Он вообразил, как, стараясь быть нежным и незаметным, он заползает под одеяло к любимой женщине, даже и пополз по дивану, извиваясь, как опасливый змей.

— Но я не здравомыслящий человек, я гном — магическое существо! Во всем, что со мной происходит, есть смысл! Не Здравый, тьфу-тьфу-тьфу, а смысл магический! Но какой? И почему мне все чаще хочется рассуждать не как гном, а как обычный человек, это же ни к чему хорошему не приводит?

От напряжения зазвенело в голове, но тут же его мысли прервал знакомый голос:

— Вась, выручай.

Гном опешил, от неожиданности даже на диване подпрыгнул, но тут же сел, прищурился и постарался принять как можно более непринужденную, удобную для себя позу: развалился на подушке коленями врастопырку и скрестил на груди мускулистые, волосатые руки.

— Здравствуйте, Д-дяденька, имя которого нельзя называть, — отозвался Вася, вкладывая в интонацию как можно больше сарказма. — Скока лет, скока зим...

В магическом мире нет особой иерархии между гномами и Богами. Гномы никогда не признавали божественного главенства; а с Богом, имени которого нельзя называть, были у Васи давние странные отношения, какие бывают, скажем, между мафией и ворами в законе.

— Варвара и Танька в опасности, — сказал Бог, опуская формальные приветствия. — Они у брутян, в Измайлово. Чем быстрее туда прибудешь, тем больше вероятности, что ты их спасешь.

— Ну здрассте, а это еще что это за глупости? — возмутился гном. — Ты же Бог, даже такой нелепый, какой есть, но ведь Всеведущий и Всемогущий! С какой стати ты сюда явился, время некуда было девать? Сам их спасти не мог?

Если бы у Бога имелось в тот момент лицо, оно, наверное, побагровело бы от злости. Хотя, может, и от каких-то других эмоций, но явно не слабых.

— Не мог! Внутри того здания есть рамка, ею меня отсекло от аватары. Они с Варварой обе прошли внутрь, Таньку я насильно протолкнул, иначе подумать страшно, что произойти могло бы. Потом облетел вокруг несколько раз — войти-то туда мог, но утратил бы волю. Никакого доступа.

— Защитить здание от Бога, пусть даже и такого хиленького, как ты, — с таким я сталкиваюсь впервые. Всеведение не помогало? — Вася, казалось, получал удовольствие и совершенно не намеревался куда-то ехать и кого-то спасать, пусть хоть даже свою квартирную хозяйку. Но Бог подключил куда более веский довод:

— И твое Облако тоже там.

***

Гномы, где бы они ни поселились, прокапывают подземные пути. В Москве им очень повезло — она и так под землей пронизана разнообразными туннелями. Там существует и гномья железная дорога — вагончики маленькие, похожие на игрушечные машинки (а может, и сделаны из них), катятся не по двум рельсам, а по одному, но не менее быстро, чем поезда метро.

Гном и невидимый Бог нырнули в канализационный люк: там был проход к гномьей железной дороге. Открывать его не пришлось, он всегда был приоткрыт немножко.

Неожиданно гном спросил:

— А почему я влюбился и переполнен желаниями к той, которую даже не встречал ни разу? Хочу понять. Любовь — это что? Безумие? Я с ума сошел, да? Ты же Бог все-таки и наверняка знаешь. Скажи.

Бог, чье имя нельзя называть, ничуть не возмутился, не указал на неподходящее место и время для таких разговоров: знал, что для гнома это насущный вопрос, и ответил туманно:

— Музыка.

— Музыка? Ох, все бы вам песни орать с Танькой этой. Я чуть с ума не сошел тогда в саду от вашего хора.

— Дуэта, скорее...

— Неважно! С твоим всемножеством даже и соло менее чем в квартет не уложится! Я тебя про возвышенные чувства спрашиваю, при чем тут дурацкие песни?

— Любовь — это как музыка, Вася. Не сейчас, но потом, может быть, я тебе объясню или ты сам поймешь. А сейчас нам нужно спасать трех прекрасных дам, и единственный способ нашего полноценного сотрудничества и эффективных действий вообще...

— Знаю-знаю, не впервой, — проворчал Вася. — Можешь не разводить демагогию.

Единственным способом для Бога вернуться в аватару, а заодно и справиться с гнусными брутянскими затеями было проникнуть во вражеское логово внутри гнома. Гномы, как и Боги, — чистая Магия, но другого рода, они телесны, и магическую сферу из них так просто не слепишь.

Гном мог бы пройти через рамку и в обычном состоянии. Не человек же, у него все излучения другие. Но вот Бог без гнома в заэкранированное здание пройти не мог, хотя и Всемогущ. Такой парадокс. В каждом человеке есть определенное количество Всемогущества, отсекая своим экраном человеческое, инопланетяне заодно и Божеское отсекали.

Не впервой уже просил Бог Васю о подобном одолжении, и каждый раз предупреждал его о неприятных ощущениях, поскольку гном не человек, у него другие формы и все такое. То, что испытывал гном, впуская в себя Бога, в какой-то мере можно было бы сравнить с вселением призрака в человека, хотя по размерам люди и призраки пропорциональней намного.

Призраки бесформенны, но каждый из них инстинктивно сохраняет форму того человека, чьим призраком стал. А если призрак вселяется в совершенно иного человека, то и облик свой меняет соответственно: воображает, что ноги того, в кого он вселяется, — это его ноги, руки вдевает в руки живого, как в рукава. Призрак думает, что у него есть сердце, и лицо, и все, что у захваченной формы имеется. Он расправляется внутри тела, приспосабливается, иногда выпадает, пытается снова…

Призрак может вселиться в ваше тело, когда вы спите. В это время вы малоподвижны и ваша душа не так активно сопротивляется вторжению. Призрак не вселится в человека, душа которого полна магических сил, какая бывает у ведьм, например. Это грозит только слабым, незаметно для окружающих больным душою — в результате вселения они могут сойти с ума окончательно; впрочем, это происходит не всегда.

Сначала вам снятся странные сны. Вы можете их и не помнить, но чувствуете, что вам мерещилось что-то несуразное.

Потом, уже наяву, когда вы неподвижно сидите или стоите, вам вдруг начинает казаться, что внутри что-то дрожит и гудит и что руки ваши, например, имеют неопределенные очертания, и если вы хватаете себя одной рукой за другую, прикосновение чувствуется заранее, или с опозданием, или не одно. Или вдруг вам мерещится, что вы тянетесь сами за собой шлейфом.

Однажды ночью, когда душа расслаблена и невнимательна, призрак поселяется в теле окончательно. Чаще всего он не контролирует сознание и тело полностью. Иногда только вы думаете чужие мысли, узнаете незнакомцев, совершаете не те движения, а так, в общем, ведете себя обычно. Приятели сообщают, что вы как-то странно себя ведете в последнее время, но патологии в этом не находят. А иногда дело доходит до раздвоения личности, тело и сознание захвачено то вашей душой, то призраком, и вы не помните собственных поступков и слов. С некоторыми из тех, в кого вселился призрак, такое лишь спьяну случается.

Когда Бог вселяется в аватару, все происходит куда органичнее и намного проще. Аватара обязательно представитель его народа, который он создал сам, и сам же вдыхал душу. Такое вселение даже и не во сне случается. Необычные ощущения тоже могут присутствовать, но все они приятные и безболезненные. А если Бог вселяется в представителя чужого народа, а уж тем более в совершенно чуждое существо, например в гнома, все происходит совершенно иначе.

Бог, конечно, может принимать очень разные формы. Но учитывая, что он способен создать из самого себя магическую сферу вокруг планеты, сконцентрировать всю свою энергию внутри двадцатипятисантиметрового гнома для него весьма проблематично.

Каждый раз Вася старательно делал вид, что позволяет Богу вселиться в себя из чистого снисхождения, но ощущения-то у него на самом деле были «совершенно офигительные», и, что самое главное, потом надолго оставалось последействие — что-то от Бога внутри.

Под землей к Измайловскому парку подъехал супергном. Глаза его светились как фонари, волосы и борода стояли дыбом, а воздух вокруг потрескивал электрическими зарядами. Из подземного хода он нырнул было в кусты, чтобы там как-нибудь замаскироваться (хотя в глубине души надеялся произвести фурор), но внимания на него никто не обратил.

Излучатель уже был настроен и работал на полную мощность.

Парочки влюбленных бурно сливались в объятиях и прочих странных позах. Не обращая внимания на мороз, они разделись догола и валялись среди разбросанных одежд, то сплетаясь, то расплетаясь, то пронзительно завывая.

На танцевальной площадке с упоением целовались разнузданные старички и старушки. Кое-кто, как ни стыдно о том говорить, потрошил карманы и сумки тех, кто был невнимателен. Иные распивали пиво и водку прямо из горла, вырывая друг у друга из рук бутылки.

Маньяки сначала впали в ступор, а потом вышли из тени, то в созерцании замирая, то хватаясь за слившиеся тела. Парочки игнорировали постороннее вмешательство, даже, кажется, получали дополнительное удовольствие, предполагая, должно быть, что у партнеров выросло по третьей руке или другие какие-нибудь конечности.

Гном с Богом внутри шел к штабу инопланетян. Бог объяснял, что именно делали брутяне своим излучателем. Абсолютно ненаучно и небожественно объяснял, а так, чтобы было понятно гному:

— Брутяне вовсе не хотят искоренить Магию на Земле, к которой, в общем-то, равнодушны. Им нужна Магия — для своих целей, быстро. От гномов ее отделить невозможно. А от человека — легко. Брутянский излучатель действует так, что Магии не за что зацепиться, когда она от человека отделяется. Остаться должны лишь рефлексы и Здравый Смысл, то есть люди должны вести себя вполне обычно, но без вдохновения и творчества.

— Но ведь люди и так все это нечасто проявляют, может, их давно уже облучили? — спросил супергном. — А эти, которые тут непонятно чем занимаются, теперь останутся такими навсегда?

— Да нет, постепенно придут в норму, но толку не будет никакого, раз в них лишь Здравый Смысл останется.