Джулия поглядела на нее с удивлением:

— Ты не должна говорить о муже с неуважением, Тони, — наставительно проговорила она, хотя в ее голосе прозвучало и извинение. — А по поводу того, что он заставил меня обручиться, так он и мать просто советовали мне.

Я могла отказаться от помолвки со Стефаном.

— Ты любишь его?

— Нет, Тони. Я люблю Костаса.

— Тогда зачем ты согласилась на это? Ты же знала, перед какими трудностями окажешься.

— Я не знала, что делать. Я ничего не слышала о Костасе с тех пор, как он уехал из Афин в прошлом июне. А Дарес мог бы подумать, что это странно, если я откажусь. Стефан… — Она прервалась, и слезы закапали из ее глаз.

— Наверное, я запаниковала, потому что знала: если я откажусь, то Дарес спросит, почему?

— Ты могла бы сказать, что любишь Костаса.

— Я не хотела много говорить о Костасе, иначе бы Дарес заподозрил что-нибудь. Ты даже не представляешь, Тони, какой Дарес резкий. Я ужасно боялась, что он может предположить что-нибудь. И краснела каждый раз, когда упоминала Костаса.

Тони тихонько вздохнула. Джулия просила о помощи, а Тони чувствовала, что совершенно не способна помочь ей даже советом.

— Костас говорил тебе когда-нибудь, что любит тебя?

— Много раз. Я не сделала бы этого, если бы он не говорил. Я думала, что мы поженимся, когда окончим университет.

— Где он живет?

— На Косе.

Глаза Тони остановились на катере, плывущем прямо к берегу.

— Так вот почему ты хотела, чтобы Дарес взял тебя с собой.

— Не совсем. Понимаешь, даже когда я еду туда с Даресом, мы бываем только в доме зятя, где нас угощают, а затем снова возвращаемся. Дарес любит ходить под парусом, и поэтому он всегда перевозит Маргариту и Панайотиса сам, когда они хотят приехать в гости. Нет, я не увидела бы Костаса. Как я смогла бы с ним увидеться? Он обещал писать, а за все это время не прислал ни одного письма. Дарес сказал, что, если бы у Костаса были серьезные намерения, он давно бы приехал к нему и к матери просить о помолвке.

— Может, он заболел или еще что-нибудь.

— Он не заболел. Моя кузина видела его, и он сказал ей, что не хочет больше встречаться со мной.

Джулия подбрасывала камешки, потом стала бросать их в море, другой рукой вытирая слезы, текущие из глаз.

— Думаю, что я должна забыть его и выйти замуж за Стефана.

— Но ты говоришь, что Стефан может не захотеть жениться на тебе.

— Если я не расскажу ему о Костасе, он женится.

— А потом?

Щеки Джулии внезапно побледнели.

— Я не знаю, Тони. — Она покачала головой и дрожащими губами добавила: — Я с ума схожу… О, Господи, что мне делать?!

Тони нахмурилась. Она чувствовала себя беспомощной.

— Если этот Костас напишет, если он покажет, что любит тебя, ты сможешь расторгнуть помолвку?

— Отказать Стефану? Да, думаю, да.

— Дарес тебе позволит?

— Если он поверит, что Костас искренен, я уверена, что он разрешит мне отказать Стефану.

— Ты удивляешь меня. Я было подумала, что Дарес делает тебе честь, выдавая тебя замуж. Хотя, что помолвка, что женитьба здесь происходят только по решению старших. Во всяком случае, мне так говорили.

— Это так. Но Дарес хочет, чтобы я была счастлива.

Он очень добр… хотя не мне тебе это рассказывать.

Добр? Глазами Тони смотрела на катер, но вспоминала ту первую встречу с Даресом. Бессердечный — более чем подходящая характеристика. И с тех пор он нисколько не изменился. Он холодно общался с ней, держа ее на некотором расстоянии, механически вежливый перед слугами и абсолютно не замечал ее, когда они оставались одни… Хотя это случалось не часто. Но его невнимание абсолютно не трогало ее. Брак был необходимостью и ни чем более, в нем не было даже простого дружелюбия, тем более интимности.

Тони неизбежно вздрагивала, когда мысль об этом изредка проскакивала в ее голове. Он твердо заявил, что выберет в жены гречанку, которая будет знать свое место. Тони почти сочувствовала этой неизвестной девушке, на которой в один прекрасный день остановится задумчивый, ничего кроме желания не выражающий взгляд. Благодарение Богу, он никогда не направит свое желание на нее, хотя Тони как-то заметила на себе его безразличный взгляд. Она лежа загорала на газоне и была почти раздета.

Столкновений между ними еще не было, потому что через неделю после бракосочетания он провел две недели в Афинах и вернулся оттуда с сестрой, которая приезжала к нему три раза в год. Так что у Тони пока не было возможности начать свое "лечение", которым она хотела наказать его за все пережитые оскорбления.

Катер подошел к берегу, и скоро ее представили Маргарите и ее мужу, которые не знали о настоящей причине брака Тони и Дареса.

— Нет нужды, чтобы кто-нибудь знал об обстоятельствах твоей женитьбы, — сказала миссис Питсос после свадьбы, и ее сын от всего сердца согласился. — Это только расстроит девочек, — добавила она, — потому что они любят деда.

Старшее поколение в Греции всегда высоко почиталось. Тони знала это, но как можно любить этого жестокого старого негодяя, было за пределами ее понимания.

— Мы очень рады познакомиться с вами, — сказала Маргарита, когда Тони пожимала руки ей и Панайотису.

Оба были смущены, и Маргарита казалась очень осторожной. Избегая взгляда брата, она сказала:

— Мы были так удивлены, когда услышали, что Дарес женился на англичанке.

— Почему? — спросила Тони мило улыбаясь, в душе кипя от возмущения. — Ваш брат не любит англичанок?

Быстрый взгляд Дареса дал понять, что она поторопилась с замечанием. Она немного опустила ресницы, клянясь себе, что не будет больше такой неразумной. Дарес не должен предполагать, что она понимает его язык. Когда придет время, она скажет ему… и она получит огромное удовольствие от его смущенного вида.

— Конечно, ему нравятся англичанки, — поспешила сказать Маргарита. — В конце концов он сам наполовину англичанин.

Тони встретила его взгляд, но выражение его глаз не изменилось, когда о нем заговорили, как об англичанине.

Он был больше всего греком, решила Тони, рассматривая его темный точеный профиль, когда он, повернувшись, что-то говорил зятю. Наверное, он с радостью отбросил бы все английское, если бы у него был выбор, чувствовала Тони и подумала, уж не обижается ли он на мать и не отсюда ли вытекает его ненависть к английской крови.

Вечером, за обедом, муж был предельно вежлив к Тони. Она подумала, что это из-за приезда гостей. Хотя, размышляла она, греки женятся для удобства, и ничто не может заставить их выражать жене какие-то чувства, хотя бы притворно.

Через несколько дней Маргарита с мужем и Джулией уехали в Афины. Тони и Дарес остались одни. После двух недель, которые они прожили как незнакомые люди, Тони начала так скучать, что решила начать путешествовать. Для начала по ближайшим островам. Но пришло письмо от родителей, и из-за него она решила ехать домой. Ее знакомство с окрестностями осталось на потом.

— Мои родители хотят меня видеть, — проинформировала она мужа. — Поэтому я решила провести месяц в Англии.

Впервые она удостоилась чести заинтересовать мужа.

Не трудно было прочитать удовлетворение на его лице, когда он услышал о том, что сможет хоть ненадолго избавиться от нее! Его немедленный ответ придал силы решению Тони.

— Отличная идея. Жизнь здесь довольно скучна для тебя.

— Это мягко сказано, — быстро ответила она, не дослушав его. — Жизнь никогда не была более скучной!

Его брови приподнялись.

— Что я должен делать по этому поводу? Я не собираюсь тебя развлекать.

В ней снова закипела ярость. Этому снобу наплевать, что ее жизнь проходит, а она только отмечает дни на календаре, дожидаясь, когда старый негодяй умрет.

— Я могу задержаться подольше, — огрызнулась она, выдавая свои мысли. Она имела в виду то, что собирается начать новую жизнь без этой всеобъемлющей скуки, и откладывание этого будет ему кое-что стоить.

Дарес спокойно сказал:

— Месяц — твой предел.

Тони заморгала. Она вздернула подбородок и неуверенно сказала ему, что уедет на столько, на сколько захочет.

— Я так не думаю, — сказал он, когда она закончила. — Дед приезжает в конце следующего месяца, и он надеется найти тебя здесь.

— А если не найдет?

— Я хочу, чтобы нашел. В Греции женам не позволено уезжать одним, а твое отсутствие возбудит подозрение, что мы поженились, чтобы помешать ему.

— Какая разница? Я все еще твоя жена, потому полагаю, что он не решит вдруг убить меня в конце концов.

Его губы сжались в ответ на ее тон. Она увидела предупреждающий блеск его глаз, но страха не чувствовала.

— Я не собираюсь рисковать… никто из нас не будет этого делать.

Тони чудом удержала ярость и сказала едко:

— Я подумаю об этом…

— Ты сделаешь так, как я сказал!

Она опешила на секунду:

— Я должна предупредить тебя, Дарес, что я всегда делаю то, что хочу. Если я захочу остаться, то я останусь.

Глаза ее мужа сузились — это предупредило ее об опасности. И чтобы не выслушивать очередную грубость с его стороны, она быстро добавила:

— Мне нужны деньги для поездки.

— Я должен дать тебе денег? — сказал он крайне удивленный.

— Ну конечно. Кто мне еще даст?

У него на лице заходили желваки, и она почувствовала беспокойство еще прежде, чем он заговорил.

— От меня ты не получишь и воздуха. Ты получаешь ежемесячное содержание, и если ты думала о поездке в Англию, то должна была откладывать деньги на поездку.

Тони хотела прервать его, но он властно поднял руку и сказал:

— Нет, моя дорогая, ко мне за деньгами больше не подходи.