- Но зачем доводить запах до навязчивой приторности?

- Чтобы заглушить амбре грязных тел!

Майкл недоуменно покосился на озлобленно рубящую словами даму.

- А что вы хотите,- уловила та его удивление,- когда в квартире одна ванна на пятьдесят человек, то у жильцов много шансов ежедневно купаться?

- Не понял?

- И не надо! А то как бы вам, молодой человек, это во сне не приснилось! Будете потом до конца жизни заикаться!

Она ещё договаривал последнюю фразу, когда хлопнула дверь, и через мгновение в комнату заглянуло румяное лицо Фиры.

- О, - ликующе протянула она, просияв глазами при виде Фрейзера, - не зря мне сегодня приснилась чайка!

Луиза Соломоновна, тяжело вздохнув, отправилась с чайником на кухню.

- Проходи, непутевая! Лучше бы ты увидела солидного еврейского бобра, чем эту ветреную американскую чайку!



ИРАН.

Войну Фрейзер закончил в звании полковника королевских ВВС, до начала 1945 года прослужив сотрудником одного из английских консульств в Иране.

- Если представить наш континент в виде человека,- как-то сказал ему один из сослуживцев,- то мы попали прямиком в задницу!

Увы, он был недалек от истины! Маленький, практически полностью лишенный растительности, городок Бурдшир был буквально погребен под сугробами желтой пыли. Только одиноко торчали таможенные пункты, почта и телеграф, небольшие автомастерские, да извивалась узкоколейка, соединяющая склады.

Изредка на залитых зноем глинобитных улицах появлялись местные жители, неторопливо бредущие по своим делам, да иногда жались к стенам отары блеющих облезлых и тощих овец, прогоняемых на пастбища. Надо сказать, что нищета и голод среди местного населения достигли чудовищного размаха. Люди питались саранчой, и зачастую рабочие погибали от голода прямо во время разгрузки грузов. Майклу казалось, что после "Марша голодных" во время Великой депрессии его уже не удивишь картинами крайней нищеты, но он ошибался. Такой безнадежной бедности не встретить в западном мире. Надо же, а Персия в его воображении всегда ассоциировалась с выражением "цветущий Восток"!

С какой же тоской Майкл все эти годы вспоминал бравурный и бесшабашный Полярный, аэродром в Ваенге и русских летчиков, Фиру, Луизу Соломоновну и прочих знакомых. Сейчас, когда он обитал в таком невообразимо грязном и жарком захолустье, Заполярье казалось ему феерично веселым и интересным местом, и Фрейзер многое бы дал, чтобы вернуться назад в Россию.

В том, что он сменил место службы, вины Майкла не было. Все произошло настолько быстро, что опомнился наш американец уже в пропахшем пылью и кизяком иранском аду, обреченно осознавая, что не в силах что-либо изменить.

Всё дело в том, что второй маршрут поставок по ленд-лизу пролегал из портов Персидского залива через пустыни и горы Ирана и Ирака в советское Закавказье. Грузы в основном отправлялись железнодорожным транспортом, и в задачу коллег Майкла входила передача техники и вооружения непосредственно в руки принимающей стороны.

Куча бумаг, сверка грузов, формирование составов, довольно тяжелая, полная различных неувязок и недоразумений рутинная работа с русскими. Именно последнее обстоятельство и стало решающим в назначении Майкла сотрудником одного из британских консульств в Иране.

Всё случилось 24 февраля, когда он мирно спал на плече у Фиры в квартире Луизы Соломоновны. У девушки в тот день была увольнительная, Майкл ещё числился в больных, поэтому он и не подумал вскакивать чуть свет, решив провести в гостях весь день, но... Бог всегда смеется над нашими планами!

Вскоре после ухода хозяйки на работу, кто-то забарабанил в дверь. Майкл сквозь сон почувствовал, как Фира осторожно, стараясь его не разбудить, встала с постели и прошла в прихожую.

- Милый, - минуту спустя тронула она его за плечо,- это за тобой прислали из миссии!

Крепко выругавшийся сквозь зубы Майкл помянул нехорошим словом своих назойливых коллег.

- Прости, дорогая, - поцеловал он на прощание Фиру,- как-нибудь увидимся!

Увидеться больше не удалось, потому что уже через три часа он вылетел с оказией в Лондон с докладом о применении "Томагауков" и "Киттехауков" в условиях Заполярной зимы.

- Удачи тебе, камрад! - хлопнул его на прощание по плечу Паунд. - Надеюсь, ещё свидимся, а если нет..., что передать мисс Фире?

Майкл на мгновение задержался у трапа самолета.

- Я думаю, ты найдешь, что сказать! - ехидно заметил он, чувствуя, как невольной горечью и сожалением сжимается сердце. - При виде этой девушки ты всегда становился чертовски красноречивым!

Перелет был не из легких, но Майкл не ощущал опасности, весь в мыслях о том, что скажет в Лондоне представителям военно-морского штаба, отвечающим за конвои со стороны адмиралтейства по поводу, как Кертиссов, так и "Харрикейнов". Беседа предстояла непростая. Но ведь был и огромный плюс в его визите в Англию - он увидит жену и новорожденную дочь. Сердце Майкла наполнялось нежным ликованием при мысли о своих близких.

И что же получилось? Его доклад выслушали несколько высокопоставленных чиновников из ВМС с отстраненным выражением лиц:

- Вы хотите сказать, что наши поставки мало помогли русским?

От столь прямо поставленного вопроса Майкл поежился, но постарался ответить как можно обстоятельнее:

- И "харрикейны" и "томагауки" сделали свое дело, и русские научились с ними управляться, но катастрофически не хватает запасных деталей, а технические характеристики этих истребителей мало подходят для сурового климата Заполярья. Мне кажется, что "спитфайры", "тандерболты" или "аэрокобры" после соответствующей модернизации показали бы себя лучше!

- Мы учтем ваше мнение, - вежливо пообещали ему,- и отметим проделанную вами работу в специальном рапорте!

Майкл благодарно щелкнул каблуками.

- С другой стороны,- между тем, любезно просветили его чины ВМС,- можете больше не забивать головы этими проблемами. По согласованию с вашим командованием, вы переводитесь в Иран в качестве помощника военного атташе консульства в Бурдшире.

У Майкла совсем не по-уставному округлились глаза. Некоторое время он не мог сообразить, о чем они толкуют, и поэтому молчаливо переваривал услышанное. Но, видимо, его лицо красноречивее всяких слов говорило о потрясении, вызванном таким назначением.

- Вас характеризовали коллеги из Мурманска, как человека толкового и хорошо говорящего по-русски, к тому же умеющего находить общий язык с нашими советскими союзниками.

У Фрейзера вырвался из горла возмущенный хрип, но этот знак протеста его собеседники попросту проигнорировали:

- К тому же, ваша жена обратилась к командованию с просьбой перевести вас в более подходящее по климатическим условиям место службы, в связи с ухудшением вашего здоровья. Насколько нам известно, трость у вас в руке появилась в связи с обморожением и ампутацией части стопы?

- Да!

- Вот заодно и подлечитесь в более теплом и сухом климате. Характер вашей работы останется прежним - будете контролировать передачу русским техники по ленд-лизу. Работа ответственная и нервная, но мы уверены, что вы справитесь!

С начальством не спорят. Впрочем, напоследок ему подсластили пилюлю, дав недельный отпуск перед отправкой в Иран.

Вормсли-лодж мало изменился за прошедшие месяцы, радуя глаз искрами крокусов в ярко зеленой траве лужаек.

Майкл подъехал к особняку на случайной попутке, и теперь, нетерпеливо стуча тростью, устремился по подъездной аллее к входу в дом. И уже на подходе заметил знакомую фигурку жены, гуляющую в саду с детской коляской.

Забыв и про больную ногу, и про свой непрезентабельный запущенный вид, обрадованный Фрейзер скачками захромал к своей ненаглядной Памеле.

- Майк! - только и успела пискнуть та, прежде чем потонуть в его объятиях.

Он бы, наверное, не скоро выпустил её из рук, наслаждаясь знакомым запахом волос и теплой близостью любимой женщины, если бы из коляски не раздалось недовольное сопение.

Отец с любопытством склонился над коляской. Из кружевных пеленок и теплого одеяльца виднелся сердито сморщившийся носик малютки.

- Правда, она прелесть?

Святящаяся нежностью Памела перевела взгляд на дочь.

По носику, конечно, трудно было что-то определить, но Майкл ничуть не покривил душой, с чувством заявив:

- Люба - настоящая красавица! Вылитая мать!

Вормсли встретили зятя с обычной дружелюбной сдержанностью, хотя Майкл не сомневался, что им отрадно было видеть его живым и здоровым.

Через пару часов после того, как он вымылся и привел себя в порядок, все встретились за столом. Точно так же красовался на стене портрет юного герцога, тикали в углу старинные часы, а на столе благоухала тушеная баранина с картофелем. Всё, как обычно, только сидящая рядом женщина была не Хелен, да и сами Вормсли за два года войны здорово постарели.

- Да,- твердо ответила жена в ответ на мягкий упрек,- я лично попросила сэра Роули Уайта, чтобы тебя перевели из Заполярья куда-нибудь в более спокойное место! Ты, любовь моя, уже вдоволь навоевался, чтобы постоянно оставаться на передовой. Мне рассказывали, что в Мурманске ты работал в порту под бомбежками, на диком морозе, да вдобавок сильно простуженный!

- Да кто ж там такой болтливый?- разозлился Майкл.

Пэм смерила его снисходительным взглядом.

- Ах, мой глупый, плюшевый барашек, да практически всё, что происходит в Заполярье, в виде донесений кладется на стол куратора соответствующего отдела ВМС.

Майкл осторожно покосился на свою половину. У него даже уши поджались от страха при мысли, что произойдет, если в одном из донесений промелькнет имя Фиры. Хорошо же хранят свои секреты англичане, если в них может сунуть свой хорошенький носик его слишком любопытная супруга!