Каждый раз с первого момента нашего знакомства я чувствовала вину за ее поведение к другим людям, даже приходилось намекать ее жертвам, что не в тот день они на нее напали и извиняться за ни за что. Через пару лет я привыкла. Эта бабища довольно закалила мой характер в более воинственный, хотя сама Наташка считает, что я как была наивной, доверчивой на которой весь мир будет ездить на шее, так и остаюсь. Иногда наши с ней отношения очень даже напоминают общение мамы — дочки, не стоит объяснять, кем себя чувствую я, когда эта девушка вечно ругается и поучает мою скромную особу. С сегодняшнего дня Наташка пыталась стать мамой — поручительницей учителем от Вселенной не только мне, но и Оле. Последняя каждый раз при ее попытках корчила рожицу «О, боже, за что ты так со мной», закатывая глаза вверх, делая вид, что собирается поклониться Великой Мамочке до пола при этом поцеловав ее туфлю, как делали провинившиеся слуги в каком-то там году нашей эры и Наташку это страшно раздражало, бесило, выводило из себя с бешеными воплями и криками на весь этаж, но должна признать метод Оли действовал на нее минут двадцать, а после повторялось все по кругу. Мне же за четыре дня пришлось освоить присказку: «Главное уметь вовремя перевести стрелки» и скажу этим я стала владеть в совершенстве ею, отвлекая внимание черноволосой с своей личности на бело-голубую девчонку. Олька, поняв мою стратегию, пыталась ловко провести тоже самое, но как выявилось у нее не хватает быстроты реакции для подобного отвода глаз и заговаривания зуб Юрьевой.

Первую неделю мне пришлось ходить на все пары и показываться всем преподавателям решение ректора и учебной части. Каждый из преподавателей считал за честь проверить мои настоящие знания в своей области не только без подготовки в устной форме, а так же письменной или в обоих сразу. После ответов на все самые каверзные вопросы, учителя находили еще каверзней, и я не переставала радоваться, что предыдущий университет так неплохо научил. Пару из преподавателей нахальным образом облапали на предмет шпаргалок, наушников и других студенческих уловок для списывания и к большому их сожалению насладились вкусом облома и краха. Еще с младших классов я не умела списывать — память у меня была, честно говоря, самая жуткая из всех знакомых. Репетиторы пытались хоть что-то запихнуть в мою нежелающую что- либо помнить головушку любимыми правдами и не правдами, особенно это отображалось на цифрах, стихотворениях и снах. Вот, например, все люди на планете знают таблицу умножения и удачно используют ее в повседневной жизни, а я каждое утро в дни математики в школе поднималась раньше на час, учила эту таблицу наизусть и удачно целый день помнила и использовала, но стоило зайти домой, не могла ответить на простейший вопрос: «Сколько будет шесть у восемь?» или что-то в этом духе. С стихами дело обстояло хуже: я запоминала стих если он мне близок к душе с второго прочтения, повторяла про себя, но в голос произнести правильно — это ультра сложная задача высшего уровня. Меня даже лечить пытались! В итоге я каждый день учила по утрам табличку, стыдно признаться, но до сих пор не запомнила ее, каждый вечер мне пришлось учить по одному стиху. Со снами дела обстоять вообще плохо и без прогресса.

С появлением музыки и изучением теории этого не простого дела, я упала в полное отчаянье освоить божественные звуки, но благодаря личной упорности, как никогда, в своей цели выпросила учительницу показать мне практику, не зная нотной грамоты. Укоризненный взгляд этой пухлой женщины — музыканта пронял мое сердце насквозь, как иголка, зашивающая мечты и откладывая их подальше в глубокий ящик. Слезы рекой потекли глаз, а ноги пошли сели за инструмент. Отец настоял на том, чтобы мне показали, и я осознала всю важность такого дела, как сольфеджо. Через три занятия зрительная и слуховая память работали на отлично, что касалось музыки. Нотной грамотой я овладела уже учась играть на контрабасе, как бы это не странно и невозможно. Сейчас я не пользуюсь нотами и играю мелодии, которые слушала и видела, как исполняет кто-то. С появлением музыкального искусства память подсказала сама, как нужно выучить моей голове правильно: все лекции начитывались на диктофон, и учись через плеер.

За четыре дня мне дали одобрение из десяти учителей — восемь. В пятницу предстояло получить еще два «Разрешаю» и идти проходить слушание в школе искусств. Не плохо было бы по репетировать прослушивание хоть где-то, но Наташка обошла все общежитие и здание университета в поиски похожего на клавишный инструмент, даже бывшему парню, преподавателю по истории, построила глазки, узнать есть такое добро в университете. Получив отрицательный ответ, обозвала этого бедолашку так, что мне пришлось даже искать ручку для записи фразы, но я так долго искала, что было поздно уже. Оля же сказала, что у нее в доме у родителей есть такое изящество, но она живет с шестнадцати лет с братом и в большой ссоре с родителями. Наташа не понимала, как можно ссориться с родителями, в ее понимании это святые люди, давшие нам жизнь и о том, что родные в своей заботе о нас перегибают палку иногда, она даже слышать не стала:

— У меня, доченьки мои, совсем другое понимание этих слов и их значения. Я помню, еще маленькой как мы играли вместе, ездили на пикники, прогулки, путешествия и это самое ценное в моей жизни. У тебя, Алиса, маму заменили, а папа был с тобой до совершеннолетия, и сейчас у тебя — есть к кому обратится за помощью. А у тебя, Оля, чтобы не была за причина, родители любят своих детей и тебе стоит помириться, и даже попросить прощения если ты не виновата даже. — Поставив руки в любимую поучительную позу, в боки, рассказывала Наташа с глазами полных слез.

— Наташ, я с ними не ссорилась, — сорвалось с губ Оли, опустившей глаза вниз и замерла среди улицы на месте, — Так вышло, что нас в семье трое детей: я, сестра и старший брат. Нашу семью считали образцовой: мама с отцом обожают друг друга спустя все эти годы как влюбленные, мы с сестрой и братом никогда не ругались и были лучшими друзьями. Брат с сестрой пошли в маму — они художники, а я в отца и особо ни чем не наделена с талантов, кроме знаний семейного бизнеса. Мы жили за сотни километров от этого города пока нас не забрал братишь в другой город. В двадцать брат стал популярным художником в своих кругах, без помощи родителей всего добился сам. Моя сестра вечно ставила мне его в пример. С того момента мы и начали ссорится. После случая с моей сестрой, брат приехал к нам домой, молча, собрал наши вещи и на выходе спросил: «Выбирай: или ты остаешься с родителями, и я тебя знать не хочу, или мы все переезжаем ко мне и больше сюда не возвращаемся». Как бы не злилась на этих двух, но оставить их не могла. Пришлось переезжать. С того дня о нас заботится братишка, обеспечивая всем даже больше. Никогда не думала, что такой парень как он так сильно нас любит и сможет позаботиться. Он у нас такой шалтай-болтай! Парень ловелас с закидонами мачо. Он часто пропадает со своими девицами, а после его пассии названивают на вечно лежащий мобильный в кухни или на домашний. Это реально бесит! Правда, с этого воскресения он уже рекордное число побил по проживаю без своих баб, все смотрит что-то на компьютере в наушниках. В понедельник братец пришел такой задумчивый, что несколько дней не говорил ни с кем. Ой, я заболталась, Вам, наверное, не интересно? Между прочим, пойдемте на выставку Захариуса, посвященную мифологии? — закончила рассказывать свою историю Оля, умолчав самое интересное, что так заставило объединиться их против родителей. Брата она и правда любит. Это, наверное, такой город бабников? В отеле Яна плакалась на бабника, потом я на переменке слышала, как еще одна девушка наша однокурсница Василина плачет, что ее бросили из-за другой, теперь брат Оли. Тут что заколдованный круг бабников? Упасите меня от встречи с ними! Ведьмы водят обряды на рождение и разведение ловеласов?

— Картины и мифология? — мне нравилось такое сочетание, мое воображение стало рисовать уже известные мне работы всемирных художников. Глаза, замечтавшись, выдали меня, — Это то, что я обожаю только вместе, если это удачно сделано и талантливо, великолепное зрелище! Мне бы хотелось посмотреть на такое. В прошлом городе, мне приходилось ходить в галереи и даже пару картин у нас есть дома.

— Тогда решено! Идем на выставку, — Оля вздрогнула и сглотнула, словно сказала невозможную или нелепую вещь, — Но идеальней будет в галереи при правильной расстановке и освещении!

Наташа, посмотрев на нее, заинтересовалась только одним:

— А сколько твоему брату лет?

— Наташ, поверь, он тебе не нужен, — Олька истерически захихикала, предвкушая следующую свою фразу: — Этот тип такой же матрос и динамщик, как и ты. И да, если тебе интересно, ему 26 и у нас с ним договор он не лезет к моим подругам.

— Меня культурно отшила сестра возможного парня? — заехидничала Наташка, отойдя от только что сопливой истории и морали о семье, — Это в моей практике новенькое. Я пойду с вами только на «рыбалку» в то место.

Вот так мы шли к лифту и разговаривали о важном по дороге на улицу. Обе подруги использовали мою карточку лифта без любых зазрений совести, даже не спросив, где я ее достала. У самого лифта нас окликнул мужской грубый голос. Мы обернулись.

— Девушки, — перед нами стоял парень, цыганской внешности с длинными завязанными в пучок волосами, в деловом дорогом костюме с идеально натертой обувью. Кисть украшали золотые часы. В руках парень держал свою барсетку, красную розу и подарочный пакет, — Девушки! Можно у вас украсть вот эту, — он указал на меня: — Алис, можно тебя? — парня я видела третий раз за день, меня порядком стало раздражать ситуация.

Наташка с Олей перешепнулись. Юрьева достала блокнот с сумки, сделав пометку, которую увидели они с Ольгой. После и вторая сделала тоже самое в этом блокноте. Парень аккуратно и заботливо взял меня за предплечье и повел через коридор.