— Надеюсь, нам удастся потанцевать, — тихо проговорила Каролина. — Некоторым из этих офицеров к полуночи нужно вернуться в казармы.

Барон будто услышал ее слова или просто догадался, о чем она говорит.

— Почему бы нашим молодым гостям не перейти в бальный зал? Оркестр уже ждет вас, а мы присоединимся к вам позже.

Каролина с готовностью вскочила. Ее примеру последовали молодые дамы, включая и нескольких замужних. В огромном бальном зале был установлен помост, украшенный цветами, на котором расположились музыканты. Как только гости переступили порог, зазвучал стремительный и чарующий вальс.

Симону пригласил офицер, который сидел рядом с ней за столом. Он был хорошим танцором. А оркестр был просто великолепен. Вероятно, музыкантам велели играть главным образом сентиментальную музыку и преимущественно вальсы Штрауса.

Спустя короткое время в зал вошли барон с графиней, а следом за ними — маркиз.

Барон, глядя на танцующую молодежь с нескрываемым удовольствием и одобрением, сказал:

— Графиня, я хотя и мечтаю покружиться с вами в вальсе, но, думаю, что в паре с нашим самым замечательным гостем вы будете чувствовать себя гораздо увереннее.

Говоря это, он смотрел на маркиза, и тому ничего не оставалось делать, как вывести графиню в круг танцующих. При этом он подумал, что барон немного пережимает — он слишком очевидно чего-то ожидает от их с графиней встречи. Да и эта женщина, именуемая первой красавицей Германии, как-то слишком явно одобряет инициативы барона, словно признает, что действует под его контролем.

Когда они закружились в вальсе, графиня прижалась к маркизу несколько сильнее, чем было необходимо.

—Я с таким нетерпением ждала этого танца! Я была уверена, что вы окажетесь прекрасным партнером. Мы просто созданы друг для друга.

Она произнесла это таким тоном и посмотрела на маркиза таким взглядом, что ему трудно было бы не почувствовать, что на него слишком быстро и слишком сильно давят.

«С немцами всегда так, — подумал он, — в них нет ни капли терпения и тем паче деликатности, что бы они ни делали. Будь на месте графини француженка, она бы не вела себя столь прямолинейно».

Увы, если дело касалось женщин, маркизу, как и большинству мужчин, нравилась роль охотника, а не дичи.

Единственное, что ставило его сейчас в тупик, — это пока не разгаданная цель хозяина дома, столь бесцеремонно подталкивающего его к флирту с графиней. И еще, почему она с такой готовностью соглашается играть предписанную ей роль?

Глядя на то, как вальсируют маркиз и графиня, Симона переживала, что ее соотечественник уже попал в ловушку, расставленную бароном.

— О чем вы так серьезно задумались? — спросил ее партнер. — Такая красивая барышня должна всегда улыбаться.

— Что вы, я наслаждаюсь танцем, — отвечала Симона. — Эта музыка так прекрасна!

—Так же, как и вы, — нашелся молодой человек. — Вы так восхитительны! Мне бы хотелось поговорить с вами наедине. Уверен, в саду сейчас довольно тепло, и мы можем пойти прогуляться.

Симона вспомнила слова матери о том, что дебютантке не следует уединяться с мужчиной.

— Это потому, что он может попытаться поцеловать меня? — уточнила тогда Симона.

—Я удивлюсь, если он этого не сделает, — отвечала леди Белгрейв. — Но, что еще хуже, девушка-дебютантка может приобрести дурную репутацию.

Симона поняла, что юная незамужняя барышня должна избегать подобных ситуаций.

Но когда она думала об этом позже, то с изумлением обнаружила, что молодые замужние дамы вовсе не опасаются таких ситуаций, особенно те, что входят в круг друзей принца и навешают его в Мальборо-Хаусе. Они, конечно, мало интересовали девушку, и все же ей невольно доводилось слышать об этом на званых завтраках и чаепитиях у матери. Сплетни о принце Уэльском были у всех на устах, и все немилосердно критиковали любую женщину, которой в данный момент посчастливилось привлечь его внимание.

Мать дала Симоне строгие наставления о том, как она должна вести себя в Берлине, в гостях у своей подруги. Поэтому сейчас она уверила своего кавалера, что у нее нет желания покидать танцзал, тем более идти в сад, чем весьма разочаровала молодого человека. На следующий танец он пригласил какую-то замужнюю даму. Симона только усмехнулась, когда они исчезли в саду уже во время следующего вальса.

Девушка и представить не могла, что пока она тайком наблюдала за маркизом, он с таким же интересом следил за ней. Маркиз с удовлетворением заметил, что она вела себя очень осмотрительно, как и положено хорошо воспитанной дебютантке, чего нельзя было сказать о большинстве присутствующих здесь молодых дам, которые позволили себе за обедом слишком много шампанского. Они не только довольно рискованно танцевали, но и чересчур шумно себя вели.

Маркиз решил, что, поскольку Симона — его соотечественница, ему следует пригласить ее на танец. Но от графини не так-то просто было избавиться. Она, как приклеенная, не отходила от него ни во время танцев, ни в перерывах между ними. Маркизу с трудом удалось ускользнуть от нее только потому, что долг вежливости велел ему пригласить на танец баронессу. Та наблюдала за танцующими, сидя в кресле.

— Я с удовольствием потанцую с вами, — сказала она, поднимаясь. — Давно не танцевала, так что прошу простить меня, если окажусь не такой искусной, как ваша предыдущая партнерша.

Маркиз услышал в ее голосе твердые нотки и, ведя баронессу на середину зала, тихонько спросил:

— Расскажите мне о графине фон Тассен. Я прежде ничего не слышал о ней.

— Она, как вы могли заметить, очень хороша собой. Мой муж даже настаивает, что она — самая красивая женщина Германии, — сухо проговорила баронесса. Заметив, что маркиз заинтересован, она продолжала: — Ее мать — русская, поэтому она действительно во многом отличается от нас. Но ее отец и муж были немцами.

—А что произошло с графом? — будто невзначай поинтересовался маркиз.

— Он исчез несколько лет назад, — ответила баронесса. — И теперь, как говорит графиня, очень многие мужчины мечтают заботиться о ней.

Несомненно, в тоне баронессы угадывалось презрение — очевидно, она не одобряла поведения графини и принимала эту женщину в своем доме лишь по настоянию барона.

Немного помедлив, маркиз спросил:

—А графиню принимают во дворце?

—У императора принимают любую женщину, если у нее красивые кисти рук.

— Кисти? — удивленно переспросил маркиз.

— Руки — это его страсть, — улыбнулась баронесса. — Наверное, это объясняется тем, что у него самого одна рука изуродована.

Маркиз какое-то время потрясенно молчал.

— Это очень необычное пристрастие. Ничего подобного я прежде не встречал.

— Вы еще не раз услышите об этом, пока будете в Берлине, — отвечала баронесса. — Мой муж может рассказать куда больше, чем я.

Маркизу это сообщение показалось весьма любопытным, и он был не прочь разузнать подробности. Танец закончился, и он проводил даму к ее креслу.

Он уже было хотел пригласить на танец Симону, но, обернувшись, увидел рядом графиню.

— Я с нетерпением жду вас, — заявила она, сверкнув глазами. — Мой предыдущий партнер по сравнению с вами — хромой калека.

Маркиз нехотя положил руку ей на талию.

—Я, кажется, уже говорила вам, что мы идеально подходим друг другу в танце. И во многом другом тоже.

Было совершенно ясно, что она имеет в виду под «другим». Он снова ощутил дискомфорт от ее грубой прямолинейности.

Ох уж эти немцы! Они так рьяно принимаются за дело, что даже не дают человеку опомниться.

Он поднес руку ко рту, будто пытаясь скрыть зевоту.

—Должен вам признаться, этот вечер, вероятно, понравился бы мне гораздо больше, если бы состоялся, например, завтра. Я очень устал с дороги, что-то в этот раз мне не слишком хорошо спалось на яхте.

— Море было неспокойным? — спросила графиня.

—Да, — честно признался маркиз. — К тому же меня всегда утомляет перемещение на поезде.

— Меня тоже, — подхватила графиня. — Надо же, даже в этом проявляется наше сходство!

Она вздохнула.

—Я могу согласиться, дорогой маркиз, что сегодня вам нужно хорошо выспаться. Но завтра мы непременно должны встретиться. Мне так много нужно вам рассказать и о многом расспросить!

Маркиз подумал, что на сей раз ему удалось довольно легко отделаться. Но в то же время ему не понравилось, что графиня смотрела на него, как на рыбу, которая заглотнула наживку и уже не сорвется с крючка.

За пятнадцать минут до полуночи молодые офицеры поспешили в свои казармы, и это послужило сигналом и остальным гостям откланяться.

Прощаясь с ними, баронесса обратилась к дочери:

— Каролина, думаю, вам с Симоной пора ложиться спать. У вас на завтра столько планов! Я не хочу, чтобы вы переутомились.

—Хорошо, мама, — послушно согласилась Каролина. — Вечер превосходно удался!

Она повернулась, чтобы попрощаться с молодым человеком, который чаще других приглашал ее танцевать, и Симона услышала, как тот говорит, что хотел бы снова ее увидеть. Он обещал зайти завтра днем и выразил надежду, что она будет дома.

— Мы приглашены на ленч, но в любом случае вернемся к четырем, так что приходите к чаю, — простодушно ответила девушка.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, — заверил юноша.

Каролина догнала Симону на лестнице.

— Вечер просто чудесный! — с энтузиазмом воскликнула она. — И ты всем очень понравилась.

— Мне кажется, что оркестр был просто великолепен.

— Они сегодня впервые были у нас, но, я думаю, папа снова пригласит этих музыкантов.

Когда они дошли до своих комнат, Каролина поцеловала Симону и сказала:

— Как замечательно, что ты еще побудешь здесь! У нас с тобой столько захватывающих приключений впереди!