Теперь уже Никита в ответ на этот совсем ненужный комплимент, выдает что-то в стиле моей первой попытки поздороваться с отчимом Даши. Да мы просто эталоны красноречия! Благо, что он хотя бы не начинает осыпать комплиментами свою псевдоневесту, чтобы соблюсти баланс добра и зла. Этого я бы точно не пережила.

В остальном же, если не обращать внимания на проблемы с дикцией и по-прежнему прищуренный взгляд, ни что не предвещает беды со стороны шефа. Вот и славненько!

- Милый, может, все-таки пойдем танцевать? – в отличие от нас с боссом у Даши с речью все в порядке. Жаль, конечно, что у нее язык не атрофировался, но я не слишком удивлена. Про мое отношение к чудесам вы уже знаете.

- Да, мы совсем забыли про танцы! – подключается к диалогу Олег Какеготамович. Да что же за семейка неугомонная! – Женя, вы не будете против немного со мной потанцевать?

Буду! Ой, как буду! Только вот не уверена, что это правильный ответ. Затягивать паузу и смотреть, ожидая подсказки, на Никиту, нет времени, поэтому принимаю решение сама. Ну, как принимаю… Просто киваю, хотя и не знаю, что в конечном итоге это означает.

В идеале мечтаю о том, чтобы в том мире, где жил конкурент босса, такой жест означал отказ, но увы. Да-да, чудеса, не забываем…

Мирошниченко протягивает мне руку, ладонью вверх, и я, незаметно обреченно вздыхая (очень надеясь, что незаметно), вкладываю в нее свою.

Никита с Дашей идут впереди, а мы с Олегом Чертегознаеткаковичем за ними следом. К счастью, мужчина, видимо, стараясь изображать из себя джентльмена, с лишними расспросами не пристает, ограничивается светской беседой, в ходе которой я могу отвечать односложно и параллельно думать.

Думать о том, что я нихренашеньки не умею танцевать.

Ну не отдали меня родители в танцевальный кружок. И институт благородных девиц тоже как-то мимо прошел.

И, да. Здесь у них все-таки не рейв, а вполне себе классические танцы. Какой кошмар!

Но вера в лучшее все-таки не отпускает, Мирошниченко же сказал – немного.

Ага, кто же знал, что его «немного» это уже три сменившихся мелодии, а сколько их еще дальше будет?!

Одновременно боясь отдавить Дашиному отчиму ноги и в то же время мечтая это сделать, чтобы он, наконец, дал мне вольную, жалею о том, что все-таки не выпила.

Я ведь, если выпью, куда грациозней. Ну, если не в дрова.

Или не грациозней. Но бесстрашней точно!

Никита с Дашей (которые, кстати, как будто с пеленок бальными танцами занимались, хотя, кто его знает, может, так и было) уже, вдоволь натанцевавшись, ушли с танцпола, а я по-прежнему мотала срок.

- Последний танец, Женя, вы согласны? – словно читая мои мысли говорит Мирошниченко.

Да я уже почку готова отдать, лишь бы убраться уже отсюда!

- Да, конечно! – выходит уж слишком радостно, приходится укрутить улыбку на несколько градусов.

Лучше бы он отпустил меня раньше! В порыве счастья, осознавая, что свобода близко, я всё-таки умудряюсь слегка наступить Олегу Проститечтохреновотанцущевичу на ногу.

Каблуком. Дважды. Ладно, не слегка.

Извиняюсь я, естественно, тоже дважды, после чего, наконец, на максимально доступной скорости несусь прочь с танцпола.

Босса с Дашей, к счастью, я нахожу практически сразу, принимаю предложение подвезти меня до гостиницы (конспирация и все дела), после чего с нескрываемой радостью покидаю здание мэрии.

Вздохнуть полной грудью, правда, могу лишь тогда, когда Даша выходит из салона. Как будто воздуха сразу больше становится.

Вижу в зеркало заднего вида, что Никита хочет поговорить, но отвожу взгляд. Меня пока от этого цирка слишком воротит, чтобы его обсуждать. Сомневаюсь, что вообще когда-нибудь захочу это сделать.

Однако момент, когда обсудить произошедшее всё-таки приходится, наступает очень скоро. Едва мы заходим в номер, и босс оказывается в непосредственной близости.

- Просто давай сделаем вид, что сегодняшнего вечера не было! – опережаю Никиту, примиряюще вскидывая руки.

В ответ он лишь качает головой. Да что же за желание поговорить? Это пагубное влияние Дашиной семьи?

- Я не хочу делать вид, что сегодняшнего вечера не было. – ровно говорит мужчина. – И мне на самом деле есть, что тебе сказать.

Понимая, что сопротивление бесполезно – все равно ведь скажет, скидываю туфли, киваю и плетусь в холл.

Мир ведь не перевернется, если мы ещё раз помусолим тему одного из самых отвратительных вечеров за последнее время?

Кажется, я сейчас совершенно не против пары бокалов вина. Или чего покрепче.

Дело уже начинает пахнуть алкоголизмом?

Чувствуется такая усталость, словно это не я оттаптывала ноги Олегу Нехватаетужефантазиевичу, а по мне кто-то скакал.

Не снимая платья, падаю на диван, совершенно не переживая, помнется оно или нет. Жду, пока Никита сядет рядом.

Он проходит в холл, наверное, спустя минуту, уже успев разуться и снять пиджак. Ощущения странные, за достаточно короткое время я успела привыкнуть, что в компании босса мне уютно и хорошо, а сейчас все по-другому. Какая-то тревога, волнение.

Хочется выбросить произошедшее из головы, как ни в чем не бывало устроиться в его объятиях, забыть обо всем и обо всех. Хочется, но не получается. Возможно, так не должно быть, ведь прием в мэрии - это не предательство, не измена. Я знала правду, я осознано решила поехать. Почему же сейчас так паршиво?

Наверное, это неправильно, но я ничего не могу с собой поделать. Настроение успело опуститься ниже плинтуса. И из-за Даши, и из-за ее отчима, который оказался крайне скользким неприятным типом, и из-за ситуации в целом.

Никита устраивается рядом и смотрит на меня, я чувствую это, но сама не тороплюсь поднять на него взгляд. Не знаю, почему конкретно, но все-таки склоняюсь к тому, что попросту боюсь.

Боюсь, что загляну в его глаза и не увижу того, что видела еще совсем недавно. Боюсь, что после вечера с идеальной по практически всем параметрам Дашей, он просто потеряет ко мне интерес.

Наверное, я недооценивала ту силу, с которой меня к нему тянет.

Недооценивала, насколько он мне нравится.

- Жень... – прикосновение кончиков пальцев шефа к моему запястью заставляет вздрогнуть. Это выходит совершенно непроизвольно, но мне почему-то резко хочется заплакать. Забиться куда-нибудь в угол, лишь бы попытаться перестать думать о возможном равнодушии.

Совершенно точно сейчас я чувствую себя куда более отвратительно, чем в мэрии.

– Посмотри на меня.

Никита говорит мягко, и от этого еще тревожней. Успокаивает?

Я даже не хочу думать, как мое поведение выглядит со стороны. От переизбытка переживаний больше всего на свете я сейчас напоминаю маленькую истеричную девочку, сама это понимаю, но ничего не могу поделать.

Я по-прежнему изучаю узор на платье, когда Никита пальцами второй руки проводит по моей щеке. Очерчивает скулу, едва касаясь кожи, и останавливается на подбородке. И вот я уже не могу с ним спорить, противостоять ему. У меня просто не осталось сил.

Когда он аккуратно приподнимает мою голову, я не сопротивляюсь. Зажмуриваюсь, а потом распахиваю глаза.

Его взгляд изменился. Он совершенно точно не такой, как вчера или сегодня с утра. Но в нем нет того, чего я так боялась – равнодушия.

А вот переживаний – хоть отбавляй. Я, наконец, вижу его настоящего, без этой маски спокойствия. Понимаю, как он на самом деле себя чувствует, как волнуется за меня.

От этого осознания хочется смеяться и плакать одновременно.

- Маленькая моя. – шепчет Никита и целует. Коротко, практически сразу отстраняясь, чтобы продолжить. – Мы найдем другой способ все разрулить. Никогда, ни за что я больше не пойду на подобное! Слышишь меня?

Я отлично его слышу, но киваю все равно заторможено, до конца не веря, что тот персональный ад, в который я уже успела погрузиться, остался позади.

- Прости. – вновь слышу шепот, и теперь уже сама тянусь к нему, однако шеф вновь не дает насладиться поцелуем в полной мере, не позволяет забыться. Ну да, мы же, вроде как, разговаривать собрались. А разговаривают же словами… - Я не хочу думать о том, что пришлось пережить тебе, потому что прекрасно помню, что чувствовал сам. Мне до сих пор хреново, Жень! Когда Мирошниченко…

Тут я уже не выдерживаю, не хочу больше разговаривать словами, не могу! Буду разговаривать так, как лучше получается. Прикладываю палец к Никитиным губам, призывая замолчать, и, о чудо, он меня слушается.

Возможно, просто не ожидал, что я себя так поведу. Возможно, из-за того, что поднятая тема уж слишком неприятная. Я не знаю, по какой причине прервался он. Я могу сказать лишь за себя.

Когда мы наедине, когда все, наконец, понятно, а тревоги и сомнения позади, Мирошниченко – точно не та тема, которую я хочу обсуждать.

Кажется, шеф понимает меня без слов. Сперва хитро улыбается, а потом одним резким движением укладывает меня на спину, нависая сверху, я даже удивиться толком не успеваю, потому что в следующую секунду Никита накрывает мои губы своими, и я, наконец, забываюсь. Напрочь вываливаюсь из реальности.

На пару минут вернуться в обычный мир все-таки приходится, когда через несколько минут или часов босс, чуть отстранившись от меня, не сдерживая нахальную улыбку, шепчет:

- Кстати, кто учил тебя танцевать?

Хочется его стукнуть, что я и пытаюсь сделать, однако Никита с легкостью перехватывает мою руку и тут же целует запястье.

- Я могу и обидеться! – шепчу, но тут же начинаю смеяться.