Похолодев, Бриана слушала, как хохочет Дирк, сообщая ей все новые и новые подробности этого кровавого убийства.

Ей казалось, что нож, оборвавший жизнь Бранча, резал и рвал ее душу.


Каждый раз, когда Рауль появлялся в каюте Брианы, с трудом внося тяжело нагруженный поднос, он непременно задерживался, и они подолгу весело болтали, как старые приятели. Видно было, что Раулю страшно не хочется уходить, он медлил, насколько хватало смелости, рассказывая Бриане всякие морские истории. Бриана понимала, что мальчику нравится ее общество. Девушка всячески старалась завоевать его дружбу и доверие. Бриана прекрасно понимала, что Гевин способен на многое, ему ничего не стоит обвинить ее в каких угодно мерзостях, чтобы очернить в глазах простых моряков. Поэтому она была особенно добра и ласкова с Раулем, тем более что и ей самой был по душе славный, услужливый паренек.

Однажды вечером он захватил вместе с ужином непочатую бутылку вина. Развеселившись, Бриана в шутку предложила ему составить ей компанию и была немало удивлена, когда Рауль, переменившись в лице, отшатнулся от нее и невнятно пролепетал, бледнея и заикаясь на каждом слове:

– О нет!.. Это невозможно. Я бы не осмелился, у нас на корабле это строго-настрого запрещено. Страшно подумать, что сделает капитан, если узнает! Да он с меня шкуру живьем спустит!

Девушка попыталась успокоить бледного и перепуганного мальчишку:

– Да не волнуйся ты так, Рауль! У меня и в мыслях не было заставить тебя нарушать какие-то правила, я ведь ничего не знала о ваших порядках. Но скажи, что плохого в том, что ты просто присядешь ненадолго поболтать со мной? Или это тоже запрещено?

Паренек смущенно опустил глаза:

– Мне было приказано только приносить поднос с едой к вам в каюту, а потом немедленно уходить. Мне ни в коем случае нельзя было оставаться и разговаривать с вами, потому что, видите ли… – Он нервно огляделся по сторонам, бросил на девушку затравленный взгляд и снова уставился в пол. Это было совсем не похоже на обычно приветливого и общительного Рауля.

– Но почему? – как можно мягче спросила Бриана. – Почему тебе нельзя даже пару минут поболтать со мной? Что в этом дурного? Или может быть, мсье Мейсон рассказал обо мне что-то настолько ужасное, что ты теперь боишься даже взглянуть на меня? Скажи мне, Рауль?

– Мне нужно идти, – неловко пробормотал он и бочком проскользнул в дверь. – Я и так сказал больше, чем следует.

Бриана промолчала, даже не сделав попытки задержать его.

К чему, устало подумала она, мальчик только еще больше испугается и, возможно, не придет больше. Ей следует набраться побольше терпения – со временем он сам все расскажет.

Однажды в ее тесной каюте появился Гевин. Услышав его шаги, Бриана похолодела. Тихонько приоткрылась дверь, и он встал на пороге, разглядывая ее со своей обычной наглой, злорадной улыбкой, которая заменяла ему приветствие и от которой несчастную девушку бросало в дрожь.

– Ну что, прелесть моя, надеюсь, ты уже успела прийти в себя? – Он плотоядно оглядел ее.

Бриана посмотрела ему прямо в глаза, надеясь, что в ее взгляде отражается вся ее ненависть к этому человеку.

Ничуть не смутившись, он расхохотался.

– Ну знаешь, деточка, если бы взгляды могли убивать, я бы уже лежал бездыханный у твоих ног!

– Молю Бога, – яростно процедила сквозь зубы Бриана, – чтобы в один прекрасный день так и случилось!

Она с радостью заметила, как наглая ухмылка слетела с его лица и он прикусил губу, пытаясь сдержаться и не дать волю гневу.

– Ах ты, маленькая дрянь! – воскликнул Гевин. – Может быть, оставить тебя на несколько дней без воды и пищи?!

Посмотрим, что ты тогда запоешь! – Видя, что Бриана и бровью не повела, он решил действовать по-другому:

– Ты знаешь, Дирк ведь до сих пор не простил тебя, дорогая! И поклялся, что отомстит за то, что ты так страшно изуродовала его на всю жизнь. Ты же помнишь, каким красавчиком был когда-то наш приятель Дирк! И теперь он с ума сходит от злобы. Я решил, что пока еще рано отдавать тебя ему. К тому же он не может забыть, что ты предала нас, рассказав все Колтрейну.

Бриана почувствовала, что вот-вот взорвется от бешенства. Сжав кулаки и не думая, чем это ей грозит, она, как раненая тигрица, накинулась на Гевина:

– Это сделала не я, идиот! Я не предавала вас, хотя, видит Бог, могла с чистой совестью сделать это после того, как вы поступили со мной. Это сделала Элейн – именно она показала Колту, где вы спрятали меня, и даже проводила его в подвал!

Лицо Гевина потемнело от гнева. Она знала его много лет и понимала, что ему невыносимо сознавать, что кто-то обвел его вокруг пальца, что он вовсе не так уж умен и проницателен, каким всегда старался казаться.

– Ты врешь, – неуверенно пробормотал он, отбрасывая со лба прядь непокорных вьющихся волос. – Я не верю тебе.

Да и почему я должен тебе верить?!

Бриана с отвращением передернула плечами, как будто удивляясь такой непонятливости.

– Ну а как Колт узнал, куда вы меня упрятали?! Элейн было известно, что он в Монако, Колт приходил к ней утром того же дня, и она все ему рассказала. А вечером помогла пробраться в подвал.

Гевин иронически улыбнулся, похоже, ей пока что не удалось убедить его до конца. Но Бриана не собиралась отступать. Сомнения уже были посеяны, теперь оставалось только окончательно уверить его в том, что он просчитался.

– Элейн рассказала, что его сестру, как пленницу, держат в подвале. Конечно, ей и в голову не пришло сообщить, что речь идет совсем не о его сестре, а о самой обычной мошеннице и самозванке! Она решила предоставить мне возможность объяснить все самой, когда придет время. А может быть, ей не хотелось предавать тебя окончательно.

Глаза Гевина своей густой синевой напоминали море перед бурей.

– Она просто взбесилась под конец от ревности, – раздраженно буркнул он. – С самого первого дня она люто возненавидела Делию и поэтому вбила себе в голову помочь Колтрейну. Эта сумасшедшая решила, что, когда он заберет и тебя, и все свое золото и мы снова станем нищими, Делия немедленно бросит меня. – Бриана догадалась, что ему важнее убедить в этом себя, а не ее. – А потом, когда все сорвалось и она узнала, что Колтрейн мертв, – тут Гевин тяжело вздохнул, – она, похоже, сошла с ума и попыталась избавиться от Делии.

Бриана в ужасе оцепенела, на миг ей показалось, что она падает в какую-то бездонную пропасть. Боже, что он говорит?!

Элейн пыталась прикончить Делию? Она открыла было рот, чтобы расспросить Гевина о том, как это произошло, но с удивлением заметила, что он продолжает говорить, не обращая никакого внимания на ее реакцию.

– Еще немного – и ей удалось бы это, – бормотал Гевин. – Элейн просто не повезло. Она не женщина, а «черная вдова», паучиха, которая убивает своего самца сразу после того, как он оплодотворит ее. И всегда, сколько я ее помню, она была такой: расчетливая, жадная, эгоистичная до мозга костей! – Гевин облегченно расправил плечи и покачал головой. – Ты не поверишь, но теперь, когда ее нет, я чувствую себя счастливым. Гораздо проще жить, знаешь ли, когда тебе ничто не угрожает.

Бриана в ужасе отшатнулась, ей показалось, что она ослышалась. Заметив ее испуг, Гевин без малейших угрызений совести, коротко и деловито рассказал ей, как закончила свои дни Элейн Барбоу, графиня де Бонне, и Бриане показалось, что она заметила злобное удовлетворение в его глазах. Гевин решил промолчать о том, что Элейн еще дышала, когда он оставил лежать ее изуродованное тело, запретив обратиться за помощью к врачу.

Бриане вовсе ни к чему знать об этом, подумал он.

Но вдруг его глаза странно блеснули, и, резко оборвав разговор, он двинулся к Бриане и схватил ее за руку, прежде чем она успела помешать ему, – Нет, Холлистер не получит тебя. – Гевин оскалил зубы в волчьей ухмылке, а глаза его с плотоядным огоньком впились в ее бледное, выражавшее отвращение лицо. – Господи, как я безумно устал от того, что он беспрестанно становится у меня поперек дороги! Ну да ладно, стоит нам только добраться до Санторина, немедленно отправлю к нему старушку Делию, пусть парень всласть позабавится и забудет о тебе. А ты, моя радость, станешь моей женой и очень скоро. И когда мы обвенчаемся, Дирк уже не осмелится протянуть к тебе свои грязные лапы.

И он нагнулся, приблизив губы к ее лицу, но Бриана с ужасом отшатнулась от него. Рассвирепев, Гевин схватил девушку за тонкие запястья и, с силой скрутив руки за спиной, навалился на нее всем телом. Свободной рукой он запрокинул ей голову назад и, запустив пальцы в роскошную гриву пышных, густых волос, принялся, задыхаясь, искать ее губы. Бриана отбивалась изо всех сил, но вдруг с омерзением почувствовала, как Гевин впился в ее рот жадным поцелуем.

Он разжал ей зубы и просунул внутрь язык, но Бриана, содрогаясь от отвращения, с силой сжала зубы. Вскрикнув от боли, Гевин отшвырнул от себя Бриану, так что та ударилась о стену каюты и перед глазами ее вспыхнул сноп разноцветных искр.

– Только попробуй когда-нибудь сделать такое еще раз и ты сильно пожалеешь! – проревел Мейсон.

Пошарив в карманах элегантного сюртука, он вытащил тонкий носовой платок и осторожно промокнул губы. Но при виде крошечного пятнышка крови Гевин окончательно рассвирепел. Набросившись на еще не опомнившуюся от удара Бриану, он принялся беспощадно избивать ее.

Вскоре девушка почувствовала, как кровь заливает ее лицо, но поклялась про себя, что скорее умрет, чем унизится до мольбы о пощаде. Когда он наконец выдохся и отошел от нее, Бриана сухо спросила, еле шевеля окровавленными губами:

– Ты уже закончил?

– Нет, – злобно прошипел Гевин, – что ты, милая, я еще даже и не начинал. У тебя еще будет возможность узнать, что такое настоящая боль. Уж я доберусь до тебя, моя радость, и сорву с тебя одежду, обнажив твое прекрасное тело, а ты будешь беспомощно распростерта подо мной, вот тогда…