Лорд Потерби был богат и исключительно благородного происхождения. Он открыто восхищался красотой своей соседки, леди Мейз. Если бы не его превосходное воспитание, он бы облек свои восторги в иную форму, несмотря на замужнее положение леди. Но лорд Потерби был истинным джентльменом.

Многие годы он копил растущее презрение и отвращение к лорду Мейзу за его кутежи, распутство и жадность к коллекционированию предметов искусства; из слухов он узнал обстоятельства замужества леди Мейз, а также причину ее появления в Кэрберри. Он сразу же занял позицию ее защитника и обожателя.

После безвременной смерти лорда Мейза лорд Потерли сделал шаг навстречу. Он не скрываясь делал все для того, чтобы прекрасная и не особо потрясенная горем вдова ощутила его незаменимость. Строгое соблюдение траура леди Мейз было единственным препятствием к тому, чтобы лорд Потерби сделал ей официальное предложение. Он счел, что хотя и мягкое, но принуждение вдовы к повторному браку до окончания траура будет признаком дурного тона.

В поведении леди Мейз не было ничего, что могло бы вселить в душу лорда надежду на то, что она посмотрит на его предложение с благосклонностью. Однако лорд Потерби был уверен, что когда необходимые приличия будут соблюдены и леди Мейз будет, наконец, свободна в выражении своих чувств, она с благодарностью примет его ухаживания.

Сэр Томас с женой в высшей степени одобряли очевидные намерения лорда Потерби. Когда бы они ни приезжали в Кэрберри, они неизменно приглашали лорда присоединиться к их развлечениям.

Люсинда была благодарна судьбе за то, что родители жили в отдалении, поэтому не могли более решительно и энергично подготовить почву для этого брака. Она очень ценила лорда Потерби как своего соседа. Но это вовсе не означало, что она желала выйти замуж за него. Они с лордом Потерби совершенно не подходили друг другу, считала она, хотя бы потому, что она была на много лет его моложе. Она только что пережила несчастливый брак с другим более старшим мужчиной, и у нее не было желания вступать вновь в столь же неравный союз.

Однако даже Люсинда вынуждена была признать, что лорд Потерби был совершенным херувимом в сравнении с ее покойным мужем, лордом Мейзом. Не удивительно, что родители прочили им счастливый брак. Кроме иных преимуществ, лорд Потерби обладал на редкость уравновешенным характером. Никогда с его именем не было связано ни единого скандала. Если сравнивать его с бывшим мужем Люсинды, единодушно признавали ее родители, то в нем можно было найти уйму достоинств.

И как жаль что на этот раз Люсинда не стала покорно исполнять предназначенное ей родителями.

— Папа, у меня нет никакого желания выходить замуж за лорда Потерби, — сказала она. — Вы с мамой можете навсегда оставить эти необоснованные надежды, поскольку я тверда в своих решениях. Мы не подходим друг другу.

— Ты уже не так молода, Люсинда, — упрекнул сэр Томас. Он совершенно забыл, впрочем, не случайно, что буквально несколько минут тому назад утверждал, что дочь слишком молода, чтобы ехать одной в Лондон. — Ты останешься без новых предложений, не в состоянии будешь соперничать с подрастающей ежегодно свежей порослью невест.

— Папа! Ты говоришь абсурдные вещи, — смеясь, ответила Люсинда. — Я в самом деле выставила бы себя на посмешище, если бы вздумала играть в свете роль инженю. Нет, я добровольно уступаю дорогу молодым девушкам. Я слишком опытна, чтобы вновь идти той же дорогой!

Сэру Томасу пришла в голову неприятная мысль. С присущим ему дефицитом такта он сказал:

— Я надеюсь, ты не настолько опрометчива, чтобы пытаться заловить в свои сети какого-нибудь опытного денди, Люсинда. Боюсь, ты просчитаешься в этой игре. Общество не требует от вдовы той же безупречной репутации, что от невинной девушки, и именно этим такие джентльмены спешат воспользоваться.

— Я еду в Лондон вовсе не для того, чтобы найти себе мужа! — категорично ответила Люсинда, полагая, что ее резкость на сей раз извинительна. — Я не скрываю своих намерений и говорю все как есть: я просто собираюсь слегка повеселиться. Вот и все! Как вы могли подумать, что я позволю себе такую… такую вольность?

Сэр Томас, по всей видимости, не был убежден. Он нахмурился.

— Каждая женщина желает выйти замуж, Люсинда. Это заложено в вашей натуре.

— Я знаю достаточно много женщин, которые не пожелали выйти замуж.

— Вне сомнения, вы говорите о женщинах низкого происхождения, дочь моя. Любая женщина вашего сословия и воспитания всегда желает выйти замуж. Это воспитано в нашей среде, — торжественно проговорил сэр Томас.

— Папа, я никогда не предполагала, что вы такой ретроград. — Люсинда, не веря собственным ушам, смотрела на отца.

Сэр Томас встал.

— Вовсе нет, дочь. Я знаю, о чем говорю. И чем более я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что ваш план вовсе нехорош.

— Папа!

— Довольно, Люсинда. В этом вам необходимо руководство с моей стороны. Даже если бы вы были способны женить на себе какого-нибудь лондонского денди, вам необходим отцовский совет, — заключил сэр Томас. Как решающий аргумент он добавил: — Лучше всего для вас было бы выйти замуж за лорда Потерби прямо сейчас, а затем ехать в Лондон для развлечений.

Люсинда разрывалась между отчаянием и смехом над глупым предположением отца, что она собирается на сезон в Лондон только для того, чтобы заполучить мужа. Однако она знала, как живучи идеи отца, когда они овладевали его умом. Ей оставалось довольствоваться резкими репликами.

— Едва ли я смогу развлекаться, будучи леди Потерби!

— Да, лорд Потерби слегка скучноват, — сразу же уловил суть возражения сэр Томас, неохотно кивнув в знак согласия, — но этот недостаток едва ли может сравниться с многочисленными преимуществами брака.

— Лорд Потерби — ужасающе скучный тип. — Люсинда пыталась разделить две темы.

— Он — очень достойный человек. Он был бы великолепным мужем, — с упреком сказал сэр Томас. Люсинда в отчаянии сжала руки.

— Папа, нам нужно оставить этот разговор: я вовсе не собираюсь с вами препираться и ссориться, тем более что вскоре нам предстоит разлука. — Бросив салфетку подле своей тарелки, она встала и обошла стол, чтобы поцеловать отца в макушку.

Сэр Томас смягчился от проявления дочерней любви. Он похлопал ее поруке.

— Хорошо, Люсинда. Я более ничего не скажу. Ты всегда была хорошей, послушной дочерью. Думаю, что в конечном счете могу положиться на твое здравомыслие.

Люсинда предпочла не замечать намека, заключенного в словах отца. Однако она не стала повторять, что не намерена выходить замуж за лорда Потерби. Вместо этого она сделала вид, что лорду известно о ее планах на сезон.

— Вы также можете полностью положиться на мисс Блайт, — улыбаясь, сказала она. Сэр Томас рассмеялся.

— Да, и на эту славную леди тоже. — Он встал и горячо обнял дочь. — Я скажу вашей матери, что нет необходимости волноваться за вас. Вполне можно довериться твоему здравому смыслу, хотя ты все еще очень молода, чтобы знать этот мир. Я не стану говорить о том, как ценны будут в такой ситуации советы и руководства мисс Блайт. Ты должна во всем полагаться на нее.

— О, я знаю, — сказала Люсинда, продевая свою ручку подколоть отца, когда они шли к дверям. Выйдя, она обернулась, чтобы улыбнуться отцу. — Сегодня утром я встречаюсь с моим агентом по недвижимости, но потом буду свободна. Увидимся за ленчем?

Сэр Томас покачал головой.

— Думаю, что мне пора оставить тебя. — Он дал знак поджидающему поодаль лакею. Лакей подошел с плащом, шляпой и перчатками. Люсинда была немало удивлена его немедленной готовностью ехать.

— Вы уезжаете сию минуту? Я и не знала, что вы уже приготовились к отъезду.

— Я решил ехать, как только проснулся сегодня утром. Я пробыл у тебя дольше, чем обещал вашей матери, — и сэр Томас широко улыбнулся дочери. — К тому же я знаю кое-что о женщинах: когда дело дойдет до сборов, ты захочешь взять с собой полдома. Я буду вам мешать.

— Пожалуй, что да, — согласилась Люсинда. — Но пока еще рано думать об отъезде. Мы только что вышли из-за стола!

— Я планировал задержаться лишь ненадолго этим утром, чтобы поговорить, поскольку накануне мне пришла в голову мысль, что твоя матушка будет в претензии за мою долгую задержку. — Сэр Томас надел плащ, взял шляпу и перчатки из рук лакея. Затем он повернулся, чтобы поцеловать дочь в щеку. — Экипаж уже ждет, так что нужно ехать.

— Хорошо, папа. — Люсинда не стала переубеждать отца и проводила его. Выйдя на зимний холод, она закуталась в шаль. Глядя, как отец садится в экипаж, она махала рукой с верхних ступеней. — Скажи маме, что я люблю ее.

Сэр Томас помахал рукой из окна экипажа.

— Можешь положиться на меня: я передам все новости! — обещал он.

Люсинда качала головой и с любовью улыбалась ему вслед. То, что сэр Томас передаст жене все подробности плана дочери — было неизбежно. Неизбежным было и последующее письмо от матери с требованием разъяснений и целым катехизисом советов.

Экипаж выезжал на посыпанную гравием дорогу. Люсинда вновь помахала рукой, а затем вошла в дом.

Лакей подумал было, что мороз зимнего утра заставил госпожу так быстро вернуться в дом. Однако мысли Люсинды были заняты вовсе не превратностями погоды.

Она была уже полностью поглощена думами о приготовлениях и делах, которые предстояло завершить перед отъездом в Лондон на следующее утро. Достижение цели, вынашиваемой на протяжении года, приближалось.

— Пожалуйста, пришлите мистера Лэтема ко мне в кабинет, — распорядилась она.

Люсинда, войдя в кабинет, все еще улыбалась. Она уселась за огромный стол красного дерева, за которым решала многочисленные дела по ведению хозяйства в поместье. Окинув взором кабинет, она тихо вздохнула. Ей было приятно сознавать, что это будет последнее решение, которое необходимо принять здесь, в Кэрберри. Она с нетерпением, ждала того часа, когда можно будет препоручить все дела по недвижимости на неопределенное время надежному мистеру Лэтему. Когда это будет сделано, она станет свободна от последней обязанности, связывающей ее с Кэрберри.