Жюльетта Бенцони - Любовь и замки. Том 2

Чтобы понравиться ему, она воспользовалась всевозможными дипломатическими приемами европейской принцессы. Она помогала ему в работе, принимала вместе с ним королей и императоров, соблазняла, очаровывала, являя — будучи принцессой немецкого происхождения, — самый обольстительный образ, достойный француженки. Ибо рождение детей превратило маленькую агрессивную черносливину в блестящую молодую женщину, умеющую одеваться с безупречной элегантностью. Талейран не мог противиться такому очарованию и такой увлеченности: Конгресс еще не был разделен, когда он уже был любовником Доротеи. Он им и остался…

Услуги, оказанные Европе как одним, так и другим, принесли Доротее красивый неаполитанский титул герцогини Дино. Под этим именем она и вошла в Историю.

Однако вернемся к вашим рождественским конспираторам. В Рошкотте, кроме Талейрана и герцогини, находились тогда: Адольф Тьер и его неразлучный спутник Минье, которых прозвали Провансальскими Братьями по аналогии с известным рестораном Пале-Рояля; барон Луи, бывший министром финансов Наполеона I и Людовика XVIII, и наконец, Арман Саррель, блестящий журналист, который сражался в рядах восставших испанцев. Все эти люди считали своим Писанием некую статью; появившуюся в августе, за полгода до их встречи здесь: «Какую позицию должны занять писатели, которым доверена защита политических свобод? Если основному закону страны угрожает опасность, если он нарушен, они поднимут свои голоса, чтобы народ узнал, что договор разорван. Они первыми начнут сопротивление — страшное знамение разожженного ими пожара».

Журнал — лучшее средство в политических спорах, поэтому в Рошкотте занимались именно основанием журнала. Конечно в тайне, ибо даже в Турени нельзя было найти настоящего убежища от исключительно активной полиции.

После споров и сомнений было найдено подходящее название. «Националь» — заголовок, говорящий сам за себя. Что до содержания, в нем соединялись монархические идеи с литературой в духе великого классицизма, дабы не отпугнуть читателей.

Чтобы раздобыть денег, опустошили все запасы, работали секретно, и 3 января 1830 января журнал увидел свет. И не напрасно: в том же году разразилась Революция, рада которой они так старательно трудились.

Герцогиня Дино сохраняла замок за собой еще несколько лет! Потом она подарила его дочери, маркизе Кастеланской, которая передала его своим потомкам, владеющим замком и поныне.

После того, как была построена южная автодорога, путники, направляющиеся из Парижа в Прованс, больше не видят за одним из поворотов красивый замок со светлыми стенами, отделанными удивительными по красоте изразцами, что составляет сказочное украшение приютов в соседнем Боне. Взобравшийся на вершину лесистой горы, находящийся на перекрестке дорог из Парижа в Лион и из Мулена в Баль, замок привлекает внимательный взгляд любого, даже самого равнодушного человека, ибо он являет собой прекрасное наследие навсегда ушедших времен великого рыцарства.

Вплоть до 1408 года он назывался Рош-Ноле; по имени города, расположившегося у его стен. Замком успешно владели Тиль, затем Божо и, наконец, Савойский род, прежде чем один из крестоносцев не приобрел этот замок. Его звали Ренье По. Замок принял имя Рошпо и сохранил его до сих пор.

В конце 1395 года тревожный призыв раздался в Европе, достигнув Дижона и даже Парижа: Сигизмунд, король Венгрии, просил о помощи, ибо его королевству, дальнему форпосту христианской веры, угрожали турки. Новый султан Баэзид, прозванный Ильдерим, «молния», что прекрасно отражало его натуру, всегда оставался верным своему имени. После восшествия на престол он уже покорил Сербию. Удобно расположившись на южном берегу Дуная, он серьезно угрожал Сигизмунду.

Призыв нашел отклик: вначале у короля Карла VI, который, как ни странно, в этот момент не был в припадке безумия, а также у его коннетабля Филиппа д'Артуа и маршала Франции Жана Ле Мэнгра де Бусико, который был личным другом Сигизмунда. Вмешался папа, дав благословение на поход, и сердца молодого поколения рыцарства воспламенились отвагой, до такой степени, что даже герцог Бургундский Филипп Арди, дядя Карла V, бывший регентом во время отлучек последнего, увидел в этом походе способ возвысить собственный дом и занять делом своего вспыльчивого наследника, Жана, прозванного Бесстрашным за смелость и скверный характер. В свои двадцать три года он был для отца воплощением кошмара. Турки зададут ему работы, и это будет только к лучшему.

Самые знаменитые рыцари собрались вокруг принца. Среди них — недавние бургундцы: Гийом де Ла Тремуй, его сын Пьер и кузен Ренье По, оба — герцоги Беррийские.

Собравшись в Париже, войско крестоносцев выступило 6 апреля 1396 года и, достигнув Дижона, устроило там пир во здравие бургундцев. Наконец, воодушевленные, они направились в Венгрию, экипированные скорее для празднеств, чем для войны; отметим хотя бы тот факт, что обитатели ближних деревень свободно разгуливали между зеленых сатиновых шатров Жана Бесстрашного. Войско состояло из 2000 рыцарей и их свиты, всего около 10 000 человек. В течение четырех месяцев эта прекрасная молодежь веселилась на пирах и попойках и преследовала девушек. Никто из них не торопился, они ценили то, что имели. Как это турки, эти несчастные животные, не дрожат еще от страха при приближении столь прекрасной, доблестной и благородной армии, которая идет на них ради одного лишь удовольствия надрать им уши?

Ренье По находил, что они даром теряют время. Его влекли сражения. Он отправился в поход не для того, чтобы засыпать каждый вечер под пиршественным столом у принца, он стремился заслужить себе уважение, изрубив всех врагов на кусочки. Надо сказать, что он был несомненным победителем в турнирах и великолепно владел оружием. К тому же, недавно женившись, он был влюблен в свою жену и презирал разврат. Может быть, это был единственный человек среди обезумевшего войска, для которого крестовый поход не был пустым звуком.

Когда армия наконец достигла Буды, Сигизмунда охватило смятение. Эти освободители, казалось, не понимали истинного положения дел: Баэзид — опасный враг, достойный уважения. Короля выслушали с вежливым интересом: тем лучше, если турки храбры; тем большей будет слава победителей. И, не удосужась выслушать дальнейшие разъяснения короля Венгрии, отряд юных смельчаков, потратив, правда, несколько дней на восстановление сил, устремился по направлению к Железным Воротам, увлекая за собой несколько ошарашенного Сигизмунда.

Большинство рыцарей стремились поскорее достичь врага, они рвались в бой с воодушевлением, но когда встретились в Никополе с самим Баэзидом, это был разгром: окруженные тучами хорошо обученных турецких всадников, искатели романтической славы были перебиты как мухи. Четыреста рыцарей остались на поде боя, остальные оказались в плену, во главе с Жаном Бесстрашным.

Но, хотя среди французов было много погибших, еще больше их было у турок, и Баэзид впал в ярость. Тогда, оставив в кандалах двадцать восемь молодых сеньоров, он на их глазах велел перерезать остальных. Кровавая бойня, неописуемый ужас, который уцелевшие наблюдали, стоя на коленях. Затем их препроводили в цитадель де Брус в ожидании выкупа неимоверных размеров, который за них потребовали. Один из них, Бусико, был отпущен, чтобы собрать на выкуп деньга по всему христианскому миру.

Ренье По не питал надежд на спасение. Его семья была небогата и не смогла бы за него заплатить. Тогда он добился аудиенции у Баэзида и хладнокровно попросил убить его. И когда султан объяснил, что рассчитывает на выкуп, тот ответил — он предпочитает лучше умереть, чем обречь на нищету своих близких. Такая смелость удивила султана, ион предложил пленнику, раз тот не может вернуться домой, перейти к нему на службу и даже — жениться на одной из его сестер… Но рыцарь Христов Ренье не соблазняется. Он предпочитает умереть.

— В таком случае, — сказал Баэзид, — ты умрешь, но умрешь, по крайней мере, с оружием в руках…

— Благодарю тебя…

Но что эта за бой? Вооруженный лишь мечом, Ренье должен был сразиться с гигантским, могучим львом, настоящим чудовищем, погубившим уже многих противников. Необходимо было покориться царственной прихоти. Ренье, вернувшись в себе вечером, сотворил долгую молитву и лег спать. Ему приснился сон: необычайной красоты молодая дама, озаренная божественным светом, предстала перед ним и произнесла два только слова: «Бей низко…».

На следующий день состоялся поединок. Зверь был действительно сказочно ужасен, но Ренье вспомнил полученный совет:

— Во имя прекрасной дамы! — вскричал он и ринулся на своего врага, вмиг обрубив ему мечом обе передние лапы. После чего спокойно добил его.

— Ты свободен, — произнес тогда Баэзид, — но я буду жалеть о тебе…

Через несколько месяцев Ренье По вновь увидел жену. Перед ним открылась головокружительная карьера, и ему понадобился достойный замок, каковым и был Рош-Нолэ. Там он и угас в 1438 году, окруженный всевозможными почестями, став главным камергером Бургундии, посланником в Венгрии и одним из первых кавалеров Золотого Руна. Боевой крик: «Во имя прекрасной дамы» стал его девизом.

После него знаменитым в этом роду стал внук героя, Филипп По, чья восхитительная гробница находится теперь в Лувре. Крестник герцога Филиппа Доброго, удачливый камергер, сенешаль и кавалер Золотого Руна, Филипп По, которого небеса одарили редкостным даром красноречия, — его называли Устами Цицерона, — исполнял многочисленные дипломатические миссии своего господина.

В 1450 году он добился нейтралитета Карла VII, когда герцог Филипп оказался перед лицом восстания в подвластных ему городах Ганде и Брюгге, которое грозило немалой опасностью. Он же устраивал все три брака молодого графа де Шароле, уже прозванного тогда Смелым: с Катрин Валуа, умершей до свадьбы, с Изабеллой де Бурбон, которая осталась единственной любовью принца, и, наконец, брак с Маргаритой Йоркской, имевший уже только политические цели. Но королевство Смельчака оказалось эфемерным. После его смерти под Нанси в 1477 году Филипп По, оставив на усмотрение Маргариты Бургундской ее решение о браке с императором Германии Максимилианом, выиграл для себя Францию. За что Людовик XI отблагодарил его: По стал сенешалем Бургундии и воспитателем дофина, будущего Карла VIII.