– Скажи, что не любишь, – требовал он, – скажи, что не хочешь видеть.

Она молчала и плакала.

Тогда он притянул её к себе и сжал в объятьях. Он прижимал её с такой силой, что стало трудно дышать. Но она не сопротивлялась и обвила руками его шею. Алеша почувствовал, как прильнула Лиза. Будто вихрь закружил мысли. Он ничего, совершенно ничего не соображал. Не мог даже представить такого чувства. То, что случилось сейчас в эту минуту, он не забудет никогда. Он обнимал Лизу, сжимал и целовал. Губы, волосы, плечи. Не мог остановиться и не хотел. И она не сопротивлялась, она позволяла.

Он подхватил её и увлёк в спальню. Там, в полумраке ночи, с неистовством получал всё, чего так давно желал. В этой маленькой спальне, Алексей понял, в первый раз в жизни, что значит любить женщину. Что значит быть с той, которую любишь, которую боготворишь. Понял разницу между простым насыщением и насыщением страстным. То, что он ощутил, стало сильным потрясением. Тут в этой спальне, на этой кровати, он понял, что готов на всё, на любые лишения и жертвы. Что отдаст всё, что у него попросят, лишь бы быть рядом с ней. С Лизой.


Эти дни, на пороге весны, когда пепельное небо ещё бросало снежные хлопья на обледеневшие тротуары, когда северный ветер ещё держал в стальных объятьях прохожих, когда не было и намёка на один хотя бы луч солнца, в квартире на улице Б.– бушевала весна. Бурное зарождение небывалого чувства.

Здесь всё дышало любовью и счастьем. Каждый миг все обитатели квартиры, ощущали себя частью какого-то чуда. Каждый, счастлив по-своему. Горничная Катя, постоянно получающая подарки от хозяйки, была на седьмом небе от радости. Она служила так, будто крылья росли за спиной. Она летала. Элеонора Захаровна, тоже умела радоваться чужому счастью. Даже она, сдержанная порой до холодности, но было заметно, что и она ободряет всё, происходящее в этом доме.

Лиза же, была просто счастлива от любви.

Она поняла то, что не нужно было сопротивляться. А может быть и то, что если бы она не сопротивлялась так долго, не было бы сейчас, этого сокрушительного чувства.


Всякий, свободный вечер, Алексей проводил у Лизы. Он изменился. Радостное, возбуждённое состояние его, бросалось в глаза наблюдательному собеседнику. Алексей и не скрывал. Незачем было скрывать то, что рвалось наружу. Впрочем, это и не удивляло никого. Ведь Алексей только женился, и состояние его было вполне понятным. Молодой человек влюблён и нет в этом ничего необыкновенного.

Да, он был влюблён. Безрассудно и страстно влюблён. Он не знал, что делать плакать ему или смеяться. Так сильно был впечатлён этой, выстраданной любовью. Он заслужил её и взял заслуженное. Он ни дал бы, никому даже возможности отобрать это. Жизнь наполнилась красками любви и желаний. Он поглощал всё это с таким пылом, на какой способен только молодой, красивый, богатый князь. Алексей жаждал этой любви и теперь утолял жажду. Шел, бежал, летел.

Он осыпал её цветами и драгоценностями. Свою любовь. Свою Лизу.

День за днём, ночь за ночью.

И ни кто не смог бы остановить этого круговорота. Так Алеше казалось. Всё это его – радость, счастье, осуществлённая мечта.

Глава 15

В эти дни, когда Алёша пропадал на службе, тётушка Анфиса чувствовала себя совсем одинокой. Она предполагала, конечно, что работа его сопряжена с большой ответственностью и не нормированным графиком, требующим полной самоотдачи, много времени и сил. Не зря же они так добивались должности, на которую соискателей из известных фамилий, сто пятьдесят человек. Анфиса Петровна не думала, что всё настолько серьёзно. И хоть Алексей убеждал во временной нагрузке, она замечала, что нагрузка эта никак не оканчивается. После свадьбы Алёша ни разу не вырвался в имение, повидать матушку и молодую жену. Анфиса Петровна беспокоилась, как бы, по этому поводу он не стал нервничать и срываться. Ведь невооруженным глазом заметно – как он влюблён.

Но, ничего подобного не происходило. К великому удивлению тетушки, Алёша спокойно работал, не выказывал и доли нетерпения и желания увидеться с женой.

Поначалу, это совсем не беспокоило тетушку, она стала считать, что новая его работа настолько интересна, что заполонила все помыслы. Но с недавнего времени, начала замечать странное поведение Алексея. Возбужденно-весёлое настроение его, казалось необычным, после периода нагрузок. Он много шутил, был весел, а иногда задумчив. Порой отстраненный, рассеянный. Что выглядело совсем, не так – как всегда.

Как взрослый, умудрённый опытом человек, наблюдает за молодым и подмечает каждое проявление эмоции, так тетушка наблюдала за Алексеем и видела всё чего он, возможно, показывать не хотел. Она бы назвала такое поведение – влюблённостью, и приписала бы недавней женитьбе, если бы не одно обстоятельство, узнанное совершенно случайно.


Как обычно, по средам, в полдвенадцатого дня, тётушка в полном убранстве выходила из парадного. В этот день, статную её фигуру, прикрывало почти до пят соболье манто черного цвета, на голове теплая шляпка из мериносовой шерсти отделанная перьями и кружевом. Так как, день был не ветреный, закрывать пологом коляску тетушка не приказала. Обычно она очень куталась или совсем не выходила в такой день, но визиты, назначенные на среду, старалась не пропускать. По средам, она посещала приятельниц – баронессу Куракину и её сестру. Они жили вместе, в одном из домов на улице С. Анфиса Петровна никогда не пропускала этот визит, разве, что по болезни.

Итак, она села в коляску. Кучер хлестнул лошадь и та медленно пошла. Коляска катила по грязному снегу. Кое-где он подтаял, образуя рыхлую жижу. Не было ничего привлекательного в коричневом месиве на тротуарах, грязных потоках по мостовой, промокших, почти до середины, платьев проходящих мимо женщин. Такова весенняя оттепель в городе. Тетушка, равнодушным взглядом окидывала прохожих, окна домов, проезжавшие рядом коляски. Порой, она кивала в знак приветствия. Но когда коляска удалялась, снова напускала на лицо скучающее выражение. Кучер старался маневрировать между глубокими лужами, но колёса всё равно попадали в них. И тогда, грязная струя летела на кого-то из прохожих. Вслед летели ругательства и брань.

Проехали несколько улиц. В какой-то момент тетушке показалось, что она увидела Алексея. Она обернулась. Мелькнула черная накидка с меховым воротом. Он был без шапки, расстегнут, как будто выскочил откуда-то на минуту, или собирался заскочить. Тетушка попыталась проследить взглядом, но он исчез в толпе прохожих, а коляска двигалась дальше.

Тётушка заёрзала с беспокойством. Что может Алексей делать в такое время, в районе, совершенно противоположном от места службы. Но, момент, когда она могла остановить коляску, был упущен, оставалось только задуматься этому странному обстоятельству. Немного поразмыслив, Анфиса Петровна пришла к выводу, что возможно в этом случае нет ничего необычного. По роду службы, Алексей может оказаться в любом месте города и в любое время. Ничего странного – нет.

Сестры Куракины Аделина и Анна, радушно приветствовали тетушку. Они хоть и были двоюродными, но довольно сильно походили друг на друга. Возможно от того, что заказывали портному почти одинаковую одежду, а горничная делала им однотипные прически. Если разглядывать их лица по-отдельности, то конечно, можно прямо сказать – они совершенно разные. Но когда сестры рядом, ни кто и на йоту не засомневается в родстве самом близком.

Как всегда, расселись в маленькой уютной гостиной, предназначенной для задушевных бесед. Горничная подала чай. Анфиса Петровна почувствовала, что сегодня её особенно ждали. Разговаривали о многом. В начале, обсудили гадкую погоду. Затем, прошлись по последним женским журналам из Парижа и о том, что теперешняя мода требует от женщин совсем невозможного. После этого, прошлись по благородным семействам. Но вот, Аделина, как будто невзначай, что-то вспомнила:

– Ах, да, Анфиса! На днях моя горничная была у флориста и кого, как вы думаете, она там встретила? – она игриво прищурила глаза.

– Не томите матушка, скажите же быстрее, – тетушка потянулась за пирожным, – кого же?

– Алексея вашего. Полную корзину красных роз покупал, а потом в коляску сел и уехал. Довольный такой.

Тетушка насторожилась. На мгновение ей показалось, что Аделина произнесла это с насмешкой, но баронесса добавила:

– Признавайтесь, что у вас за событие, о каком мы не знали. Может быть, сама княгиня пожаловали с молодой женой Алексея? А вы скрываете от нас их приезд.

Тетушка тут же нашлась:

– Ааа, да это так. Алёша решил меня отблагодарить за помощь.

– Но вы же совсем не любите розы. Я помню, как вы были недовольны, когда кто-то на ваши именины, забыл об этом и принёс букет.

– Вот и Алёша иногда забывает. Но от него, я могу стерпеть всё – даже розы, – тетушка наиграно засмеялась.

Дальше говорили что-то ещё, но Анфиса Петровна, уже не была внимательна и часто пропускала вопросы. Она путалась в разговоре, но старалась, всё же, проявлять заинтересованность. С большим трудом она заставляла себя не вскочить сейчас же и не кинуться домой, разыскивать Алексея.

На обратном пути было время подумать. Тетушка решила сначала разобраться, потом уж, если понадобится – действовать.

К обеду Анфиса Петровна приехала домой. Проследовала в будуар, по дороге приказала горничной прислать Фимку. Немного погодя в комнату зашел мужчина средних лет, по виду простой мужик, но опрятный, одежда почти не ношена. Он служил у тётушки подручным по разным делам, был на посылках. Брался за всякие поручения, и кто знает, какими они были. Между Фимкой и тетушкой были особые отношения. Сам Фимка был не настолько беден, каким хотел показаться. Тетушка не скупилась на вознаграждения для него.

– Прикрой плотнее дверь, голубчик, – строго сказала тетушка, снимая шляпку.

Когда она повернулась, лицо её не выказывало и грамма приятности. Из доброго, даже ласкового, оно превратилось в серьёзное и злое. Мало кто видел это выражение на лице тетушки Анфисы, но те, кто увидел – никогда не забывали. Фимка, был привычным к такому выражению лица, можно даже сказать, большей частью его и видел. С Фимкой, тетушка не церемонилась, потому как, вызывала по крайне важным поручениям.