Почти двадцать лет Бог, чье имя нельзя называть, пытался разрешить невозможное: преломить законы Вселенной, чтобы вернуть себе «отцовские права». Что ему пришлось испытать — земным «собратьям», требующим восстановления отцовских прав через суды с бывшими женами, адвокатов и взятки, даже не снилось. Пять Богов встали на сторону «прокурора» — Вселенной, а Мистер Джон соблюдал «нейтралитет»; адвокатов и вовсе не было. «Судебный иск» Бог, чье имя нельзя называть, явно проигрывал, даже о благой цели спасения мира забыл на время. Хотя какая там, к черту, «благая цель» — в глубине души он всегда с большинством был согласен — не стоит Земля спасения, а его гордость и репутация и так пострадали безнадежно и необратимо. Все, что он мог еще сделать, — это смириться, вселиться, как и все, в аватару и ожидать в ней Конца Света.

Решение проблемы возникло, как это бывает нередко, когда Бог совсем отчаялся, и пришло от случайного источника — оказался им… Вася. Два старых «кореша» столкнулись нос к носу в Англии, в магазине для садоводов и огородников. Не виделись пару столетий до этого, и вдруг нате-здрасьте — такая «приятная» встреча. После обмена грубостями, как у них было принято, Вася выслушал жалобы Бога «за жизнь» и дал поистине гномий совет: заняться сексом. Секс должен быть, конечно, незаурядный, пусть даже и не такой обалденный, как у гномов бывает (куда Богам до этого!), и заняться им нужно не с кем-нибудь, а с той женщиной, которая родила ему дочь.

— Простым траханьем ты не решишь эту проблему, — увещевал поучительно Вася. — Все должно быть на высшем уровне. Пусть будет все, как у людей положено: шампанское, свечи, цветы... Какие, кстати, твоя Варвара любит?

— Желтые розы, но... — попробовал вставить Бог.

— Пусть будут желтые, но не это главное, — перебил Вася. — Намного важнее выбрать нужный момент. Если обе души, Варварина и твоя, во время секса сольются, а ваши тела физически переживут то, что было с ними в момент зачатия Нелиды, — она родится заново. Ну, то есть, тело ее не обновится, куда там, девке уж двадцать один скоро, но душа ее переродится. Вот в нее-то, новехонькую, ты себя и вдохнешь. Хоть это ты понимаешь?

— Понимаю, но... — снова попытался возразить ему Бог.

— Лучше всего вам будет соединиться на дочкин день рождения, — не слушал Вася. — Ты, кстати, тогда спланировал очень правильно, что она родилась в новогоднюю ночь — это само по себе время очень магическое...

— Вася, ну дай же сказать! — не выдержал Бог. — У меня уже двадцать лет как нету... э... того магического ресурса, который позволял воплощаться в своем теле, не говоря о том, чтобы с матерью моего ребенка плотскими утехами заниматься! Каким же образом я с ней смогу сблизиться?

— Тю! Да ты, я вижу, в своем обычном репертуаре — ни сил не накопил, ни ума не нажил, — подколол гном не без удовольствия. — А аватара тебе на что? У нее есть тело!

Бог опешил:

— Так Танька вроде и не увлекалась никогда женщинами. А Варвара — тем более.

— Ну так пусть увлекутся друг другом, подумаешь... Кому-кому, а этим двоим и усилий-то никаких не потребуется, дай только встретиться, и ты это прекрасно знаешь. Ну а что в этой инкарнации обе родились женщинами — фигня. Души-то их друг без друга жить не могут уже не одно столетие. И когда снова встретятся, то и тела их клещами не оторвешь, забудут о предрассудках и обо всем на свете, попомни мое слово.

Бог сопел в недовольном согласии. Ему-то об этих двух душах было известно намного больше, чем мог сообщить гном. Вася продолжил невозмутимо:

— Не мне тебя учить, что если люди любовью с душой занимаются — их физиология не играет роли. А вот каким образом они нынче сблизятся в своих теперешних воплощениях — это тебе решать: на то и воля твоя Божья.

Разговор проходил в саду Танькиного дома в присутствии ее самой, но Бог ее сознание блокировал, она ведь и без того считала себя чокнутой с тех пор, как он вселился в нее окончательно. Но обрывки фраз просачивались в ее мозг и преломлялись там, как строчки из забытых песен. Все это странным образом повышало ей настроение, хотя, возможно, оно ей от Бога передавалось — беседа с гномом и у него поднимала дух. Так хорошо было сидеть в том саду возле пруда и смотреть на фигурку забавного гнома, который ей казался почти живым, что она расчехлила гитару и стала петь. Бог под наплывом чувств подпевать начал — громко так, как положено Всемогущему. Но магический голос она приняла за свой, слившийся с щебетанием птиц, лягушечьим кваканьем и вздохами огромного воздушного шара, зависшего прямо над ее головой, словно большая добрая примета.

Вася хмурился, недовольный, что Бог песни пел, вместо того чтобы продолжать важный разговор, даже до конца не выслушал все, что гном сказать хотел. Васина физиономия вызвала смех у Таньки и Бога одновременно, оба вскричали, как дураки: «Пой, Вася!!»

«Еще чего!» — огрызнулся гном.

«Нельзя же не петь!» — орали Танька и Бог дуэтом, который вполне сошел бы за многоголосый казачий хор.

«Как МОЖНО петь, — возмутился Вася, — когда Конец Света на носу и ты ничего так и не сделал до сих пор, чтобы предотвратить его?!» Именно этот вопрос был для него самым насущным: души людей перевоплотятся потом на новой планете, а с гномами такого не произойдет. У гномов душа и тело неразделимы, и то и другое соткано из Магии именно этой планеты, и на другую их не переселит никто. Наступит Конец Света — деться им будет некуда, останутся погибать на Земле. Гномы на Бога, имени которого нельзя называть, возлагали большие надежды, пока тот не махнул рукой на свою затею.

Бог прочитал-таки Васины мысли.

— И если все получится у меня с Варварой и душа Нелиды переродится и станет моей, значит, и мир спасти вместе с нею у нас будет шанс! — пропел он.

— Конечно! — обрадовался Вася и даже пустился в пляс. — Но только зачем ждать еще целых полгода до Нелидиного дня рождения? Ты смотри, эти чертовы инопланетяне могут за это время всю Магию утащить с Земли, и когда душа твоей дочери переродится, вам с нею спасать будет нечего. Так что начинай действовать с той аватарой, которая у тебя есть, — вот и будет повод с Варварой их познакомить. Если кто из людей и способен спасти мир, так это лишь те двое.

Бог нахмурился Танькиными бровями. Гном поспешно добавил:

— Под твоим, разумеется, руководством.

Дракон

Приближалось время обеда, и маленькое кафе заполнялось народом, что казалось Нелиде странным: откуда взялись все эти суетливые люди в строгих костюмах, разве работает кто-то по праздникам? А тут деловой центр Лондона как-никак, жилых домов практически нет, туристы предпочитают другие районы— вроде бы не должно слишком много людей бродить по близлежащим улицам. Не менее удивительно было то, что обычно нерасторопный и даже ленивый Роберто кафе открыл ни свет ни заря — для кого, спрашивается, если большинству посетителей отсыпаться первого января положено?

«Все это похоже на сказку, — добавила Нелида, решив, что Бог услышал ее мысли, — да и твой рассказ — совершенно сказочный: Магия, Боги, гном... Чудеса, да и только!»

«В каком-то смысле ты в сказку попала, — ответил Бог, получая явное удовольствие от пиццы с анчоусами и моцареллой, которую Нелида заказала на ланч по его просьбе. — «Попасть в сказку» — это и значит с чудесами столкнуться».

«А чудеса происходят, когда для этого Магии достаточно, если я правильно поняла?»

«Ты поняла правильно, но только именно здесь — в этом кафе и за его пределами — никаких чудес не происходит. В Сити Лондона, несмотря на новогоднее утро, вполне обычный день, ты этого просто еще не заметила. Волна новой Магии, которая нынешней ночью всколыхнулась в Москве, сюда не докатилась. А ее количества даже там недостает, чтоб захлестнуть избыток Здравого Смысла».

Нелидина рука непроизвольно потянулась к бутылке на столе и постучала вилкой по синеватому стеклу. Внутри вместо минеральной воды заструилась густая, искристая жидкость.

«Тридцать процентов. Неплохо пока. Но когда весь народ выйдет после праздников на работу — то ничего не останется от этой волны. При таком перевесе Здравого Смысла неминуем Конец Света».

«Значит, вы не сумели вместе с мамой и Танькой его предотвратить?»

«Нет, не сумели. Хотя удалось немного его отсрочить. Вася с его гномьей армией тоже неплохо помогали».

«Каким образом?»

«Воевали с брутянами. Но для того, чтобы спасти мир окончательно и бесповоротно, этого недостаточно».

«И что теперь?» — Нелида заерзала на стуле, поглядывая по сторонам любимого кафе, которому, значит, суждено скоро исчезнуть? И вместе с ним не станет и всех этих ни о чем не подозревающих посетителей, Роберто, других людей, гномов? А все животные — тоже исчезнут совсем? А что будет с ее друзьями, с папой-трубачом, с мамой, с Танькой, которая осталась теперь без Бога?

«А теперь, — среагировал Бог на ее беспокойство, — спасать мир будем мы с тобой».

«Вот уж не думала, что мне уготована такая серьезная миссия, — подумала она не без иронии. — А что, у тебя есть какой-нибудь план?»

«Конкретного плана у меня нет, не верю я в планы, они постоянно проваливаются. Можно подумать, в том и состоит их основной смысл. Планы нужны для того, чтобы сдвинуть с места ленивых представителей рода человеческого. Это не я сказал, между прочим».

«Знаю-знаю — не ты. Узнаю мамин стиль, — хмыкнула Нелида. — Но как в таком важном деле без плана-то?»

«Честно признаюсь, что в самом начале он у меня был. Я даже записал первый пункт на бумажке, но дальше всё было как-то расплывчато».

«И какой у тебя был первый пункт?»

«Ты. Я двадцать один год над этим работал. Но теперь, когда этот пункт удался и нам с Варварой удалось тебя переродить, и...»

«Ой, вот только без интимных подробностей, если можно», — поморщилась Нелида.