предоставляя Даниелю делать с ней все, что он хочет. Она полностью отдалась во власть его рук и требовательного языка и громко застонала, когда пальцы Даниеля проникли внутрь, умело лаская и нажимая на самые чувствительные точки. Она еще долго потом содрогалась в сладких судорогах.

Однако Даниель не бросил слов на ветер, когда честно предупредил Джоли, что одним разом не обойдется. Он брал и брал Джоли, снова и снова заставлял ее сдаваться на милость победителя сотней, нет, тысячью разных способов.

Когда же Даниель просто положил ее на спину и развел ей ноги, чтобы продолжить, Джоли была поражена: ей казалось, что ни у нее самой, ни у Даниеля не осталось более сил для продолжения любовной битвы. На самом деле оказалось, что Даниель только подготовил ее, намереваясь добраться до самых глубин, иссушить ее до дна. В этот момент, когда он снова вошел в нее, Джоли была накалена и мгновенно отозвалась со всей страстью, на которую была способна. Она стенала и извивалась на постели, сбивая в кучу простыни и одеяла. Она стремилась навстречу Даниелю, с каждым разом проникавшим в нее, казалось, все глубже и глубже. Когда он кончил, это была уже полная капитуляция, и Даниель своим ртом заглушил крики наслаждения, рвущиеся из груди Джоли.

Ее тело продолжало сладостно содрогаться даже после того, как Даниель вышел из нее. Крохотные потайные мышцы внутри ее продолжали ритмично сокращаться, возвращение на землю было головокружительным, поскольку он забросил ее далеко в небеса, за луну и звезды.