– Китти, довольно! – грубо выкрикнул Натан и схватил ее за руки. Сильно встряхнув девушку, он зашептал: – Позволь мне доставить тебя домой. Совершенно очевидно, что ты плохо себя чувствуешь сегодня…

– Я отлично себя чувствую, – отбивалась Китти. – Это от ваших разговоров мне делается тошно!

– Натан… – На террасу выскочила Лавиния Коллинз с белым от злости лицом. За ней по пятам следовала горничная, которая до смерти боялась, что хозяйка вот-вот потеряет сознание. – Натан, ты знаешь, что эта… что эта тварь наделала? Она облила водой бедную малышку Нэнси Уоррен!..

По толпе молодых людей пробежал хохот, и кто-то крикнул:

– Нэнси здорово повезло, что под рукой у Китти не оказалось ружья – не то лечилась бы сейчас от ран, как ваш надсмотрщик!

– Ох, Китти!.. – простонал Натан, сокрушенно качая головой и выпустив ее руки. Это было выше его сил.

Китти поняла, что Натан сгорает от стыда, и опрометью кинулась к боковой лестнице, ведущей в сад.

– Постой, я прикажу заложить карету… – воскликнул он.

– Нет!.. Ты мне не нужен! – крикнула в ответ Китти, подхватив юбки, прежде чем спуститься по лестнице. – Мне никто не нужен!

Девушка бежала по лужайке, не обращая внимания на то, что старательно уложенные волосы окончательно растрепались. Она спешила укрыться в лесу. Отсюда до ее дома было не меньше двух миль пути через болота, но ведь она постоянно охотилась в этих местах и отлично знала дорогу. Несомненно, прогулка пойдет ей на пользу, рассуждала она, продираясь сквозь кустарник. Ей необходимо самой разобраться в том, что случилось.

Дикий крик заставил ее остановиться. Да, она забралась в самую чащу, с густым подлеском и валежником… Платье изрядно пострадало от сучков и колючек, но это ее мало печалило.

– Хозяин, не надо… пожалуйста, не надо… ребенок…

Обернувшись в сторону жалобных воплей, Китти увидела небольшую прогалину. Подойдя поближе, она обнаружила бараки, в которых обитали рабы с плантации Коллинза. Повсюду из дверей убогих строений, расположенных по краям прогалины, выглядывали испуганные лица рабов. Малыши, цепляясь за материнские юбки, широко распахнутыми глазами следили за тем, что происходило на середине поляны.

Молодая негритянка – на последних месяцах беременности – беспомощно скорчилась в грязи у ног белого мужчины, замахнувшегося на нее кнутом, зажатым в левой руке. Правая его рука висела на перевязи.

Люк Тейт!

– Пожалуйста, не бейте меня! Вы убьете ребенка…

– Раньше я убью тебя, черная шлюха! Я отучу тебя воровать! – Он протянул руку, в которой по-прежнему сжимал кнут, и одним грубым движением сорвал с нее потрепанное ситцевое платье. Бедняжка, совершенно голая, старалась заслонить руками огромный живот.

Со стороны величавого особняка Коллинзов, еле видного из-за деревьев, бежал молодой раб, отчаянно размахивая руками.

– Не трогай ее, Тейт! Лучше убей меня… – С искаженным от страха и гнева лицом, задыхаясь, он выскочил на поляну. – Это я дал ей тот кусок мяса! Ты наказал ее на прошлой неделе и не давал есть, и она с ребенком могла умереть с голоду! Я должен был накормить ее, понятно? Если так хочется, бей меня!

– Не беспокойся, достанется и тебе! – взревел Люк Тейт, обернувшись в его сторону и угрожающе взмахнув кнутом, который со свистом опустился на лицо негра и в один миг рассек кожу до мяса. С беспомощным воплем раб зажал рану руками и рухнул наземь.

Женщина, рыдая, потянулась было к нему, но кнут Люка засвистел снова и на сей раз опустился ей на спину. Она оказалась не такой стойкой и потеряла сознание от первого же удара. Из разверстой на спине раны хлынула кровь.

Люк снова поднял кнут, но Китти быстро пересекла поляну и, подбежав к Тейту, закричала:

– Остановись! Прекрати немедленно, ты, грязный ублюдок, Люк Тейт!

Не успел он обернуться, как Китти налетела на него, словно фурия, царапаясь и яростно молотя кулаками по чему попало.

Сначала он растерялся от неожиданности, но моментально оправился и скинул ее с себя без особого труда, а потом запрокинул голову и грубо захохотал:

– Зря ты не пристрелила меня, когда была возможность, маленькая нахалка, потому что сейчас я высеку тебя так, как ты того заслуживаешь…

Он занес над головой Китти кнут, и девушка испуганно заслонилась руками. Зажмурившись, она ожидала резкого свиста и жгучего удара… но этого не произошло. Люк отбросил кнут в сторону.

– Нет, пожалуй, будет глупо портить такой товар. – Он наклонился над ней, так что она почувствовала запах дешевого виски, а потом сгреб девушку в охапку и проворчал: – Пожалуй, у тебя прибавится ума, если тобой заняться как следует. Уж я отлично с этим справлюсь!.. – И он поволок ее к одному из бараков. – А ну все вон отсюда! – рявкнул он, и рабов словно ветром сдуло.

Бросив добычу на пол, он рванул вырез платья.

– Черт… – жадно выдохнул негодяй, глядя на обнаженную грудь Китти.

– Не прикасайся ко мне! – закричала девушка. – Натан убьет тебя за это…

– Ну уж нет, такого случая я не упущу. – Дрожа от нетерпения, Люк возился с застежкой на брюках. – Если хочешь, чтобы было хорошо нам обоим, то просто лежи смирно и не дергайся. Тебе пойдет на пользу, Китти… это поубавит в тебе строптивости…

– Но не с твоей помощью, Тейт!

Люк вздрогнул и обернулся – на пороге стоял, широко расставив ноги, Натан. Руки его были сжаты в кулаки, а в глазах сверкала ярость. В одном кулаке он держал хлыст из плетеной кожи. Не успел Тейт и глазом моргнуть, как витая кожа врезалась в его изумленную физиономию. Надсмотрщик рухнул к ногам молодого хозяина, а тот продолжал хлестать его, так что от этих свистящих звуков Китти почувствовала тошноту. Кое-как поднявшись на ноги, она вышла из барака и глубоко вдохнула свежий ноябрьский воздух. Но вот в бараке стало тихо. Были слышны лишь стоны Тейта.

– Чтобы до вечера ноги твоей здесь не было! – рявкнул Натан. – И не попадайся мне на глаза – увижу, убью, запомни!

Немного придя в себя, Китти поспешила от барака туда, где рабы беспомощно толклись вокруг беременной. При виде девушки они почтительно расступились.

– Отнесите бедняжку в барак, чтобы я могла спокойно ее осмотреть. – Затем она обернулась к молодому негру с залитым кровью лицом. Оторвав от юбки широкую полосу, Китти наложила тугую повязку и обратилась к окружившим ее неграм: – Теперь вы сами сможете о нем позаботиться. Наверняка кто-то умеет лечить раны от кнута.

– Пожалуйста, помогите Дженни, – простонал ей вслед раненый. – Не дайте потерять ребенка…

Не успела Китти войти в комнату, где находилась беременная, как появился запыхавшийся Натан:

– Я уже послал за каретой. Надо отвезти тебя домой, Китти. Поверь, мне ужасно жаль, что все так вышло, но лучше всего тебе сейчас же уехать.

Оба вздрогнули от раздавшегося вдруг ужасного вопля – это Люк Тейт выбрался на поляну. Его лицо было залито кровью, а плотная рубаха превратилась в окровавленные лохмотья. Тыча пальцем в сторону молодых людей, он прохрипел:

– Ну, доберусь я до вас… Натан Коллинз, можешь считать себя покойником! А ты, Китти Райт, будешь на коленях молить меня о пощаде…

Негодяй заковылял в лес, однако Натану мало было дела до его бессильной злобы – в данный момент ему гораздо важнее было отправить Китти домой в целости и сохранности.

– Идем же, – промолвил он, беря девушку за руку. – Прости, Китти, но я хочу поскорее вытащить тебя отсюда…

– Нет! – сердито вырвалась она. – Я должна осмотреть Дженни.

Женщина, сжимая руками живот, стонала и корчилась на грязном соломенном матрасе. Старая негритянка заглянула ей между ног, выпрямилась и сказала Китти:

– Оно еще и не время, мисси, да только, похоже, она рожает…

– Китти, послушай, – начал было Натан, подойдя ближе. Тут он увидел, как несколько женщин засуетились вокруг роженицы, и раздраженно вскрикнул: – А ну вон отсюда! Все, все вон!

Негритянки поспешили выполнить приказ. В два скачка Натан оказался рядом с Китти, грубо схватил ее за плечи и развернул лицом к себе:

– А ты все же выслушай меня, – прожигая девушку гневным взглядом, прошипел Коллинз сквозь стиснутые зубы. – Тебе следует немедленно уйти. Здесь тебе не место. И прошу, не забывай, что я тебя люблю. Моим родителям и так придется не по вкусу все, что случилось сегодня, а если ты останешься, то это лишь подольет масла в огонь…

– Натан, ты мне мешаешь, – с поразительным спокойствием заметила Китти.

Он растерянно отступил, а она крикнула женщинам, чтобы поспешили приготовить теплую воду и чистые тряпки.

– Ну, – вызывающе вскинув подбородок, посмотрела она на остолбеневшего Коллинза, – ты еще не понял, что мужчинам тут делать нечего? Не пора ли тебе уйти?

Он попятился, спотыкаясь, и выскочил вон.

По счастью, роды прошли легко, но вот ребенок родился худой и слабый – недоношен месяца два, прикинула Китти, обтирая с младенца кровь и слизь. Ловко запеленав его в протянутое кем-то одеяло, она принялась растолковывать, как следует ухаживать за таким ребенком: прежде всего не позволять ему мерзнуть и все время греть теплом тела.

– А ей не давайте кормить, – кивнула Китти в сторону роженицы, бессильно распластавшейся на тюфяке. – У кого-нибудь наверняка достанет молока и для него, пока мать немного оправится. – И напоследок она велела обратиться к доку Масгрейву в том случае, если у Дженни начнется лихорадка или кровотечение.

– Сюда не приходит ни один белый доктор, – еле слышно прошептала седая как лунь негритянка. – Мы сами позаботимся о ней.

– Доктор Масгрейв непременно придет, если вы его попросите, – возразила Китти. – А если он не сможет, то приду я и постараюсь помочь, чем смогу. Понятно?

Старуха кивнула.

Вздохнув, Китти кое-как оправила остатки платья и вышла из барака. И тут же наткнулась на группу белых мужчин, сидевших верхом на лошадях и смотревших прямо на нее.

Одним из них оказался сам Аарон Коллинз, который тут же спешился и направился к Китти. Она заметила и Натана, старавшегося укрыться за спинами других.