Патриция Хэган - Любовь и ярость

В груди Гевина бушевала ярость, он уже с трудом сдерживался.

– Ну не могла же она ехать одна?! Молодой леди не годится путешествовать без спутника, да еще так далеко. – Улыбнувшись как можно добродушнее, он попытался сделать вид, что понимает беспокойство Колта и ничуть не сердится.

Резкий голос Колта прозвучал как щелканье хлыста:

– Одно дело – сопровождать Дани в поездке. Но вмешиваться в то, что вас совершенно не касается, – это совсем другое.

На лице Гевина отразилось легкое замешательство.

– Это нечестно, сэр. Я не понимаю, о чем вы говорите.

Колт выпрямился, и шпоры на сапогах чиркнули по полу.

Он холодно взглянул на Гевина:

– Разве вы не пытались изображать тут хозяина, пока я был в отъезде?! Я слышал, что вы даже хотели уволить моего управляющего и поставить вместо него какого-то бродягу и все это на моем ранчо! Кто вы такой, черт бы вас побрал?!

Гевин пожал плечами, в груди его бушевала ярость, она требовала выхода, но сейчас это было невозможно – пока еще невозможно. Его время еще настанет. Улыбнувшись угодливой улыбкой, Гевин виновато промямлил:

– Мне очень жаль, вы не совсем правильно все поняли.

Дани плохо разбирается в хозяйстве, поэтому я и старался помочь, как мог.

– Ваша так называемая «помощь» совершенно не требуется, – отрезал Колт. – Когда меня нет на ранчо, за все отвечает Бранч Поуп, и никто другой. И уж тем более не вы.

Сцепив руки, так чтобы не было заметно, как они дрожат, Гевин опустил глаза:

– Прошу прощения за свою оплошность, если вы настаиваете, я могу принести извинения и мистеру Поупу.

Колт небрежно отмахнулся:

– Кому нужны ваши извинения?! Послушайте, Мейсон, я требую, чтобы вы уехали. Здесь – родной дом Дани, но не ваш. Конечно, может быть, я груб, но вы можете не рассчитывать на мое гостеприимство, поскольку не заслуживаете его.

– Погодите минуту, – запротестовал Гевин. – Пока Дани здесь, я не могу уехать. Конечно, я вижу, что вам это неприятно, но по-другому быть не может.

– Дани может оставаться здесь, сколько пожелает, но если вы не намерены убраться из наших мест, можете отправляться в Силвер-Бьют. И чтобы духу вашего не было на моем ранчо!

– Давайте не будем ссориться, – взмолился Гевин. – К чему нам быть врагами? Мне ничего от вас не нужно. Но я очень привязан к Дани и не могу уехать, не убедившись, что с ней все в порядке. Подумайте, ваша нелепая неприязнь ко мне, без сомнения, огорчит и ее. Ну неужели нельзя что-нибудь придумать?! Я ведь уже сказал, что готов принести извинения за каждую оплошность, которую допустил.

Пару минут Колт молча разглядывал его. Да, он лжет, в этом нет никаких сомнений. Пытается изобразить искреннее раскаяние, а у самого камень за пазухой. И почему он так хочет остаться? Интересно, что у него на уме?

Вскочив на ноги, Гевин с протянутой для рукопожатия рукой кинулся к нему через всю комнату:

– Забудем все и станем друзьями! Больше мне ничего не надо – просто время от времени приезжать, чтобы посмотреть на Дани и убедиться, что она счастлива.

Колт не принял протянутой руки и, подождав немного, ничуть не смутившийся Гевин, пожав плечами, спрятал ее за спину.

– А что, если Дани вдруг понравится здесь и она решит Остаться навсегда? – поинтересовался Колт. – Что тогда?

– Ах, ну тогда, конечно, я вернусь домой, – усмехнулся Гевин, – но, думаю, этого не случится. Дани всегда была упряма, как мул, спасибо тетушке Элейн, та безумно ее избаловала.

Сейчас Дани вбила себе в голову, что ей по душе жизнь на ранчо.

Конечно, ведь здесь для нее все так ново и непривычно, так не похоже на Францию. Уверяю вас, это ненадолго. Но, – с ударением произнес он, – пока она здесь, я не уеду.

– Силвер-Бьют как раз неподалеку отсюда, – поднимаясь на ноги, произнес Колт. – Дани может навещать вас, как только соскучится без вашего общества. Может быть, когда-нибудь я и приглашу вас к обеду. Когда-нибудь, я сказал, а сейчас я вас не задерживаю.

Колт широко распахнул перед своим неприятным гостем дверь и кивком указал на нее Гевину:

– Доброй ночи, Мейсон!

– Вы грубы и плохо воспитаны! – вскричал Гевин, и Колт кивнул в знак того, что вполне с ним согласен.

Тот направился было к выходу, но остановился и вызывающе бросил через плечо:

– Я собираюсь попрощаться с Дани, или, может быть, вы мне и это запретите?!

– Если это не затянется надолго! – отрезал Колт, и Гевин выскользнул из кабинета.

Прыгая через две ступеньки, он влетел по лестнице на второй этаж и ворвался к Бриане. Она испуганно подняла на него глаза и побледнела, когда Гевин, бросившись с размаху в кресло, злобно прошипел:

– Ну, этот сукин сын еще вспомнит меня!

Сейчас Гевин думал о том, в чем он никогда не признавался Бриане, о чем не знал ни один человек. Заветной его мечтой было уничтожить Колта, а заодно и всех Колтрейнов.

Он должен был увидеть крах этого проклятого семейства.

Гевин мерил шагами комнату.

– Когда-нибудь я увижу, как ты будешь подыхать, – бормотал он, – и буду наслаждаться каждой минутой этого зрелища!

Бриана ничего не понимала. Зачем все это? Финансовые дела улажены, документы, по которым к ней переходили все деньги Дани, ждут только подписи, чего же еще надо Гевину?

Из-за чего он так сходит с ума?

– Давай уедем, Гевин, – взмолилась она, – я больше не вынесу!

Он круто повернулся:

– Послушай, помнишь, когда-то давно я обещал рассказать тебе, что я задумал?

Зажав ладонями уши, Бриана отчаянно замотала головой.

Она ничего не желала знать. Ей хотелось только одного – поскорее вернуться домой.

Схватив девушку за руки, Гевин крепко прижал ее к себе.

– Твоему брату стало хуже, – процедил он. – Я не говорил тебе об этом, потому что знал: скоро мне понадобится от тебя абсолютная покорность. – Гевин замолчал, дожидаясь, пока смысл его слов дойдет до Брианы. – Я на днях получил письмо из больницы. Если операцию не сделать в самое ближайшее время, Шарль умрет.

Бриана онемела от ужаса. Перед тем как покинуть Париж, они вместе пришли навестить Шарля, и она убедилась, что Гевин сдержал слово. Мальчика перевезли в прекрасную больницу, за ним заботливо ухаживали лучшие врачи, и было решено сделать операцию, как только Шарль немного окрепнет.

– Как же так, – в голосе девушки звучало отчаяние, – ведь ты просил их не торопиться, ты обещал, что заплатишь им, и сказал, что мне не о чем волноваться.

На его лице появилась дьявольская гримаса.

– Я не заплатил ни су, поскольку не был уверен, что ты выполнишь свою часть сделки.

Бриана вырвалась из его рук.

– Говори, что тебе от меня надо, негодяй!

В комнате раздался злобный, торжествующий смех.

– Письмо в больницу уже написано, и письмо в банк тоже, там лежат деньги, предназначенные для операции. Я отправлю их немедленно, как только ты…

– Ну, что же ты тянешь?! – закричала Бриана.

– Как только ты соблазнишь Колтрейна.

Бриане показалось, что она ослышалась. Оцепенев от ужаса, она смотрела на своего мучителя широко распахнутыми глазами.

– Ты разве забыл, что он считает меня своей сестрой?! – воскликнула она. – Неужели ты думаешь, что ему придет в голову затащить меня в постель?!

Гевин тяжело опустился в кресло и насмешливо посмотрел на стоявшую перед ним Бриану:

– Твоему так называемому «брату» сейчас не позавидуешь. Смерть дочки Боудена здорово повредила ему в глазах здешних жителей. Всем в Силвер-Бьют прекрасно известно, что именно его старик Боуден винит в гибели дочери. И не важно, действительно ли он виноват в этом, все равно на душе у него скверно. Наверняка ему приходит в голову, что он в какой-то степени виновен, да и честь его семьи оказалась запятнанной. Ты только подумай, – вскричал Гевин, восхищенный собственной изобретательностью, – что будет, если в городе станет известно, что этот ублюдок совратил собственную сестру? Кровосмешение! – Гевин закатил глаза, словно смакуя это слово. – Да он тогда на все пойдет, заплатит любые деньги, только чтобы никто не узнал об этом!

Бриана резко покачала головой:

– Ни за что!

Злобная улыбка зазмеилась по тонким губам Гевина.

– Ну тогда твой несчастный брат обречен!

Их взгляды скрестились, как клинки, один – пылающий бессильной яростью, другой – полный ядовитой злобы.

Лениво направившись к дверям, Гевин в последний раз взглянул на раздавленную отчаянием девушку и самодовольно ухмыльнулся:

– Вернусь-ка я, пожалуй, в Силвер-Бьют, тем более меня там ждут. Насколько я понимаю, стоит мне уехать, и ты сейчас же побежишь к Колту рассказать о моем коварном замысле. – Он издевательски хмыкнул. – Думаю, при этом разговоре я буду лишним. Ради твоего Же благополучия надеюсь, что он не выкинет тебя на улицу посреди ночи, – впрочем, уверен:

Холлистер был бы в восторге!

Гевин загнал ее в ловушку, и Бриана понимала это.

– Да, у меня нет другою выхода, но неужели ты думаешь, что Колту, благородному, порядочному человеку, придет в голову затащить в постель собственную сестру?! Неужели ты надеешься…

– Для этого есть несколько способов, дорогая, – Гевин бросил похотливый взгляд на пышную грудь девушки. – Думаю, ты понимаешь меня.

Он ушел. Бриана долго стояла, как в тумане, не видя ничего сквозь пелену слез.

Как она сейчас ненавидела себя и как мечтала о том, чтобы когда-нибудь Колту стало известно, как ей страшно и стыдно в эту минуту.

Оторвав глаза от книги, которую читала, Бриана незаметно бросила взгляд на Колта. Тот склонился над письменным столом, внимательно изучая финансовые отчеты, и при взгляде на него у нее перехватило дыхание. Сегодня, одетый в простую бледно-голубую рубашку и жилет из мягкой коричневой кожи, он показался ей особенно привлекательным.