Наталья Бочка - Любовь князя Алексея

Почему они так ведут себя? Не потому ли – что виноваты?

Как ангела спасителя, Алексей ждал Прошку.

Того, не было весь день и только к вечеру, он заглянул в гостиную, где сидел Алексей с княгиней и тетушкой. Ольга рано ушла к себе. Алексей откланялся и вышел, к большому неудовольствию матушки.

В комнате, от нетерпения, набросился на слугу:

– Ну, Проша, выкладывай. Какие новости?

– Всё. На завтра, Алексей Степанович, давайте триста рублей по десять, или по пять. Это на расходы. Поедут люди в разные стороны – разыскивать. Приметы я дал, всё, как положено, объяснил. Можете, не беспокоится, не пройдёт и несколько дней как найдут. Это такие люди. А потом уже и за результат заплатите. Работу, выполнят, не успеете глазом моргнуть.

– Спасибо Проша, я без тебя ничего не умею. Денег дай сколько нужно. И себе возьми.

– Мне, Ваше Сиятельство, лишнего не надобно. Спасибо, что сыт и одет. Остальное это лишки, чего ими карманы набивать.

– Да, хоть кафтан то, новый себе купи.

– А что мне новый кафтан, я в старом себя хорошо чувствую. Так он ещё и не сносился. Да и сапоги, только недавно пожаловали. Сколько их нужно? Чего их, кажный день менять?

– Ну, смотри Проша, – мне для тебя ничего не жалко, бери всё что нужно.

– Всё что нужно и есть у меня. Спасибочки.

И Прошка удалился.

А Алексей и задумался, о слуге своем. Как получилось, что такого человека, он возле себя заимел. Верного да честного. Ведь Прошка, и правда, за всю жизнь, рядом с Алексеем, ни разу, не то чтобы утянул чего, и спросить для себя, ничего не спросил. Как это Алексей не замечал, жил себе, просто, приказания давал. Принимал, верную службу как должное и спасибо, порой, забывал сказать. Служба, оно понятно, но верность? Корысти совершенно никакой, это – не каждый способен. Редкий человек, словно собака какая, служит. Привяжется на всю жизнь и добро, и ласку, и кнут от хозяина стерпит. И хорошо, как хозяин справедливым окажется, без нужды не заругает. А если нет? Если бранит почем зря. А стукнет? Да что там, добрый хозяин и тот, иногда, верного пса ногой отшвырнёт. Тот перед ним, ковриком выстилается, а хозяин об этот коврик, порой и ноги вытрет. И стал Алексей, в памяти своей ворошиться, не сказал ли чего дурного, худо не сделал ли. Да и полезли словечки, да поступочки неверные. И вспомнил, как грубостью порой на Прошку наседал. Вот оно как получается. Ты ему грубости, а он тебе всё одно верой и правдой отплатить старается. Словно пёс тот, отшвырнёшь, а он руку лижет.

Стыдно стало Алексею. Стыдно.

К концу второй недели, на пятый день, встала Лиза рано, боялась пропустить приезд хозяина, а он, как сказано кухаркой, в любой момент нагрянуть мог. Вот и случилась. Приехали спозаранку, во дворе суета поднялась. Смотрит Лиза в окно, ворота настежь, обозов с товарами полон двор. Кругом люди, лошади, телеги.

Вышла Лиза на крыльцо, как полагается, барина встречать. Видать, кроме неё, больше некому. Федора на кухне суетится, запыхалась вся. Другие, с купцом у обоза возятся. Встала Лиза на крыльце, ждёт, покуда барин войти захочет. А он, промеж лошадей да телег носится, людям указания раздаёт. Ходит, покрикивает, руками машет.

Потом и в дом пошел. Мимо Лизы проследовал, даже не глянул. Она, за ним кинулась, вдруг, чего приказать вздумает. Он, к себе в комнаты.

– Яшка, – кричит.

Яшка – прислужник, бежит, поспевает.

Постояла Лиза немного у дверей, может чего прикажут. Чуть времени прошло, Яшка голову высунул.

– Накрывай завтрак, – говорит, – хозяин голоден, очень.

Побежала на кухню. Там Федора носится, раскраснелась.

Накрывает Лиза на стол, тут слышит, приближаются шаги громоподобные, на весь дом подмётки стучат. Обернулась, стоит перед ней Данила Кириллович, с ног до головы осматривает.

– Кто такая?

– Служанка новая, – пролепетала.

– Ааа. Ну, давай, служи. Посмотрим, на что ты вообще годишься.

Сел он за стол. Лиза вокруг вертится, а он её открыто, так, разглядывает.

– Откуда взялась?

– Из дальней губернии приехала, – Лиза вопроса не ждала, но ответ заготовила.

– А родители?

– Сирота – я.

Он улыбнулся нехорошо:

– Сирота? То, что надо.

Громко ел хозяин. И казалось, ни как не наестся. Лиза, всё несла кушанья, да на стол ставила. А он, не останавливался. Только, когда допил огромную кружку пива, вытер рот рукавом рубахи и встал. Лиза убирать со стола кинулась.

В кухне, потом, Федора долго жаловалась, что, мол, барин, как приедет нежданно, так ей приходится в одно утро три пота согнать, чтобы накормить вовремя. Лиза понимала её жалобы и выслушивала с сочувствием. Потому как, воочию убедилась, сколь резко всё меняется в этом доме. Правда, ничего необычного в том, не находила. Так как, на службе у княгини Ершовой, и не так случалось пошевеливаться. Тоже, баклуши не била.

Целый день потом, Лизу ни кто не тревожил. Вечером, кухарка велела, в хозяйской спальне к ужину накрывать. Лиза вопросов не стала задавать. Если купец так любит, на то он и хозяин, чтобы как вздумается распоряжаться.

Накрыла ужин в спальне. Как велели, водки графин поставила. Сел Данила Кириллович, а Лиза идти собиралась, хозяин остановил:

– Садись и ты, отужинай со мной.

– Я не голодна. Спасибо.

– Садись, – тон его – строгий.

– Не буду. Спасибо, – она твёрдо ответила и вышла.

Спала в эту ночь, Лиза беспокойно. Хозяйские замашки, уж больно, не по нутру. Очень строгий он и грубый. Может, уйти пока не привыкла, кто знает, какие мысли у него в уме назревают. За думами и заснула.

Несколько дней всё повторялось. К завтраку в столовой на стол накрывала, затем в доме убиралась. Вечером к ужину – в спальне, как велено.

Данилы Кирилловича, порой весь день не видно. А иногда, с утра до ночи, по двору ходит. Глянет Лиза в оконце, а он, то указки раздаёт, то с товарами возится. Странно смотреть на этого шального человека. Точно медведь большой. Даже борода его, на зверя какого, похожим делала. Добрым, совсем не казался. Была в нем и образованность некоторая и мужицкая грубость и не понятно, как, в какой момент себя поведёт. Силы, видимо, огромной, сам мешки таскает, тюками ворочает.

Удивлялась Лиза, почему семью он не завёл. Возраст его, около тридцати пяти лет, что ни есть самый подходящий. Дом полна коробка и деньгами не обижен. Человек он хваткий, вон как разжился. Самое время ребятишек разводить. Так и давно пора. А то, что строгий очень, может, если женился бы и подобрел. Спросила Лиза у кухарки, невзначай, а та испуганно посмотрела:

– Тише ты, а ну как кто услышит.

– Что ж такого я сказала?

– Забудь, вопросы эти и никому их не задавай. Слыш, чего говорю. Тем паче, ему не вздумай брякнуть. Вот ещё удумала. Интересуется.

Лиза плечами пожала, да пошла к своим обязанностям. Порой Федора совсем не в духе бывала, что и говорить с ней не хотелось. Но Лиза для себя решила, вопрос этот непременно выяснить. Как так, что у здорового мужика – семьи нет.

Иногда хворала Лиза, но старалась хвори не выказывать. Хорошо, в доме считай целый день одна. Когда-никогда хозяин заскочит и опять уходит. Или старушка мать пройдет тихонько, не заметишь. То отдыхала Лиза, то по дому слонялась, рукодельничать начала. Купила отрез, нитки, принялась для ребёночка будущего, кофточки шить да вязать. Увидала как-то Федора рукоделие, зыркнула пристально, и пошла, ничего не сказала.

Через пару недель, снова купец уехал. Опустел двор, амбары опустели. Опять Лиза, как неприкаянная по дому ходит. Служба не пыльная, чего ещё нужно. Полы вымыла, пыль смахнула и бывай здорова. Снова по городу гулять пошла. В булочную завернула. Просияла булочница.

– Как там, у купца? – спрашивает.

Лиза в ответ улыбнулась:

– Всё хорошо. Работаю. Хозяин уехал, слоняюсь теперь, заняться нечем.

– А что хозяин, не обижает, – с вопросом этим, она, как-то по-особому посмотрела.

– Нет. Не обижает. Занят, всё делами торговыми. А почему он должен меня обижать?

Булочница огляделась, никого поблизости и тише Лизе говорит:

– Говаривают, он служанку, что до тебя была, побил хорошенечко. Что там она сделала, я не знаю, у дворовых спроси. Только знаю, очень побил сильно, еле она ноги унесла.

Лиза, так рот и открыла:

– Он, конечно, строгий человек, но побить. При мне, ещё ни кого пальцем не тронул, ни разу.

– Вот я и говорю, видать, она что-то не то совсем сделала. Ты там присматривайся. Чтобы ненароком, не попасть под его кулак. Говорят, он ежели пьяный напьётся – буйный становится. А люди просто так не судачат.

– Ну, не знаю, я ему каждый день графинчик водки к ужину ставлю. Он поест, выпьет да и спать ложится.

– Ты только с опаской там будь. Гляди, не давай волю, коли что.

– Хорошо, – ответила Лиза и пошла восвояси.

А перед сном крепко задумалась. Ведь и она заметила, человек он – необычный.

Наутро, сквозь сон слышит Лиза, по комнате шаги легкие. Ходит кто-то. Открыла глаза, стоит старушка рядом с кроватью и шепчет.

– Что вы бабушка? – Лиза говорит.

А та, не видит будто ничего, шепчет. И слова доносятся:

– Уходи отсюда, уходи, уходи.

Если бы, ночью случилось, перепугалась бы не шуточно. Утром же, старушка совсем страшной не показалось. Отвела её Лиза в комнаты. Там, служанка на сундуке спит. Посадила Лиза старушку на кровать, та и легла сразу. Смотрит, глазами ослепшими и шепчет опять:

– Уходи, уходи.

Лиза улыбнулась, прикрыла старушку одеялом и говорит:

– Не волнуйтесь бабушка. Всё хорошо.

Тут служанка зашевелилась, глаза открыла.

– Ох. Что там?

– Всё хорошо, – Лиза на служанку глянула. Та и сама дряхлая уже, а всё прислуживает.

– Ох, ох, – стала служанка с сундука слазить.