– Фортескью, я не об этом спрашивала.

– Да, миледи, но это ответ, который я уполномочен вам дать.

Дейдре долго и пристально смотрела на дворецкого.

– Он не сказал вам, куда поехал, но вы ведь знаете.

Фортескью сосредоточенно смотрел куда-то поверх ее левого плеча.

– Я не стал бы брать на себя смелость и строить предположения, миледи.

Дейдре прищурилась.

– Фортескью, вы мне нравитесь. – Она скрестила руки и склонила голову набок. – Но при этом я ведь могу и разозлиться. А в гневе я страшна. Вы меня поняли?

– Конечно, миледи, – невозмутимо ответил дворецкий. – Вы хотите сказать, что если я не выдам вам местоположение вашего мужа, то я обнаружу сено в своей постели или мыло в своей обуви.

Дейдре растянула губы в фальшивой улыбке.

– Это еще если вам повезет.

Фортескью сдержанно кивнул.

– Однако если его светлость сочтет, что из всех работающих на него в этом доме именно я не заслуживаю его доверия, то мне придется искать другую работу. – По его виду и не скажешь, что он сильно переживает по этому поводу. Непростая ситуация.

Из всех работающих на него в этом доме…

Ах, вот оно что! Дейдре улыбнулась.

– Ну, тогда, Фортескью, я больше не стану испытывать на прочность вашу лояльность. К тому же у меня нет времени на пустые разговоры. Я как раз направлялась к кухарке, чтобы поговорить…

Дейдре выжидательно смотрела на дворецкого.

– Насколько мне известно, кухарка ждет ваших распоряжений относительно меню, миледи, – после недолгой паузы сообщил Фортескью.

Брукхейвен верен своим привычкам. Если он распорядился собрать ему еду с собой, то кухарка знает, куда отправился хозяин дома. И, что немаловажно, своим отменным аппетитом Дейдре снискала расположение кухарки и потому надеялась получить ответ на свой вопрос.

Да здравствует кухарка! Да здравствует Фортескью – лучший дворецкий на свете.

– Фортескью, вы просто виртуоз дипломатии. Как нам с вами повезло!

Дворецкий поклонился.

– Взаимно, миледи, – сказал, распрямившись, он, и Дейдре показалось, что глаза его улыбались.

Дейдре застала кухарку за работой. С большим ножом в руках она колдовала над чем-то большим, розовым и мертвым. Дейдре, судорожно сглотнув, отвернулась, но все же вымучила улыбку.

– О, вижу, нас ждет вкусный ужин. Надеюсь, когда его светлость вернется домой, еда не успеет остыть. Впрочем, его ждет довольно долгий путь до…

Кухарка подняла глаза на Дейдре, несколько растерянно улыбаясь.

– До его шелкопрядильной фабрики в Саутуарке совсем недалеко, миледи. От силы час, если ехать верхом. Так что его светлость успеет вернуться домой до того, как я приготовлю свой коронный ростбиф. Можете за него не волноваться, миледи.

– Не понимаю, почему он не отправился туда в карете, – словно невзначай заметила Дейдре, рассеянно перебирая веточки петрушки.

Круглолицая кухарка улыбалась.

– Чего же тут непонятного? Его светлость любит быструю езду, а по запруженному мосту в карете быстро не проедешь. – Кухарка окровавленным ножом ткнула в сторону окна. – Смотрите, что творится. И чего людям дома не сидится?

Дейдре старательно отводила взгляд от окровавленного лезвия.

– Да, так и есть, – натянуто улыбаясь, согласилась Дейдре. Еще один взгляд на расчлененные останки на кухонном столе, и она больше никогда не сможет проглотить ни кусочка мяса. – Не буду вам мешать, – сказала девушка и поспешно добавила: – Все так аппетитно выглядит.

Аппетит у Дейдре пропал, и, кажется, надолго, зато ей удалось узнать, куда уехал Брукхейвен.

– Так легко вам от меня не отделаться, милорд, – тихо произнесла она, выйдя из кухни. И улыбнулась.

Узнав о том, куда ей предстоит отправиться, Мегги оделась с рекордной скоростью. И карета уже ждала у входа, хотя Дейдре никаких распоряжений относительно экипажа не давала.

– Будьте осторожны в Саутуарке, миледи, – сказал Фортескью, помогая Дейдре облачиться в спенсер. – Это не самый благополучный район. Я велел Трентону сопровождать вас. Он точно сумеет за вас постоять, миледи.

Трентон и правда был могучего сложения. И держался он как бравый солдат, и ливрея смотрелась на нем как военный мундир.

Дейдре с уважительным восхищением окинула взглядом Трентона.

– Нам что, предстоит схватка с врагом? – полушутя поинтересовалась Дейдре.

Фортескью с серьезным видом кивнул.

– Не исключаю такой возможности, когда вы прибудете на место, миледи. Настоятельно рекомендую вам не разлучаться с Трентоном. – Фортескью опустил взгляд на Мегги. – Вы слушаете, леди Маргарет?

– Не дрейфи, Форти! – с ухмылкой сказала Мегги и взяла гиганта за руку. – Трентон – мой друг.

Дейдре тоже показалось, что Фортескью слишком нагнетает обстановку.

– Мы хотим всего лишь заехать на фабрику, – напомнила она ему.

– На фабрике вполне безопасно, миледи, – хмурясь, сказал Фортескью, – чего нельзя сказать о дороге туда и обратно.

Прошло полчаса, за которые они бы проделали вдвое больший путь, если бы отправились пешком, а не в карете. Перед мостом движение совсем остановилось. Казалось, всему гужевому транспорту Лондона срочно понадобилось переправиться на другой берег Темзы. Обидно сидеть и целую вечность дожидаться своей очереди, когда до другого берега рукой подать.

– Я бы предпочла добираться вплавь, – ворчливо заметила Мегги.

Дейдре бросила взгляд на мутную от грязи реку и с отвращением передернула плечами.

– От тебя бы неделю воняло. Нет, уж лучше умереть, чем оказаться в этой клоаке.

Однако через тридцать минут нескончаемого нытья девочки Дейдре была почти готова швырнуть Мегги в воду и посмотреть, что из этого получится. Наконец, карета тронулась с места. Мегги радостно захлопала в ладоши, а Дейдре испытала огромное облегчение. Дейдре и раньше догадывалась, что материнские обязанности могут быть утомительными, но чтобы настолько? Век живи – век учись.

Когда они оказались на другом берегу, Дейдре стала понятна обеспокоенность Фортескью. Фабрики представляли собой громадные, лишенные каких-либо архитектурных излишеств кирпичные коробки, и некоторые из них были высотой в целых четыре этажа! Дейдре, привыкшая каждый день видеть лишь элегантные особняки Мейфэр, пугало уродство этих странных зданий.

И не только зданий. Улицы были такими грязными, словно их годами не подметали. Еще более жутко выглядели переулки: будто расщелины в бесконечных кирпичных стенах, кривые, мрачные. Из окна кареты Дейдре наблюдала за тем, как в этих переулках мелькали чьи-то тени. Звуки, доносящиеся оттуда, рождали тревогу и страх. Жители этих мест вызывали смешанные чувства жалости и брезгливости: все они были оборванцами, за редким исключением. Относительно прилично выглядели лишь похожие друг на друга статью и комплекцией плотные, если не сказать пузатые, мужчины, что при виде их кареты прогоняли с дороги прочий нищий люд.

– Надсмотрщики, – предположила Дейдре.

– Бандиты, – пробормотала Мегги.

Решив, что лучше поздно, чем никогда, Дейдре оттащила любопытную Маргарет от окна кареты. Пусть теперь людей похищали не так часто, как лет двадцать назад, но береженого, как говорится, и Бог бережет.

Наконец они подъехали к воротам фабрики, на фоне которой прочие казались еще более уродливыми и обшарпанными. Ворота украшал герб Брукхейвенов, такой же, как и на карете. Трентон помог Дейдре и Мегги спуститься на мостовую, и, оказавшись на пустом, чисто выметенном – ни соринки – дворе, Дейдре вдруг подумала, что вся эта затея с выездом на фабрику была глупой. И к тому же опасной.

Мегги, похоже, не разделяла опасений своей мачехи. Она храбро распахнула дверь и переступила порог. Дейдре вошла следом. Они обе очутились на маленькой платформе перед огромным помещением, полным машин.

Глава 25

От грохота глохли уши. Металлический лязг громадных ткацких станков сливался с ревом огня, как на пожаре. Огненной печи отсюда, с платформы, видно не было, но жар стоял невыносимый. Невероятно, но люди как-то умудрялись работать в этом аду и даже переговариваться, перекрикивая шум. Отчего-то грязные улицы снаружи стали казаться не таким уже неприятным местом.

Дейдре увидела Брукхейвена на лестнице, что вела к галерее, расположенной под самым потолком и тянувшейся по всему периметру невероятных размеров цеха. Наверное, из галереи можно попасть в другие помещения, где хранились нитки и прочее, о чем Дейдре имела весьма смутное представление. Она никогда не задумывалась о том, как делаются вещи, которыми она пользуется каждый день: одежда, обивка мебели, скатерти, шторы… Должно быть, кто-то окликнул Колдера, потому что он прервал разговор и повернул голову в сторону платформы. Заметив их с Маргарет, Колдер какое-то время молча на них смотрел. Дейдре уже решила, что он притворится, словно их не видит, но как раз в этот момент Колдер начал быстро спускаться по лестнице. Он сбегал по ступеням, не глядя под ноги и не держась за перила, – видимо, знал это место как свой дом, а может, даже лучше.

Дейдре сделала глубокий вдох для храбрости и вскинула голову. Она тоже была хозяйкой этой фабрики, черт побери, и имела право приезжать сюда, когда захочет!

Удивительно, но неудовольствия по поводу ее приезда на фабрику она у Колдера не заметила.

– Добрый день, дорогая. Не хотите ли осмотреть фабрику?

Любезное приглашение Колдера застало Дейдре врасплох. Выходит, она зря настраивалась на битву?

Вскоре она уже стояла на верхней площадке железной лестницы, под самым потолком. Дейдре боролась со страхом высоты, а Колдер увлеченно рассказывал о том, что происходит внизу. Мегги категорически отказалась подниматься туда и сидела на нижней ступеньке, завороженно наблюдая за работой ближайшего ткацкого станка.