Тим Виктория Ван - Любовь как в кино

Тянусь к дверной ручке и замечаю, что руки у меня дрожат.

Остаток рабочего дня я провела словно в оцепенении. Хочу немедленно улететь в Лас-Вегас. Вещи у меня с собой. Нет купальника, но его можно купить и там. Еще можно взять с собой Элли. Что случается в Вегасе, остается в Вегасе, не так ли?

Я тоже могу остаться в Лас-Вегасе. Почему бы и нет?

Снова звонила мама. Я пока не готова с ней говорить. Не знаю, что ей известно. Про встречу с организатором свадеб? Или Брэдли рассказал все Грейсону? Если рассказал, то Грейсон, конечно, все выложил маме.

Брэдли пока не вернулся. Его можно понять. Элли, наверное, на выездной встрече с клиентом, в Сети ее нет. Тоня идет по коридору. Не смотрит на меня. Не могу поверить, что я отменила свадьбу. Ради чего я рискую? У меня нет гарантий от Шейна. Никаких. Он просит уделять ему время, развлекает меня своим романтическим списком, чтобы потом отступить в тень и сказать с сексуальным британским акцентом: «Пожалуйста, отмени помолвку, и тогда, возможно, я тебя еще раз поцелую…»

Самое глупое, что я так и сделала. Разорвала помолвку с красивым, надежным мужчиной. Но я сделала это не ради Шейна. Нет. Это часть моего плана. Супер-оперативно-спасательного плана.

И спасаю я не кого-нибудь…

А себя.

Спасаю ту девушку, которая до сих пор верит в сказки. Точнее, в их взрослую версию. В них может не случиться «жили долго и счастливо», зато будет «в мире с самой собой».

Надо подумать о новой работе. Если Клайв не врет насчет финансового положения агентства, мне тем более следует этим заняться.

Я действительно могла бы открыть свою студию.

Только почему же его кольцо до сих пор у меня? Почему я не позвонила ни тете Грете, ни маме и не рассказала им, что свадьба отменяется? Или хотя бы Элли? Я никому не сказала, лишь слежу за своим телефоном, чтобы не пропустить звонок Брэдли, и наблюдаю за дверью, ожидая, когда он вернется. Вообще, он вернется?

И как мне пережить встречу с клиентами после работы? Шейн там будет. И Брэдли должен быть. Тоня такое ни за что не пропустит. Все чаще поглядываю на часы, и волоски на затылке постепенно встают дыбом.

Как в затишье перед бурей.

Пейнтбольная площадка напоминает сильно замусоренную полосу препятствий. Среди деревянных крепостей и каменных стен тут и там разбросаны тюки сена и тракторные шины. Наш офис участвует в игре вместе с другими группами. Здесь имеются судьи и правила ведения боя. Понятия не имею, что за правила, потому что я не слушаю.

– Перестань на него пялиться, – шепчет Элли, пока я затягиваю лямки комбинезона.

Симпатичный, кстати, комбинезончик: черный, на молнии спереди, с гигантским фирменным знаком на спине, который легко сойдет за мишень.

– На кого?

Невинно хлопаю глазами, хотя прекрасно знаю, о ком она говорит. Шейн стоит рядом с Клайвом и Рэндом Петерсоном и вместе со всеми внимает разглагольствованиям судьи. Под каждым глазом у Шейна – черные полосы боевой раскраски, на поясе – боеприпасы, у бедра – автомат. Не будь этот автомат ярко-голубым и с прозрачным пузырем наверху, Шейн казался бы совершенно неотразимым.

Впрочем, он и так неотразим.

Постоянно посматривает в нашу сторону. Наверное, потому, что я тоже все время посматриваю на него. Делаю вид, что не замечаю.

– Наклонись-ка. – Элли мажет мне щеки чем-то похожим на гуталин.

– Зачем? – ворчу я, тем не менее позволяю себя разукрасить.

Собрался весь офис, кроме Брэдли. Тоня помогает Мэгги застегнуть ее комбинезон, словно они лучшие подружки, одновременно болтая с кем-то из клиентов. Тоня не снисходит до того, чтобы с нами играть, но оделась в форму команды поддержки. С самого утра она не перекинулась со мной ни словом. И пусть. В любом случае сказать мне ей ничего.

К сведению: Шейн не разговаривал со мной со вчерашнего дня.

А я не говорила с мамой. Хотя она дважды звонила. Я общалась сегодня только с Элли, но, когда та заметила исчезновение кольца, я сказала, что не хочу это обсуждать.

– Смотри, Брэдли, – шепчет мне Элли и указывает на другой конец поля.

Он пришел. Боже мой, он все-таки пришел. Честно говоря, не ожидала. Как мне с ним теперь разговаривать?

Клайв сразу кидается ему навстречу.

Брэдли окидывает Шейна взглядом, полным ненависти. Он выглядит как пьяный. Челюсть выдалась вперед, брови сошлись на переносице.

Интересно, с кем он уже говорил? Тоня смотрит на него, затем на меня.

Звучит свисток, и мы разбегаемся по огромному полю, прячась кто куда. Здесь человек тридцать от «Сафии», включая клиентов, плюс еще около двадцати игроков. Игра начнется по второму свистку. Хм, пожалуй, я все-таки слушала.

– Элли, бежим.

Хватаю ее за руку и тяну за собой. Настроение хулиганское. Я зла на весь мир, зла на себя и готова…

Второй свисток.

– Черт! – Опускаю на лицо маску и мчусь к горке из гигантских тракторных шин. – Слушай мой план. Мы спрячемся.

– Спрячемся? Что это за план?

Шарики-пули свистят в воздухе, как комары.

– Отличный план!

Бегу. Народ с воплями носится по полю. Полное безумие. Громадные тракторные шины сложены ступеньками. Мы забираемся на первую, затем перелезаем сразу через две и прыгаем внутрь башни из трех шин.

Выстрелы и крики теперь звучат глуше.

– В фильме «Любовь и прочие неприятности» героиня всю дорогу бегает и прячется, а под конец выскакивает и оказывается единственной, кто уцелел. Таков план.

В верхнюю шину попадает пуля и растекается краской.

– Все, что я помню из этого фильма, – щелканье пальцами и жест. – Элли поднимает указательный и безымянный пальцы в знаке победы.

Еще один шарик ударяет в верхнюю шину и разлетается брызгами прямо возле наших шлемов. Мы вскрикиваем, затем осторожно выглядываем наружу.

– Там Брэдли, – говорит Элли, тыча дулом в его сторону. Он прямо как Рэмбо, весь состоит из ярости и мускулов. – И Шейн. Они стреляют друг в друга. Брэдли что-то кричит. – Элли поворачивается ко мне. – Брэдли винит Шейна в том, что ты разорвала помолвку?

– Может быть. Да, наверное, – отвечаю я, наблюдая, как и тот и другой уворачиваются от пуль. Рэнд сражается плечом к плечу с Шейном. Только что они чуть не попали в Брэдли. А Брэдли помогает Клайв. Бой агентства против заказчиков – прекрасное мероприятие, чтобы выразить признательность клиентам. Мэгги бежит через открытое поле, размахивая руками.

В нее попали! Она упала. Она, кажется, вырубилась. Боже, люди, прекратите в нее стрелять! Тоня выбегает из безопасной зоны и помогает ей подняться.

– Тоня! – Элли ей машет, приглашая к нам.

– Что ты делаешь? Она даже не играет! – кричу я, но слишком поздно.

Тоня залезает на шины и падает к нам сверху.

– О боже. Кошмар какой-то. Эти шарики бьют так больно! – Она смотрит мне в глаза.

– Если ты не играешь, зачем надела форму?

– Без нее не разрешают находиться рядом с полем… Мне надо с тобой поговорить.

Еще один шарик разбивается о верхушку нашего укрытия, и капли летят Тоне на плечо.

Мы пригибаемся ниже.

– Сейчас? – выдыхаю я. – Ты хочешь поговорить сейчас?

– Слушай, Кензи. Мне очень жаль, поверь. Даже не знаю, что сказать. Я просто… Я правда не хотела, чтобы так случилось. Мне очень, очень жаль.

Смотрю на Элли, потом снова на Тоню. Почему она извиняется именно сейчас, а раньше ни слова не говорила?

– Это было еще до того, как ты пришла сюда работать. А потом, когда пришла… Ну, сначала у вас было несерьезно, а когда стало серьезно, мы все прекратили, но потом просто случилось опять. Вы поссорились, вроде как расстались.

Погодите-ка. Что? Еще шарик разбился над нашими головами.

Весь шум снаружи вдруг смешался в равномерный гул.

Я вижу Тоню, слышу, что она говорит, однако смысл никак не доходит. Смотрю на Элли, и та опускает глаза. Стою с раскрытым ртом, не в состоянии выдавить ни слова.

Это просто случилось опять… вы поссорились…

Моя челюсть стукается о землю. Брэдли?

Она говорит о Брэдли?

– О мой бог! Ты не знала? – Тоня поворачивается к Элли. – Она не знала? Вот черт. Я думала, из-за этого ты и отменила свадьбу. Брэдли сказал, что ты, наверное, поэтому…

Тоня явно в панике.

Несколько шариков пролетают в миллиметре от груди Тони. Она вскрикивает. В недоумении смотрю на Элли.

– Кензи, я только недавно узнала, я не решалась тебе сказать…

Она тоже знала?

– Кенз, ты что? Убери дуло! – Тоня выставляет руки перед собой. – Мне очень жаль, я…

Я как в тумане. В голове не укладывается. Тоня спала с Брэдли? Тоня и Брэдли. Тоня и Шейн. Я глубоко и часто дышу. Моргаю, смахивая слезы.

Навожу ярко-голубое дуло на Тоню и кладу палец на спусковой крючок.

– Беги.

Тоня срывается с места и, живо проскакав по шинам, перемахивает через край башни. Слышу, как она взвизгивает – кто-то в нее попал. Я не в состоянии двигаться. По щекам Элли катятся слезы.

– Уходи, пожалуйста. – Мне трудно даются эти слова.

– Кенз, честно, я только сегодня их случайно подслушала. Клянусь.

– Я бы раньше разорвала помолвку, если бы знала. Так что… просто уйди. Прошу.

Элли карабкается по шинам. Желтый шарик проносится совсем близко от ее затылка. Сажусь на землю, обхватывая руками колени. Мне ни к чему мишень на спине. Меня и без нее подстрелили.

Я мучилась от чувства вины. Боялась причинить ему боль, а он все это время… По щекам катятся слезы. Тяжело сглатываю, подавляя желание закричать от обиды.

План «Б» только что стал моим единственным планом выживания.

Из всех романтических комедий не могу вспомнить ни одной, где героиня в финале оказывается внутри башни из тракторных шин, брошенная женихом и двумя лучшими подругами. Ладно, я с ним порвала первой, и Элли не втыкала мне нож в спину. Она только сегодня узнала. Но Тоня воткнула.