Ее разбудил настойчивый стук в дверь. С трудом открыв глаза, Мэрили посмотрела в окно – сквозь занавески уже пробивался бледно-лиловый свет наступающего утра.

Стук снова повторился.

– Кто там? – сонным голосом спросила Мэрили, думая, что это, должно быть, пришел за подмогой старый уборщик ресторана. Обычно, когда у него было слишком много работы, Мэрили помогала ему.

Ответа не последовало. Откинув одеяло, Мэрили ступила босыми ногами на холодный пол.

Подойдя к двери, она открыла ее и в ужасе отпрянула: в комнату вошел Корд и плотно прикрыл за собой дверь.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прошептал он, подхватывая Мэрили на руки. – Я не мог поверить собственным глазам, увидев тебя вчера вечером! Черт побери, Мэрили, ты что, смерти ищешь?

Потрясение быстро сменилось злобой. Задрожав от ярости и вырвавшись из рук Корда, Мэрили горячо воскликнула:

– А что здесь ты делаешь, шпион? Разыгрываешь из себя белого, хотя на самом деле грязный большевик?

Он потащил отчаянно сопротивляющуюся Мэрили к кровати, зажимая рукой ее рот. Насильно усадив ее рядом и не давая произнести ни слова, Корд прошипел:

– Ты хочешь разбудить весь город? Слушай меня, черт побери! Говорить сейчас буду я, твое дело – слушать.

– Нет! – крикнула Мэрили. – Это ты слушай меня! – Она старалась говорить тише: чего доброго, действительно кто-нибудь услышит. – Я хочу одного – спасти своего отца и прошу тебя не мешать мне! Если ты попытаешься выдать меня большевикам, я немедленно сделаю то же самое: вчера я видела тебя в компании с белым офицером, значит, ты тоже выдаешь себя за другого! Убирайся отсюда ко всем чертям и забудь, что видел меня.

Корд иронично посмотрел на Мэрили и неожиданно расхохотался, закинув голову.

– Я сказала что-то смешное? – зло спросила Мэрили.

Он покачал головой, смех не давал ему говорить.

– Самое забавное, – наконец выговорил он, – что каждый из нас притворяется красным, не являясь в действительности таковым!

– Ты о чем? – озадаченно спросила Мэрили.

– Постараюсь объяснить еще раз… Я на твоей стороне. И всегда был на ней. Ты сбежала как раз в тот вечер, когда я собирался тебе все рассказать. Рассказать о том, что я не работаю на большевиков. Моим заданием было присматривать за тобой и защищать, если понадобится.

– Ты хочешь заставить поверить меня в очередную ложь? – Мэрили не сдержалась и снова закричала: – Ты все еще принимаешь меня за наивную девочку? Сначала ты похищаешь меня по ошибке, но затем решаешь, что и я обладаю кое-какой ценностью благодаря деньгам моего отца. Потом ты стараешься убедить меня в том, что испытываешь ко мне чувство любви. После этого я застаю тебя в постели с Элеонорой, в то время как немногим раньше ты пытался склонить меня к тому же!

Корд ошеломленно смотрел на Мэрили. Кажется, теперь он понял истинную причину ее побега.

– Я очень сожалею, – пролепетал Корд. Его вид был жалок. – Сожалею, что ты это видела… Что это случилось. Но… Но я сделал это. – Он попытался взять Мэрили за руку, но она быстро отскочила в сторону. – Да, ты права, – продолжил Корд. – Но я полюбил тебя, больше того, и сейчас люблю. Поэтому ты должна доверять мне. Я прошу тебя, пойдем отсюда, Борис Горчаков очень опасен, с ним нельзя играть. Поедем в Тюмень, там ты будешь находиться в безопасности. Освобождение твоего отца – моя задача, и я выполню ее. Но при одном условии: я не должен беспокоиться о тебе.

– Убирайся ко всем чертям, Корд Брандт! – Мэрили дрожала от ярости. – Я не верю тебе! Клянусь, если ты выдашь меня, я сумею доказать, что ты работаешь на два фронта и нас повесят на одном суку.

– Ты ничего не поняла! – с отчаянием в голосе сказал Корд. – Пойдем сегодня в наш штаб. Дубовицкий подтвердит тебе, кем я являюсь на самом деле.

– Я уже сказала – нет! – Она показала Корду на дверь. – Убирайся отсюда! Забудь, что ты меня видел и что знаком со мной.

Брандт понял, что Мэрили не шутит, но времени на дальнейшие убеждения у него уже не оставалось.

– Я снова повторяю, что очень сожалею. – Он беспомощно пожал плечами. – Сейчас я уйду, ты должна успокоиться прежде всего. Но обещаю, я найду способ заставить тебя поверить.

Их взгляды пересеклись, но не успела Мэрили и рта открыть, чтобы еще раз потребовать от Корда немедленно покинуть комнату, как раздался тихий стук и извиняющийся голос Горчакова произнес:

– Наталья, ты еще спишь, моя дорогая? Я хочу сказать, что пришел просить твоего прощения.

Мэрили застыла в ужасе: если Горчаков обнаружит здесь Корда, все пропало. Приложив палец к губам, она кивнула на окно. Корд понял без лишних слов. Окно с шумом открылось, и Борис, топчущийся перед дверью, встревоженно спросил:

– Наталья? С тобой все в порядке? Что у тебя там за шум? – Он начал дергать за дверную ручку.

Господи, как Мэрили была счастлива, что Корд запер дверь, как только зашел в комнату.

– Подожди минутку, Борис, – сонно отозвалась она. – Ты так испугал меня!

– Я очень сожалею, – ответил Горчаков, – и прошу прощения.

Он нервно прохаживался перед дверью ее комнаты. Тем временем Корд выпрыгнул из окна и исчез в сумерках морозного утра. Закрыв окно, Мэрили облегченно вздохнула и пошла открывать дверь.

Корд тихо пересек двор ресторана и вышел на улицу. Оглядевшись, он сощурился от первого луча восходящего солнца и торопливо пошел прочь.

На другой стороне аллеи, прячась за бочками, стоял радостно оскалившийся Рудольф. Он был уверен в одном: если он нашел Корда Брандта, то теперь найдет и Мэрили.

Его товарищи позаботятся о вероломном немце! А уж он сам позаботится о беглянке.

Глава 27

Корд был в ярости, с каким трудом он сдерживался, чтобы изо всех сил не ударить Владимира Дубовицкого по лицу! Сейчас его интересовал только один вопрос: каким образом Мэрили, девушке, не имеющей никакого представления о конспирации, позволили работать с таким опасным человеком, как Борис Горчаков?

Все маловразумительные ответы на этот счет доводили его до исступления.

– Она сама прекрасно понимает, что идет на риск, Брандт, – тихо сказал Дубовицкий, – и знает, что нужно делать.

– Ничего она не знает, – рявкнул Корд, – и знать не может! Для такой работы нужен профессионал, вроде этой большевистской стервы Элеоноры Хэпсбург… Неужели у вас не нашлось более подходящего человека?

– Мэрили сама настояла на своей кандидатуре. Она больше всех заинтересована в освобождении собственного отца. Кстати, ведь это твоими стараниями Элеонора не оправдала надежд наших «цюрихских патриотов», не так ли?

Последнее замечание Дубовицкого Корд пропустил мимо ушей. По глубокому убеждению Брандта, Элеонора просто лишний раз доказала, что оскорбленная женщина способна на месть.

– Она сдалась на милость властей, – продолжал Владимир. – Да, еще теперь нам стало известно, что Колтрейны отправились в Россию на поиски Мэрили. Нас попросили помочь им, но, конечно, мы сохраним в тайне место ее пребывания до тех пор, пока она не закончит своей миссии.

– Мне остается только уповать на то, что Колтрейны разыщут ее раньше, чем Борис Горчаков раскусит Мэрили.

– Хватит об этом, Брандт, – со злостью прервал его Дубовицкий.

– Нет! Меня беспокоит ее судьба, и я не собираюсь отсиживаться и наблюдать, как она играет с огнем только потому, что вы, сукины дети, уверены, что цель оправдывает средства! И вам безразлично, какая цена будет заплачена!

Круто развернувшись, Корд двинулся к выходу, но Дубовицкий махнул рукой, и несколько человек загородили ему дорогу. Поняв, что силы неравны, Корд остановился.

– Хорошо! Что ты еще задумал? Я возвращаюсь в Тобольск и буду внимательно наблюдать за развитием событий.

– Это именно то, о чем я хотел тебя попросить, – холодно ответил Дубовицкий. – Наше дело – наблюдать.

– Но предупреждаю, что в случае чего, ты не сможешь остановить меня даже силой. И я не буду спрашивать твоего совета, – нахмурился он, нащупывая под полой дохи рукоять револьвера.

Впрочем, Дубовицкий ничуть не сомневался, что Корд вооружен.

– У нас есть, кому присматривать за ней. Твое ненужное вмешательство только усложнит дело и сделает положение Мэрили еще опаснее, – примирительно сказал Владимир.

– Это исключено, – покачал головой Корд.

– Но ты же сам рассказал, как прыгал из окна ее комнаты. Что, если тебя видели? Ты не должен общаться с ней лично.

– Да кто будет шататься по улицам ранним утром? Кроме того, мне нужно было увидеться с ней. Должен же я был узнать, что у нее за дела с этим проклятым комиссаром? Да и мне совсем не хотелось, чтобы она подумала, будто я шпионю за ними. Кстати, неплохо бы тебе поделиться с ней, кто я на самом деле.

– Это ничего не изменит, – с усмешкой сказал он. – Во всяком случае, тебе лучше держаться подальше от Мэрили. Сейчас твои контакты с ней слишком опасны. Отложи свои личные дела до лучших времен.

– Послушай, – взорвался Корд. – Позволь-ка мне кое-что тебе объяснить! Может быть, ты принимаешь меня за патриотически настроенного обывателя, который делает добрые дела для этой вашей, чтоб ей пусто было, контрреволюционной борьбы? Да я с таким же успехом расправлюсь и с тобой, и с твоими ублюдками, загораживающими выход!

Корд угрожающе навис над Дубовицким, и тот испуганно отпрянул назад. Охранники насторожились и окружили их.

– Для меня эта война значит слишком много, Дубовицкий. Ты ведь знаешь, у меня много причин ненавидеть большевистских свиней! Моя мать была зарезана революционными фанатиками прямо в петроградской мясной лавке только за то, что не согласилась с их разглагольствованиями. А потом эти выродки хладнокровно застрелили моего отца, когда тот пытался отомстить. В свое время он вывез мою мать из России и жил с ней в Германии до тех пор, пока не умер дед. Тогда они вернулись обратно… Этот день стал последним в их жизни… В то время я учился в Оксфорде и, получив известие о смерти родителей, понял, что теперь эта проклятая война стала и моей войной. Мной движет только чувство мести, и я никогда не скрывал этого. Идеи меня не волнуют.