Вера Иванова - Любовь как в сказке

Смотрит и молчит. Неужто думает, я сама буду называть цену за услугу? Или скромным хочет казаться?

— Так сколько я тебе должна?

Саша опустил глаза.

— Вообще-то, три минуты.

— О чем ты? Какие… — я нервно смеюсь. — Не-е-ет! Ты ведь не серьезно?!

Он не серьезно! Снова шутит! Шутник… не смешно, НЕ СМЕШНО!

Когда надвигается гроза, темно-синие тучи спускаются особенно низко и плывут на тебя, точно собираются поглотить. А сейчас ярко светит солнце, но у меня чувство, будто вот-вот громыхнет и в небе промелькнет молния. Нет, конечно, не в небе — все это в его глазах, которые неумолимо приближаются. Я не пытаюсь увернуться, разве от молнии увернешься? Я не вскакиваю с места, чтобы сбежать, а просто смотрю и не могу отвести взгляд.

Он меня поцеловал.

Так необычно, так нежно и так страстно. Мое сердце точно бросилось с обрыва, пролетело много-много километров и упало в его теплые ладони, заиндевевшее, но все еще живое. Оно оттаяло и забилось в сладостной неге. Как рыбка, которой хочется жить-жить-жить…

— Знаешь, о чем я думаю? — спросила я.

— О чем же?

— Плюнуть в тебя сейчас или подождать!

Саша немного отстранился и пробормотал:

— Подожди, вот я сейчас расскажу, почему тебе Вадик не позвонил, и тогда… тогда плюнешь.

Я громко фыркнула.

— Неужели ты и его избил?

— Нет, его я не бил, просто кое-что сказал, тогда, в автобусе… помнишь?

Я напряженно ждала.

Что же он мог сказать? Может, открыл мой истинный возраст и поведал про парня, которого не было?

— Я сказал ему, что ты тайком встречаешься со мной.

— Как это? Но это неправда!

Саша вздохнул.

— Он тоже так подумал, тогда я сказал ему, что могу поцеловать тебя прямо при нем.

— Ты ведь этого не сделал, я бы заметила…

— Я этого и не делал, просто наклонился очень близко и сказал про тушь… видимо, со стороны было похоже.

— Тушь?!

Так вот что тогда произошло! Как же избито! Как подло! Вот почему Вадик был так холоден, вот почему не позвонил!

— Какое вероломство! — воскликнула я.

— Прости.

— Прости? Все шутишь?! Ты дважды отнял у меня любовь! Дважды!

Я захлопнула ноутбук.

— А Рома? Он знал?!

Вижу, друга выдавать не хочет, но я взбешена и просто так увильнуть от ответа ему не позволю.

— Отвечай!

— Знал! Но он не виноват, он мне тысячу раз говорил оставить тебя в покое. В лагере мы даже из-за этого поссорились.

Мне неожиданно вспомнился разговор Донских с Ромой под окнами корпуса моего отряда, и я сказала:

— Однажды ночью я слышала, как вы говорили…

Саша кивнул.

— Да, было такое. Я пытался уломать Ромку рассказать тебе про настоящего Вадика.

— А как же Оксана? Я думала, вы говорили про Оксану!

— Нет, — Саша поморщился, — сколько себя помню, мы всегда говорили только о тебе.

— Ненормальные!

Он дернул плечом.

— Немножко.

— А Вадик? — встрепенулась я. — Что Ромка должен был мне рассказать?

— Ничего особенного, просто Вадик часто меняет девчонок. Не знаю, утешит это или нет, но тебя он менять не собирался, ты ему действительно нравилась. Он говорил об этом пацанам. Вообще постоянно только о тебе болтал и хвастался: какая ты умная, какая клёвая, как с тобой интересно, как ты великолепно целуешься…

— Правда? Бо-о-оже! Я должна ему позвонить, должна объяснить, как бессовестно нас разлучили! У нас ведь было столько планов, да чтоб ты знал, я распланировала нашу с жизнь Вадиком на сто лет вперед! Если он все еще любит меня, то…

— Да не любит он тебя! — Саша откинулся на спинку скамейки и уставился в небо. — Никто и никогда не полюбит тебя так же сильно, как я.

За мыслями о предстоящем разговоре со смайликом до меня не сразу дошел смысл этих слов, поэтому я переспросила:

— Ты?

— Да — я. Сколько тебя знает Вадик… месяц, какой-то ничтожный месяц, за который он так и не понял, что тебе нужно.

— Что же мне нужно?

— Тебе нужна красивая история любви.

— Думаешь?

— Знаю!

Разве? Почему он так подумал? Нет же, мне нужен…

— Тебе нужен герой, который любил бы тебя до одурения, как в твоих обожаемых романах. Только тебя и никого больше, никогда и ни за что.

— Ну и что в этом плохого?!

— Ничего, — он повернул голову. — Просто больше не ищи, я люблю тебя сильнее всех. У нас есть красивая история, длиною почти в целую жизнь. Помнишь, как в детском саду я дернул тебя за косичку на пении, а ты повернулась и сказала: «Дурак!»

Мне смешно и не хочется сдерживаться. Конечно, я все это помню!

— Не смейся! — шутливо возмутился Саша. — Это ведь только начало, дальше — лучше. — Он вручил мне батон. — Ты поешь, а я пока расскажу.

Я взглянула в его синие глаза и…

Как я сказала полтора месяца назад? «Кажется, лето обещает быть интересным?» Нет, неправильно! Нужно по-другому: «Кажется — жизнь удалась!»

Здорово жить в Подмосковье — так считала Нина. Сплошные преимущества. Еще бы: живешь себе в тихом поселке, почти деревне, можно сказать, где все неспешно, размеренно, зелено. Все друг друга знают. Даже кошки и собаки здороваются при встрече, не говоря о людях. При этом столица — вот она, под боком. Сорок минут на электричке или маршрутке. Нет, на маршрутке, пожалуй, не стоит, а то сорок минут превращаются в часы из-за длинных пробок в часы пик, да и не только.

В Москву хорошо выбираться компанией. И не просто для того, чтоб пошататься по улицам и поглазеть на витрины. Нет! Совсем другое дело, когда в сумочке лежит заветный билет в один из московских театров, музеев или на одну из выставок. Предвкушение праздника, подготовка, сама поездка — все это превращается в одно общее действо, ничуть не менее важное, чем спектакль или концерт.

Раньше Нина ездила с родителями. Но теперь она совсем взрослая девушка, поэтому предпочитает общество подруг. И в первую очередь Вики, конечно.

Вика — Нинина одноклассница. Звезда школьной величины. Весьма продвинутая девочка. Хотя семья у нее совсем простая, родители денег на дочь не жалеют. У Вики есть все, чего душа пожелает: новый компьютер, телефон последней модели, модная одежда и много чего еще.

У Нины же только кошка Моника. Общая любимица, красавица с черным пятнышком на подбородке, пушистая неженка и кокетка. Родители подарили Нине котенка год назад. Причем все были уверены, что это котик, и назвать решили Тимошей, но довольно скоро выяснилось, что котенок никакой не Тимоша, а вовсе даже Моника. Или попросту — Монечка-Монька. Милейшее, добрейшее, благороднейшее и умнейшее существо.

Так что Нина никогда не завидовала подруге Вике.

Обычно она довольствовалась тем, что было. У ее родителей зарплаты не настолько большие, чтоб угнаться за всеми модными новинками. Да и не в вещах счастье, как любила повторять Нинина мама. Нинины родители внушали дочери: «Ценно не то, что на тебе, а то, что внутри тебя». И хотя Нина прекрасно знала поговорку «Встречают по одежке…», она все-таки соглашалась с родителями и помалкивала, потому что «провожают по уму». Родители экономили на всем, зато летом непременно выезжали на море, где и проводили весь отпуск. Они водили дочь в театры, собрали приличную библиотеку, а мама к тому же посещала различные курсы по психологии. По утрам вся семья выходила на улицу в сопровождении Моники, естественно, и делала зарядку в ближайшей рощице. Мама называла эти выходы медитативными практиками, дыхательной гимнастикой и прочими мудреными терминами. Семья, таким образом, заряжалась положительными энергиями, насыщалась здоровьем духовным и физическим, а значит, жизнь становилась все лучше, все здоровее, все насыщеннее. В общем, маме нравилось. Папа всегда молча соглашался с мамой. А Нина…

Нина считала маму, как бы это помягче сказать, немного не от мира сего. Медитация по утрам? При хорошей погоде, летом, еще куда ни шло. Но подниматься ни свет ни заря и брести по холодным сырым или промерзшим улицам в тусклом свете фонарей в облезлую рощу! Нет, кто бы что ни говорил, радости в этом Нина не находила. А теперь с появлением Моники приходится и ее таскать с собой, засунув под куртку, откуда она всеми силами выдирается, царапается, дерет когтями одежду и кожу и орет. Очень боится улицы. Поездки на море Нина воспринимала как некую обязаловку. И за много лет так и не научилась плавать. Ей казалось, что вода непременно затянет ее, поглотит, убьет. Подруги слегка посмеивались над трусихой Ниной. А она ничего не могла с собой поделать. Летом девчонки много времени проводили на пляже у лесного озера, неподалеку от дома, резвились, плавали, играли в мяч. И только Нина бултыхалась на мелководье с малышней и быстро выходила.

Она была не в силах преодолеть свой страх. Маленькую Нину отец пытался учить плавать, он забредал в море по грудь и держал дочь за руки. Нина отчаянно била ногами, барахталась, но стоило отцу отпустить ее, паниковала, захлебываясь, кидалась на него. Однажды он не удержался на ногах, они погрузились в море, наглотались воды. Отец вытащил дочь на берег, отругал. С тех пор она категорически отказалась учиться плавать, да и отец не настаивал. Честно говоря, он и сам плавал не ахти, так что вряд ли он смог бы научить Нину.

Как бы там ни было, Нина росла, росла и выросла. В свои пятнадцать лет она была высокой, стройной девушкой, с длинными каштановыми волосами и карими глазами. Училась она всегда ровно и хорошо. Но в школе особенно не выделялась. Нет, она не старалась специально держаться в тени. Общалась со всеми, участвовала в мероприятиях, ходила на школьные дискотеки, гуляла с подругами. Подруги считали ее тихоней и скромницей. Парни ею не интересовались, да и она как-то не воспринимала их всерьез.