Орландо полулежал на диване и, покачивая бокал на ладони, задумчиво наблюдал, как в нем колеблется жидкость. Когда Эми появилась в дверях, он поднял глаза и посмотрел на нее, не говоря ни слова.

— Чудесный у тебя Хогарт, — Эми осторожно заняла место на самом дальнем от Орландо стуле, чтобы он ненароком не подумал, что она неправильно истолковала мотивы его приглашения. Он все еще молча и неотрывно смотрел на нее.

— Я смогу справиться с пылью, — она жизнерадостно улыбнулась.

Это отвлекло Орландо от его глубоких раздумий и положительно сбило с толку. Его лицо медленно расплылось в улыбке.

— А я в этом и не сомневаюсь.

Эми скинула туфли и вытянула ноги перед собой. Алкоголь подействовал на них раскрепощающе, и они поспорили, кто съест больше картошки.

— Проигравший моет посуду, договорились? — предложил Орландо.

— И сушит, — Эми не сомневалась в том, что сможет уничтожить сколько угодно картошки. — Во мне же не просто так течет ирландская кровь, — предупредила она. — Все годы голода в Ирландии не прошли бесследно, они в моих генах. Стоит мне увидеть картошку — и я ее ем.

Так и вышло. Она съела девять картофелин, он — семь.

— Ты просто не позволил бы мне самой мыть посуду, ты же настоящий джентльмен.

— Наивная, тебе еще предстоит увидеть темную сторону моей души!

— О, я читала твое интервью в «Татлере», где тебя нарекли «дьявольски» одаренным актером. Еще тогда меня поразила твоя суровая, страшная натура. Я потрясена тем фактом, что ты, оказывается, можешь и курицу жареную на обед покушать. Там твои слова звучали так, словно ты съел Жака Дерриду на завтрак и Сартра на десерт. Так и было на самом деле?

— Не зли меня, малолетняя грубиянка! Лучше расскажи о себе.

— Я — человек, которого многие не понимают и за спиной у которого многие злословят.

— И который много болтает, — вставил Орландо. Захихикав, Эми стукнула его по руке и продолжила:

— Ты даже не представляешь, что такое работать на съемках для журнала мод. Я мечтаю воплотить в жизнь прекрасные сцены из поэзии Китса — мягкий бархат и красотки эпохи прерафаэлитов, а вместо этого мне приходится быть хипарем и следить за моделями, которые похожи на мазохисток, подсевших на героин.

— Звучит неплохо, познакомишь? — поддразнил он. Эми обиженно толкнула его и сделала вид, что надулась.

— Ладно тебе, признайся, чем ты на самом деле хочешь заниматься?

— Я хочу быть писательницей…

Эми раскрыла свою самую сокровенную тайну. Язык ей развязало и порядочное количество красного вина, и — даже в большей степени — доверие. Шокированная сказанным и не готовая к собственному разоблачению, она попыталась пойти на попятную.

— А поподробнее?

— Я не уверена. Я просто хочу создавать прекрасные миры. Ничего заумного. Что-то наподобие Энид Блитон для взрослых. Бьющая через край фантазия.

— В чем-то похоже на актерство… — Орландо задумался.

За окном становилось все темнее и темнее, и Эми с грустью вспомнила, что приехала сюда на велосипеде, у которого фары поломаны. Орландо поднялся, чтобы разжечь огонь в камине, и она снова опустила голову на мягкую обивку дивана, чувствуя усталость во всем теле и сонную тяжесть век.

— Думаю, мне пора.

— Я же только что разжег камин, тебе нельзя уходить!

— Боже, как я ненавижу воскресенья! В школьную пору мне казалось, что это все из-за домашней работы. А сейчас такое чувство, будто понедельник — это начало реальной жизни. Крушение воздушных замков.

— А знаешь, как тяжело, когда все висит на твоей шее? Тебе хотя бы не нужно ехать в Дорсет, прочь от цивилизации и разумных человеческих созданий.

— Ты забываешь, что я работаю в индустрии моды, Орландо. Поэтому последнего мы с тобой оба лишены.

Они помолчали, смиряясь с неизбежным. День близился к концу, и Эми пора было уходить. На пороге она задержалась, переминаясь с ноги на ногу от холода.

— Ну что ж, все было чудесно, спасибо, — она не знала, нужно ли в свою очередь пригласить его к себе, и ужасно смущалась.

— Это тебе спасибо. Я давно так хорошо не проводил время.

Чмок-чмок. Еще немного переминаний с ноги на ногу, возня с велосипедом. Пока-пока.

14

На протяжении следующих двух дней все телефонные линии Лондона были перегружены. Эми в одиночку повысила уровень прибыли компании «Бритиш Телеком» и заработала себе растяжение шейных мышц. Но она так никому и не рассказала, что провела целый день с Орландо Роком. Она терпеливо выслушивала проблемы своих подруг и обсуждала с ними вчерашнюю серию фильма «Мужчины поступают плохо». И, хотя Эми систематически обзванивала все внесенные в телефонную книжку номера, ей все никак не удавалось подобрать нужные слова. «О, кстати, я встречаюсь с тем грандиозно популярным актером Орландо Роком!» или «Ты видела «Генриха IV»? Да, вчера Хотспер пригласил меня к себе на обед. Правда-правда». Не звучит как-то. И действительно ли я хочу, чтобы они узнали? И вообще, узнали о чем? Мы просто пообедали, чудесно пообедали, но — увы! — ничего не произошло. Эми еще не успела как следует проанализировать ситуацию, именно поэтому ей и нужно было кому-нибудь обо всем рассказать. Но нет… О Господи! Так она и оставалась наедине со своими мыслями, пока ее не оглушила Люсинда:

— Я слышала, тебе есть о чем рассказать!

— Люсинда, о чем ты? — На самом деле интересно, что она имеет в виду. Люсинда никак не могла знать об Орландо.

— Извини, я думала, что мы подруги!!!

— Люс, успокойся. К чему ты клонишь?

— Мне только что позвонил Бенджи и сказал, что ты встречаешься с Орландо Роком!

— Бенджи? Но как?! Не глупи, конечно, не встречаюсь.

— Он разговаривал с Лили, которая виделась с Олли, который в свою очередь сообщил ей, что вы вместе провели воскресенье!

— Что еще не значит «встречаемся», — рассудила Эми, что было немного не в ее характере.

— Я хочу услышать все подробности! Приглашаю тебя на ужин в бар за мой счет! Встретимся там в семь.

Эми влезла в более или менее приличные штаны и накрасила губы светлым блеском, так что они стали похожи на сверкающий мини-каток. В баре она прождала Люсинду обычные двадцать минут. Она уже смирилась с этим аспектом их дружбы. В результате у нее появилось время на то, чтобы лишний раз прокрутить в голове происшедшее и постараться все разложить по полочкам. Ей пришел на память день, когда она случайно столкнулась с Орландо в фойе магазина «Конран». Всему виной интуиция! Проникшись романтическим настроением, она вспомнила Орландо на сцене в роли широко шагающего Хотспера в толстых сапогах; его лицо на бесчисленных обложках журналов; наконец, вспомнила чувства, которые испытала на приеме в доме редакторши журнала. Он играл в другой лиге… Воскресенье было всего лишь из ряда вон выходящей случайностью. А может, просто сном. Когда подошла Люсинда, они выпили по паре бокалов «Шабли» и принялись ломать голову вместе.

— Понимаешь, я просто не могу сопоставить то, как он держит себя в обществе, и то, каким он был со мной! Я считала его высокомерным, отстраненным что ли. Но все совсем не так, он просто чудо!

— Возьми сигаретку, дорогая, — предложила Люсинда.

— Я бросила, Люс. Я не курю.

— Сегодня вечером тебе лучше покурить.

И так они затягивались и пыхтели, как два паровоза. Когда Эми в общих чертах обрисовала воскресный обед с Орландо, Люсинда впала в ужасное разочарование. Полное отсутствие каких-либо событий! Ни тебе поцелуев. Ни наркотиков. Ни секса. Эми даже ничего не приукрасила по своему обыкновению. Просто жареная курица и красное вино. Ни восклицаний «Господи, я люблю его». Ни «думаю, это он, тот самый», что она так привыкла слышать от Эми. Наверняка что-то пошло не так. Люсинда решила непременно выяснить, что именно.

— Ничего, Люс, я чудесно провела время, правда. Но знаешь, он самый обыкновенный человек, даже более обыкновенный, чем тот бухгалтер со смешными ушами.

— Смотри не купись на это, дорогая. Это же просто проверка! Орландо хочет убедиться в том, что ты любишь его за него самого, а не за деньги или славу. Тогда он сможет со спокойным сердцем показать тебе яркую жизнь высшего общества!

В этом есть доля правды, подумала Эми, окончательно запутавшись. Орландо ведь упомянул о своей темной стороне — позаботился о том, чтобы мне это было известно, хотя я и не заметила никаких признаков ее существования.

— Возможно, ты права, Люс. Но я и не знаю даже, нравлюсь ему или нет! Ведь когда он меня приглашал, он еще считал меня лесбиянкой, поэтому его интерес ко мне точно платонический, — подвела итог Эми и тут же жутко расстроилась.

— У Платона этим все не закончилось, дорогая, вот увидишь!

Три дня полной нирваны после свидания. Ты счастлива, просто купаясь в море беснующихся гормонов. Но на четвертый в сердце потихоньку начинает закрадываться чувство тревоги. Позвонит? Не позвонит? Эми совсем не была уверена в ответе на этот вопрос — обмена какого-либо рода флюидами между их телами не состоялось, и купаться она могла в гормонах исключительно своих собственных. Поэтому она бросила все свои силы на поиск шелковых домашних тапочек для предстоящей съемки в микрорайоне и пыталась не обращать внимания на жалобный голосок в своей голове, который беспрестанно ныл: позвонит? не позвонит?

В ту самую минуту, когда она дотошно выбирала подходящий оттенок шелка, Орландо Рок развлекался в куче вереска на Эгдонской пустоши, или, точнее, на том, что выступало в ее роли. Его партнерша по фильму, признанная красавица, влюблялась в него все больше и больше. В любовных сценах она прижималась к нему немного теснее, чем того требовал этикет девятнадцатого столетия. Перед каждым поцелуем она чистила зубы по три раза, и ее губы источали персиковый аромат. Все это не оставалось незамеченным. Как и всякий нормально функционирующий мужчина, Орландо отдавал себе отчет в сексуальной привлекательности этой сирены. Просто она ему не подходила. Актриса, понимаешь ли. Тем более, что его весьма заинтриговала некая молодая леди, которую он впервые увидел на пляже в Дорсете поедающей рыбу с картошкой. Ему нравилась ее естественная и эксцентричная красота, ее забавные кардиганы и ее странное воображение. Да, можно со спокойной совестью сказать, что он был очень заинтригован.