Марина Попович - Любовь играет в прятки

Двери закрылись. С радио до всех донесся приятный женский голос, лет тридцати пяти, сообщающий об отправке поезда по такому маршруту и пожелавшего всем приятной поездки.

Я осмотрелась по сторонам, изучая каждый сантиметр странного транспорта перемещения. За многие годы в дороге мне приходилось видеть разное, но такого кошмара было сложно представить. С одной стороны были красные кровати в два ряда с перегородками, по бокам виднелось несколько столиков с креслами, по четыре кровати в каждом отсеке. Некоторые кровати были очень пыльными, вторые покусанные, причем покусы явно человеческие и что делали с человеком, что он решил попробовать свое ложе на вкус, я решила даже не задумываться. Еще больше привело в шок туалетная комната и запах там, мысленно поклявшись туда не ходить, я вернулась на свое законное место. Дедок — виноградник, подбежал ко мне со спины, обошел по кругу, осмотрев, поднял телефон к уху, сообщил:

— Егор, это дед Тимофей! Слышишь? Объект в целостности и сохранности!

После винодельника прибежала контролерша, повторив то же самое по своему телефону, но уже Саше, положив трубку начала расспрашивать ни чего не нужно — удалилась прочь.

У всех были места кровати, а только у меня возле окна стол с двумя сидушками. Оба кресла подписаны номером моего места, что стало полным шоком для «боевого первого крещения в поезде». Отыскав в сумке большую салфетку и кофту, протерла сидение и постелила на него предмет одежды. Еще через пару минут нашла клеенку для стола, уложенную вместе с гарниром, упакованной запеканкой с клюквой и небольшим термосом с зеленым ромашковым чаем поняла, что последний раз ела вчера в кафе. Оценив по бабулькам, которые поменялись ролями по заигрыванию к противоположному полу с дедками, кушать все-таки в вагоне можно об этом свидетельствовал их стол — поляна, а также поедавшие бюргеры французы. Накрыв стол, в меру позволяющей обстановки, отвечающим правилам этикету сервировки, я принялась есть левой рукой, придерживая в правой то нож, то салфетку. Едя, я ловила на себе взгляды всего вагона, неимоверно смущающие. На миг даже показалось, что поезд перенес меня в один с этих дорогих ресторанов, куда ходят для деловых встреч и выпендрежи перед другими богатыми людьми города.

Через тридцать минут закончив поедания половины продуктов, я отважилась пойти к умывальнику, помыть руки своей газированной водой. Это был первый случай, когда я возненавидела свою аллергию на влажные салфетки. В очередной раз поддавшись ужасу от привязанного к батареи ершика, не достающего к месту своего назначения. Хотя будет правильней сказать палки от ершика на конце которого красовался теннисный мячик, непонятно зачем и как туда попавший. Брезгливо трижды зайдя туда — назад прежде решившись помыть руки в таком месте. При выходе еще пару раз мой взгляд зацепил рисунок ворона, нарисованным криворуким человеком.

«Это тебе не твоя галерея в библиотеке с картинами», — насмешливо промелькнуло в мыслях.

На месте уже ждали Тимофей Иванович и охранник с телефонами, вместе ищущими меня даже под кроватями и докладывая каждый свой шаг охранникам. Я ловким движением забрала телефоны у обоих и сразу в два аппарата сказала:

— Объект жив, звоните пореже. Я руки мыла! — Выключила телефон дедка и охранника полностью.

Дед, решил отработать свои деньги перед охранником, прибегал каждый сорок минут, а контролерша каждый час. Один раз мне даже удалось спрятаться от них в курилке, но за той же аллергии на дым я не смогла долго там находится. Пассажиры по — тихоньки начали укладываться спать, прибежавший дедок в очередной раз, показал как превратить стол и два кресла в одну кровать, я даже сама попробовала проделать то же самое несколько раз.

Пейзажи за окном были очень милыми и интересными мне, привыкшей наблюдать за всем в окно самолета или машины. Простые вещи для других, как огород или остановка на переезде приводили в бешенный восторг. Сумерки за окном превратились в ночь. Небо почернело с одной стороны, со второй светила полная луна, на которой виднелись различные узоры и темные выбоины.

Один за другим погасал бледно — желтый свет в мелькающий окнах домов, полностью отдавая свое полномочие подсвечивать дорогу одиноким фонарям на улице. Дождь давно закончился, забрав с собой грозные тучи спать на небесной кроватке, распорядившись звездам выстроить в правильные линии созвездия. Я стала изучать созвездия, ища то самое о котором няня в детстве рассказывала сказку мне, плачущей маленькой девочке. В детстве я ненавидела расчесывать свои волосы и просила у мачехи разрешения их обрезать. Няня успокаивая, говорила:

— У египетского царя Птолемея Эвергета была красавица супруга, царица Вероника. Особенно великолепны были ее роскошные длинные волосы. Когда Птолемей отправился на войну, его опечаленная супруга дала клятву богам: если они сохранят ее любимого мужа целым и невредимым, принести в жертву свои волосы. Вскоре Птолемей благополучно вернулся домой, но, увидев остриженную супругу, был расстроен. Царственную чету несколько успокоил астроном Конон. заявив, что боги вознесли волосы Вероники на небо, где им предназначено украшать весенние ночи. Алиса, если ты обрежешь волосы, то кто тебя будет с мальчиков любить? Они же такие у тебя необычные!

Я сквозь слезы отвечала:

— Меня вон папа и брат же любят и другие полюбят!

Поезд сделал очередную остановку. Люди, стали вытаскивать с кульков постельное белое белье, аккуратно раскладывая на своих местах, готовясь погрузится в очаровательный мир снов. Спать в такую рань для меня было не привычно. Мой тот самый психолог — игромант утверждал, что на фоне игромании у меня развилась нектофилия (предпочтительная активная деятельность тела и мозга в ночные часы и отдых в дневное время суток), проще говоря — режим совы. Но сегодня особенная ночь, даже спать немножко захотелось. Застелив кое-как впервые кровать, прилегла, воткнувшись носом в планшет. В первую же секунду включения на экране со звуковым оповещением появилось сообщение от Наташи. Надо же я совершенно забыла писать подруге в течение дня, как делаю это обычно. Наше с Наташей общение для меня дороже золота или других шикарных вещей. Я нуждаюсь в этом общении. Меня притягивает ее характер пофигистки, умение быть пробивной, целеустремленной девушкой. Зная характер подружки, мне стало даже не по себе. Истерика за столь долгое молчание должна быть знатной!

Одев наушники от айпод, закрыла глаза, чтобы погрузиться сразу в сон. Виктория учила в детстве:

— Если чего — то хочешь быстрее, нужно уснуть и долго спать, тогда ожидание не кажется таким долгим!

Как жаль, остальные в этом вагоне совсем так не думали! Ночь проходила под девизом «Сон нам только кажется».

Сначала подошли французы, решившие поговорить с единственным понимающим их человеком. Причем в руках у каждого с них была книга, детектив, русского автора на русском языке.

— Понимаете, Эллис, мы читать умеем, а вот говорить сложные слова — нет. Вы нам не поможете перевести вот этот эпизод в книге? — И они указали на десяток подчеркиваний. Пару часов ушло на помощь Даниэлю, и еще с час я объясняла его жене о падежах.

Тимофей, принявший их за шпионов так и сказал в своему докладу:

— Ваша девушка тут сидит, говорит на непонятном языке с странными личностями, предполагаемо зарубежными шпионами!.. Я вас понял. Щас вышлю фото!

И мобильный дед, сфотографировал и отослал фото охраннику, после тоже проделала и его напарница по несчастью.

Третьем часу ночи иностранцы вспомнили о вежливости и удалились, потирая красные глаза. Я, убедившая себя, что это комфортабельная кровать улеглась в постель очередной раз, только закрыв веки, ощутила как за волосы очень сильно и больно потянут.

Та самая девочка готов — родителей решила «не красиво тете с распущенными волосами, надо косичку сделать». Хорошо обошлась без ножниц! Мне пришлось подниматься и позволить маленькой девчушке привести себя в порядок. Порядком сложно было назвать начес, который еще несколько часов пришлось раздирать с помощью специального геля для легкого расчесывания волос.

Добренькая девочка увидев, как портят сделанную ею красоту, на весь вагон объявила: