Порой ему начинало казаться, что за ним следят. Сейчас же, когда все его войско, все его военачальники только и ждали сигнала, чтобы переметнуться под знамена Белой Розы, – опасность увеличивалась вдвойне. Поэтому Джордж и расположил свои отряды сколь возможно далее от ставки Делателя Королей, окружив их пикетами и заставами и строго-настрого приказав убивать на месте любого, кто хоть на миг подпадет под подозрение.

– Ты думаешь, я не знаю, что тебя гложет? – неожиданно спросил Уорвик, и герцогу показалось, что у него остановилось сердце. Он молчал.

– В Лондоне у меня достаточно людей, и они донесли мне об измене твоего капеллана. Ты, кажется, доверял ему, Джордж?

Кларенс перевел дыхание.

Видя, что Джордж молчит, Уорвик продолжал:

– Когда-то отец мой, герцог Солсбери – упокой Господь его душу – наставлял меня, что надобно почитать священнослужителей и склоняться перед их саном. Как и все прочие, они грешат… Что ж, за свои грехи им предстоит держать ответ перед Всевышним. Поэтому я не ропщу и не кляну своего брата, епископа Невиля.

Возможно, я сам виноват в том, что случилось. Я знал, что Джордж слаб и неспособен к ответственности, однако всегда делал ставку на его честолюбие, полагая, что он сообразителен и поймет, что ему следует держаться за меня, если он по-прежнему хочет оставаться лордом – казначеем Англии и в конце концов облачиться в кардинальскую мантию.

Эдуард весьма скоро забудет о его услугах. Твой братец Над скорее будет помнить о том, что Джордж помог уйти из-под его опеки Анне Невиль, нежели то, что епископ помог ему бежать из плена и отворил ему ворота Лондона. Поверь, мой мальчик, несмотря на кажущееся легкомыслие, Над Йорк никому ничего не забывает.

– Это неправда! – воскликнул Кларенс, излишне запальчиво, как показалось Уорвику.

Приподняв одну бровь, он недоуменно взглянул на зятя. Но Джордж стоял спиной к огню, и нельзя было разглядеть его лица. По-своему истолковав волнение герцога, Уорвик мягко спросил: – Ты все еще любишь его, Джордж? Тот ответил вопросом:

– Что бы вы сделали с таким человеком, как мой капеллан?

Уорвик зловеще засмеялся.

– Не думай больше об атом. Даже если он знал что-то, то уже не сможет нам повредить. Что бы я с ним сделал, ты спрашиваешь? Привязал бы ему на шею камень, а уж дно он бы сам отыскал. Ты уходишь?

Герцог встал.

– Мне надо проверить караулы. Скоро начнет светать.

Уорвик встал и сладко потянулся. Джордж глядел на него с ужасом. Каких-то полчаса назад этот человек на глазах умирал. Колдун-итальянец словно вдохнул в его полуживое тело новые силы.

– Я… Мне пора, – снова сказал он. Ему стало тяжело находиться в одной комнате с тестем. Но Уорвик вновь удержал его.

– Что ты думаешь обо всей этой суматохе в Лондоне? Я имею в виду слухи об Анне? Джордж пожал плечами.

– Ерунда. Изабелла писала, что проводила ее высочество на корабль, отплывающий во Францию.

– То-то и оно. Но мне сообщили, что она так и не прибыла на континент. Боюсь, за этим стоит очередное сумасбродство моей дочери. Что-то она задумала? Он обнял Джорджа за плечи.

– Что же до Изабеллы, то не следует беспокоиться. Я в ней уверен. Она умная девочка и правильно поступила, примкнувши к свите королевы Элизабет. Так она избежит опалы и для себя и для моих внуков.

Уорвик улыбался. Лучшей новостью в последнее время было известие о рождении у Кларенса и Изабеллы наследника. – Ступай, сынок. И да хранит тебя Бог. Джордж вздохнул с облегчением лишь тогда, когда оказался под открытым небом и Кристофер Стэси подвел ему коня.

– Милорд, поспешите. У ворот аббатства вас ожидает человек герцога Глостера.

Кристофер говорил негромко, но Кларенс испуганно оглянулся на него. Ему казалось, что за пеленой тумана скрываются шпионы Делателя Королей.

Джордж отправил Кристофера в свою ставку, велев сказать, что герцог задержится в аббатстве на пасхальной службе. В случае чего, он сумеет отвести от себя подозрения, заявив, что заблудился в тумане. Он устал быть все время настороже, постоянно озираться, опасаясь слежки. Хвала Господу, что Делатель Королей все еще ничего не заподозрил и по-прежнему доверяет ему. Осталось совсем недолго. Утром начнется битва, а там… Но что если Уорвик все же победит?

До того момента, когда к нему прискакал на взмыленной лошади Кристофер Стэси, сообщивший, что Анна Невиль бежала, Джордж был более чем уверен в себе. Он знал, что поражение или победа йоркистов зависят от него, и торговался с братьями, добиваясь от них все новых льгот и посулов на будущее. Если же победит Уорвик – Делателя Королей даже в сложившейся ситуации нельзя было недооценивать, – Джордж знал, что сумеет подчинить его себе, шантажируя жизнью его любимицы. Даже в случае, если бы его предательство было раскрыто, у него оставался в ее лице крупный козырь. Теперь же… Герцог вспомнил слова Уорвика об изменнике Мортоне и зябко повел плечами…

Ворот, о которых говорил его шталмейстер, по сути дела не было. У дороги стояли две рассыпающиеся башни, меж которыми натягивали цепь, преграждающую путь по дороге в Сент-Олбанс. Когда Кларенс приблизился, из башни высыпали стражники, требуя пароль, но разглядев, кто едет, вытянулись и отсалютовали алебардами, а один из них торопливо опустил цепь.

Джордж проехал мимо них. Грязь чавкала под копытами его серой в яблоках кобылы. Пахло прелостью, молодой зеленью, мятой и горелым торфом. Где-то в тумане жалобно блеяли ягнята. Лошадь Кларенса шарахнулась, когда из-за коряги как призрак возник посыльный Глостера. Джордж знал его – коренастый, уродливый бродяга, укутанный в шкуры, как дикарь. Не говоря ни слова, он взял лошадь под уздцы и направился куда-то в глубь леса.

Герцог ничего не видел вокруг. В тумане все казалось странным и причудливым. Попискивала разбуженная лесная птица, доносился лисий лай. Герцог уже бывал здесь, но теперь не узнавал место. Он с подозрением покосился на проводника. Вновь явилось подозрение, что бродяга – соглядатай Уорвика.

«Где-то здесь должна торчать обгорелая печная труба. Проклятье! Если ее не будет – дорога не та. Черт бы побрал этот туман!»

Он положил руку на рукоять меча, присматриваясь к бродяге. Привыкнув изменять и таиться, Джордж не доверял никому.

Слава Богу, показалась труба. Он вздохнул облегченно, немного расслабился. На ум пришли слова Уорвика о старшем брате: Эдуард ничего не забывает… Джорджу это пришлось не по душе. После возвращения Нэда в Англию ему лишь раз довелось повидаться с братом. Эдуард держался надменно и холодно.

В ту пору Джордж не придал этому значения. Что ж, брат действительно немного сердит на него за прошлое, зато когда он, Джордж, поможет ему вернуть корону, отношения их потеплеют… Но он помнил и то, как эта проклятая Анна Невиль сказала, что Эдуард всего лишь использует его. Тайные опасения, что копились в его душе, разом зашевелились.

При мысли об Анне Джордж невольно коснулся кончика носа. Проклятая девка! Этот шрам! Как долго ему пришлось прятать лицо! Когда Уорвик разглядел, что с ним, он едва не помер со смеху. Пришлось соврать, что был чрезмерно любезен с собачкой одной очаровательной леди…

Они подъехали к крытой тростником хижине угольщика. Проводник исчез, словно его и не было. Лошадь Кларенса потряхивала головой, звеня удилами.

– Эй, Риччи, выходи, это я! Никто не ответил. Шкура, закрывавшая вход в хижину, не шелохнулась. Было так тихо, что Джорджу стало не по себе.

– Эй, Ричард, – упавшим голосом позвал он. В тот же миг мелькнула тень и кто-то прыгнул с нависавших ветвей дерева на круп его лошади, вцепившись Кларенсу в плечи. От страха и неожиданности герцог визгливо закричал. «Выследили!» – пронеслось в голове.

Его лошадь испуганно заржала и взвилась на дыбы. Выронив поводья, увлекаемый железным кольцом обхвативших его рук, Кларенс стал запрокидываться назад. Он снова вскрикнул и покатился по травянистому склону в полную грязи ложбину. Сверху донесся издевательский хохот.

– Да, Джорджи, после того как тебя хватила за нос левретка, ты словно не в себе!

Глостер, поднимаясь с земли, все еще смеялся. Перепачканный с ног до головы, с черными разметавшимися волосами, одно плечо выше другого, белозубая улыбка…

– Чума на тебя, Ричард! – вспылил средний брат. – Тебе бы все шутки, а я было решил, что меня выследил Уорвик.

Смех замер на губах Ричарда.

– Ты что это – серьезно? Старый медведь что-то заподозрил?

– Моли Бога и его благочестивую Матерь, чтобы это оказалось не так! Ну, что смотришь? Дай руку!

Чертыхаясь, Кларенс вытирал лицо полой плаща, пока Ричард ловил его лошадь. Когда младший Йорк не улыбался, он казался куда старше своих лет. У него была широкая грудь бойца, но горб гнул его, да и хромота придавала его облику что-то старческое. Лишь живость движений выдавала в нем юношу.

– Идем, Джорджи. У нас мало времени. По-прежнему ворча, Кларенс вошел в хижину угольщика. Ричард опустил шкуру, и внутри сразу стало темно, лишь слабо светились головни в очаге. Хозяев хижины всякий раз, когда здесь происходила встреча, выгоняли в лес, и теперь лишь корова утробно вздыхала за перегородкой да черный кот уставился на вошедших фосфоресцирующими глазами. Ричард подхватил кота на руки, и тот благодушно заурчал.

– Ты в самом деле подозреваешь, что Медведь что-то пронюхал?

– Откуда мне знать? Для него я по-прежнему «сынок», но ведь кругом кишат шпионы. К тому же чертовка Анна все еще неизвестно где. Если она доберется до отца, тот не откажет себе в удовольствии утопить меня в первом же болоте.

– Почему, собственно, утопить?

– Оставь, Ричард. Давай-ка бумагу, я нарисую, как Уорвик расположит свои силы.

Глостер сбросил с колен кота и протянул Джорджу лист телячьего пергамента, а заодно и уголек. Оба брата склонились так, что их головы едва не соприкасались. Они были разительно непохожи – круглолицый, зеленоглазый Кларенс, с вьющимися кольцами каштановыми кудрями и смуглый, как испанец, Ричард с его гладкими и темными, как вороново крыло, волосами, жестким подбородком и без губым нервным ртом. Его глубокие черные глаза сверкали, как агаты.