Пройдя Суэцкий канал, их судно бросило якорь в Александрии. Наевшиеся по самое горло восточной экзотикой сотрудники консульства даже не захотели сходить на берег, лениво наблюдая за суетой большого порта с борта судна. Но, увы, их достали и здесь.

- К нам движется шлюпка с офицером, - первым заметил приближение неприятностей коллега Майкла Джордж Флай. - Как бы ни по нашу душу!

- Не каркай!

Но предчувствия Флая не обманули - курьер привез приказ, предписывающий служащим консульства направиться в Каир для дальнейшего прохождения службы.

- Парень,- сухо поинтересовались сослуживцы у Майкла,- твое имя случайно не Одиссей?

- А почему я? - обиделся он.- Может кто-то из вас такой счастливый?

- Нет,- с истерическим смехом открестились от сомнительной чести коллеги,- только тот, кто вступил в Королевские ВВС в Англии, а потом оказался в британской миссии в России, чтобы затем угодить в Бурдшир может смело претендовать на титул царя Итаки. А теперь ещё и Каир! Здесь-то мы кому понадобились - какие грузы и куда отправлять?

В самом дрянном настроении сотрудники консульства прибыли в Каир. И там - в ставке британского командования узнали, что телефонист, очевидно по пьяни или обкурившись кальяна, тупо ошибся кораблем, перепутав в телефонограмме "Бристоль" с "Портсмутом".

С Фрейзером чуть обморок не приключился, по крайней мере, в глазах потемнело, когда какой-то армейский чиновник, бестолково шурша бумагами на столе, равнодушно заявил:

- Собственно, приказ касался не вас, но раз так получилось... Проведете экспертизу подвижного состава матчасти 171 танковой дивизии. Выясните, что подлежит эвакуации в метрополию, что нужно оставить в распоряжении армии Египта, а что и просто отправить на свалку!

- Мы отнюдь не специалисты по изношенности танков!

- Боеспособную технику от рухляди, думаю, отличите. А что не поймете, спросите!

Так Майкл оказался в Каире, чтобы увидеть войну с совершенно незнакомой ему стороны. После прозябания в Бурдшире, и, тем более, опасностей Полярного, служба в Каире показалась бы курортом, если бы ему до тоскливого воя не надоела восточная экзотика.

Каир, раскинувшийся на противоположных берегах Нила, поразил Майкла диковинным синтезом, казалось бы, несовместимых архитектурных стилей. Если старый город состоял из типичных для арабского Востока узких улочек и перенаселённых многоквартирных построек, старинных мечетей и рынков, то на западном берегу раскинулся египетский "Париж" - по крайней мере, именно французская столица с её бульварами и парками была принята за образец застройки.

Колониальные английские чиновники превратили район напротив острова Гезира в так называемый "Город-сад", создав архитектурное подобие теперь уже центрального Лондона на фоне африканских пальм и несущего мутные воды зеленого Нила. Свое название район получил благодаря засаженным деревьями улицам и многочисленным садикам, окружавшим частные виллы. Именно здесь и обосновалось посольство Великобритании - роскошная вилла в колониальном стиле. Чугунная решетка ворот посольства была украшена вензелем "VR" - "Королева Виктория". За воротами виднелись ухоженные лужайки, балконы с колоннами и тенистые прохладные веранды. Неподалеку располагались "сады Эзбекийя". Сады гордились практически европейски аккуратными лужайками и цветочными клумбами, являясь излюбленным местом прогулок иностранцев.

После начала войны в этом районе в многоквартирном доме, спешно переоборудованном в офисный центр, разместилась ставка британского командования. Даже на улице рядом со зданием и то была отчетливо различима трескотня печатных машинок.

И над всем этим вавилонским смешением ещё и парили силуэты самых древних сооружений в мире - пирамид!

Майкл поселился в "Городе-саде" в роскошном космополитическом отеле "Шепердс", имевшем репутацию самой фешенебельной гостиницы Каира. Тенистые террасы, изукрашенные с экзотической пышностью номера и бассейны с прохладной и чистой водой. Южным фасадом здание выходило на сады Эзбекийя, поэтому в иные ночи, распахнув окна в своем номере, Фрейзер мог слышать ленивый плеск нильских волн.

В этот отель не допускались нижние чины, поэтому потягивающие коктейли постояльцы в основном сверкали офицерскими погонами. Впрочем, ресторан отеля посещали местные толстосумы, и дамы в драгоценностях и вечерних платьях. Кухня "Шепердс" была отменной - здесь знали, как угодить даже самому привередливому посетителю. Между столиками сновали египетские невозмутимые официанты в белоснежных перчатках и фесках на гордо задранных головах. Богатые винные погреба приманивали сюда весь каирский бомонд, и здесь часто устраивались званые вечера, а подкатывающие к входу "роллс-ройсы" говорили о высоком статусе посетителей. Между столиками шныряли мальчишки, продававшие египетскую версию лондонской "Таймс".

Танцевальный зал, колонны которого были скопированы с колонн Карнакского храма, под завязку забивали любители потанцевать. А над знаменитым Мавританским залом красовался купол из цветного стекла, к которому вела роскошная лестница с кариатидами черного дерева. Диковинная помесь восточной экзотики и европейского прагматизма завораживала постояльцев и их гостей, делая "Шепердс" веселым и приятным местом проведения досуга.

В саду и на крыше отеля часто устраивались импровизированные концерты и представления, а на танцплощадке иногда показывали полный восточного кейфа чувственный танец живота.

Конечно, на проживание в "Шепердс" едва бы хватило денег, накопленных за время службы в Бурдшире. Но Майклу надоела спартанская простота иранских буден, и от кого-то услышав, что номер в этом отеле заказывал даже вконец обнаглевший Роммель, он решил отделиться от сослуживцев, осевших в "Континентале" - солидном и массивном колониальном здании неподалеку. Среди постояльцев "Шепердс" было много соотечественников, но Майкла в последнее время почему-то стал раздражать воинствующий оптимизм последних (видимо, сказывалось долгое пребывание среди британцев). И Фрейзер предпочитал проводить время с сослуживцами по Бурдширу, часто обедая с ними в "Континентале" или приглашая их на ужин в "Шепердс".

В свободное время Фрейзер с товарищами часто посещали площадки для гольфа и теннисные корты в спортклубе на острове Гезира - утопающего в зелени оазиса роскоши и колониального снобизма. Ключом к этому закрытому элитарному клубу являлись даже не деньги, а его тогда ещё погоны подполковника.

Но вообще-то, Каир в полной мере был жертвой колониальных войск. Как только на город опускались сумерки, сотни солдат различных родов войск устремлялись в его кварталы, стремясь разнообразить скучный армейский быт. И вполне предсказуемо напивались, устраивая шумные дебоши в многочисленных танцзалах и ночных клубах египетской столицы.

Майкл, окно номера которого выходило на расположенный в саду кинотеатр под открытым небом, часто не мог заснуть из-за устраиваемого пьяными солдатами безудержного загула.

Пользовалась дурной славой среди британского бомонда и улица Бирка, представлявшая собой каирский район "красных фонарей", но именно эта слава и направляла туда толпы солдат, желавших любви продажных красавиц.

Короче, это действительно был контрастный город, где наряду с немыслимой роскошью соседствовала крайняя нищета, и причудливо переплелись европейская и восточная цивилизация, и иногда Майклу казалось, что война с её ужасами, разрухой и нищетой велась, по меньшей мере, на другой планете. И царящие над городом загадочные пирамиды только усиливали это ощущение.

Служба особо не обременяла. Майкл и его сослуживцы занимались работой только в утром - уже с 11 часов начиналась сиеста в прохладе номеров отелей, чтобы плавно перерасти в буйные и роскошные вечеринки, продолжавшиеся вплоть до глубокой ночи.

В Каире так же служило много женщин из вспомогательного персонала - молодых, энергичных и не обремененных особой моралью, смело флиртующих с любым, кто им приглянулся. Коллеги Майкла по Бурдширу моментально позабыли о высоких моральных принципах, едва оказавшись в когтях этих юных английских стервятниц.

Фрейзер, благодаря привычке ходить с тросточкой, хотя бы избегал приглашений на танцы. А танцевал, казалось, весь Каир! Везде, где только можно - в холлах отелей, в танцзалах, в ресторанах, в офицерских клубах перед носом мужчин постоянно мелькали обтянутые шелковыми чулками женские икры и тонкие щиколотки. А в многочисленных бассейнах, оказавшись во фривольных купальниках, юные валькирии шли в массированное наступление.

Это в чопорной Англии они будут заботиться о правилах приличия, искать себе мужей, ходить в церковь и воспитывать детей в духе христианских добродетелей, а здесь - вдали от дома, можно всё!

Майкл любил смотреть на танцующих девушек и на их ножки, мог пошутить и сделать комплимент особо досужей девице, но не более! Проведя бурную молодость в богемных кругах, он хорошо понимал, какие опасности поджидают джентльменов, польстившихся на прелести юных, забросивших чепцы за мельницу, вакханок. А ему вскоре предстояла встреча с Пэм, и не хотелось омрачать её банальным триппером.

Между тем, седые виски и морщины на лбу вовсе не останавливали натиск бесстыдных девиц, безошибочным инстинктом чувствовавших добычу в сухощавом невысоком мужчине. Недаром говорят, что бывших донжуанов не бывает! Это всё потому, что женщины не дают им возможности удалиться на покой. И Майклу иногда приходилось спасаться постыдным бегством от хищниц в коротких армейских юбках.

Зато когда один за другим его сослуживцы вынуждены были обратиться к врачу из-за неприятностей с мочеиспусканием, Фрейзер имел все основания поздравить себя с предусмотрительностью.

Короче, война, так страшно для него начавшаяся, под конец стала напоминать увеселительный пикник. Весть о победе пришла во время ужина в ресторане на крыше "Шепердса", и все присутствующие перепились от радости до невменяемого состояния.