Патриция Хэган - Любовь и триумф

– Вы хотите пригласить на обед ваших слуг? – Похоже, Элеонора была ошеломлена.

Рудольф бросил на сестру предостерегающий взгляд, который она проигнорировала.

– Да, а почему я не могу этого сделать? – Джейд видела реакцию Элеоноры и была готова защищаться. – Даже если эти люди работают на меня, то это не мешает им быть моими друзьями.

– Но они простые слуги, – возразила Элеонора с высокомерной улыбкой. – Как можно с ними общаться?

– Каждый поступает так, как считает нужным, – сухо оборвала ее Джейд.

Элеонора удивленно покачала головой:

– Но вы же Романова, и все знают, что…

– Все знают, что у тебя слишком длинный язык! – вмешался Рудольф. – Простите, сеньора, – обратился он к Джейд.

– О, вам не за что извиняться! – Руки Джейд чуть дрожали. Она сделала над собой усилие и добавила уже спокойным тоном: – Каждый человек имеет право на собственные взгляды и убеждения, вот и все.

О Боже, как ей хотелось вернуться домой!

День выдался просто чудесный – яркое солнце на синем без единого облачка небе и легкий, свежий ветерок. Если не считать короткого эпизода, когда Рудольф снова начал приставать к Мэрили с объяснениями в любви, ей действительно не на что было пожаловаться.

Когда они вернулись к замку, Хэниш остановил «фиат» перед задними воротами и принялся выполнять обычные шоферские обязанности. Открыв дверцу машины со стороны Рудольфа, чтобы, выйдя первым, кавалер мог подать руку даме, Хэниш увидел, как через галерею бежит Элеонора. Она явно была чем-то взволнована.

Рудольф проследил за недовольным взглядом своего шофера и, увидев сестру, сразу напрягся: Элеонора бежала в их сторону.

«Черт побери! – подумал он. – Даже если случилось что-то серьезное, неужели она станет рассказывать об этом в присутствии Мэрили?»

Мэрили, стоящая рядом, тоже отметила состояние Элеоноры и тоже хотела узнать, что же произошло. Может быть, что-нибудь с матерью? С каким бы удовольствием Рудольф свернул бы сейчас шею глупой сестрицы! Но ему ничего не оставалось, как галантно протянуть руку Мэрили и помочь ей выбраться из автомобиля. Он приготовился услышать самые отвратительные новости.

Хэниш задержался около «фиата»: ему тоже хотелось узнать, почему у сестры Рудольфа такой странный вид. Впрочем, Элеонора не стала испытывать присутствующих.

– Рудольф! Поторопись! – крикнула она, едва сдерживая слезы. – Это все мама и фрау Колтрейн! Они устроили ужасный скандал!

– Проклятие! – Рудольф даже не старался сдержать свой гнев. – Как ты допустила, чтобы это произошло?

Он кинулся вверх по лестнице с такой скоростью, что Мэрили едва за ним поспевала. Рядом семенила Элеонора, стараясь объяснить случившееся:

– Я вышла от матери буквально на несколько минут – мне было необходимо переговорить с одним человеком.

Рудольфа не интересовали подробности.

– Ты можешь просто рассказать мне, что случилось? – прошипел он.

– Когда я вернулась назад, мать уже кричала, чтобы фрау Колтрейн убиралась из замка и что она не потерпит никого из Романовых под крышей своего дома.

Казалось, что Рудольф вот-вот взорвется.

– А откуда она узнала, что Джейд принадлежит к дому Романовых? Мы же решили ничего не говорить матери!

– Подожди минутку, Рудольф. – Мэрили чувствовала, что ее тоже начинает захлестывать возмущение. – Что значит «решили ничего не говорить матери»? Я и тетя Джейд были приглашены в твой дом как гости, но мы никогда не говорили с тобой, что нужно скрывать тот факт, что в наших жилах течет романовская кровь. Тетя Джейд причастна к этой войне не больше, чем я. И нечестно…

Повернувшись к Мэрили, Рудольф обнял ее за плечи:

– Нет-нет, дорогая, ты просто не поняла. Я не вижу в этом ничего постыдного. Просто, когда мать пьет, она теряет рассудок. Возможно, ей пришла в голову мысль, что мой отчим умер от сердечного приступа, узнав, что русские захватили Галицию. Кто знает? Алкоголь лишает ее разума… Мне остается только извиниться за ее поведение.

Мэрили глубоко вздохнула. Ей совсем не нравилось происходящее, но зато теперь многое становилось понятным.

– И где же сейчас тетя Джейд и Амалия? – поинтересовалась Мэрили у Элеоноры.

Однако Рудольф не дал сестре и рта открыть:

– Ты так и не сказала, откуда мать узнала?

Элеонора покачала головой:

– Честное слово, не знаю! Я вернулась, когда фрау Колтрейн уже выходила от Амалии. Мать вовсю бушевала, выкрикивая ей вслед страшные ругательства. – Она посмотрела на Мэрили: – Ваша тетя в своей комнате, а мать – в зале.

Мэрили поспешила в комнату Джейд, а Рудольф, сжав голову руками, пробормотал:

– Не понимаю, откуда мать все-таки узнала, что…

– Джейд сама ей все рассказала, идиот!

Из глубины тускло освещенного холла им навстречу вышла Амалия. Она с трудом держалась на ногах.

– Эта гордячка во всем мне призналась! – заплетающимся языком проговорила она. – Не желаю принимать этих проклятых Романовых в своем доме! – Амалия вытянула указательный палец в сторону Мэрили: – Но ты можешь остаться, дорогая… Мой сын любит тебя, и совсем не важно, что твой отец русский. Тут уж ничего не поделаешь! Мы навсегда останемся вместе, и…

Амалию качнуло в сторону, и Рудольф поспешно подхватил мать. К глазам Мэрили подступили слезы, в ее сердце проснулась жалость к Рудольфу – слишком уж сильно на его лице отражались отчаяние и боль унижения.

– Пойдем, мама. – Рудольф поднял Амалию на руки и осторожно понес ее.

Когда Рудольф проходил мимо Мэрили, Амалия лениво повернула голову в ее сторону и, неожиданно выдавив заискивающую улыбку, произнесла извиняющимся тоном:

– Пожалуйста, не сердитесь… Если вы уедете отсюда, он возненавидит меня…

Мэрили сделала несколько шагов и остановилась, почувствовав легкое прикосновение Элеоноры.

– Она права… Я знаю. – Мэрили с удивлением посмотрела на сестру Рудольфа, не понимая, что она имеет в виду. – Если ваша тетя уедет отсюда, а вместе с ней и вы, Рудольф никогда не простит этого матери.

Мэрили не знала, что и ответить, голова ее шла кругом, ей хотелось сейчас только одного – увидеться с Джейд и обсудить с ней этот инцидент. Она торопливо продолжила свой путь, чувствуя на себе пристальный взгляд Элеоноры.

В это время Рудольф, скрипнув зубами, опустил Амалию на постель. Он едва удержался, чтобы наотмашь не ударить мать… Чтоб ей пусто было! Звук шагов за его спиной заставил Рудольфа резко повернуться. Перед ним стоял Хэниш, глаза их встретились в немом согласии – пора!

Все должно произойти этой ночью.

Мэрили постучалась, но, не получив ответа, сама открыла дверь и вошла. Тетя собирала вещи.

– Нет надобности что-нибудь объяснять, – сказала она, не глядя на Мэрили, складывая одежду в дорожный чемодан. – Мне следует уехать, и чем раньше, тем лучше. Я никогда больше не переступлю порог этого дома.

– Я тоже.

Джейд выпрямилась над чемоданом.

– Пожалуйста, не говори так. Рудольф не может отвечать за слова и поступки своей матери. Она – больная женщина. Когда она узнала, что я Романова, с ней случилась истерика. Так что самое разумное – собраться и уехать. А в мое отсутствие, – Джейд улыбнулась, – у вас появится больше возможностей узнать друг друга!

– Если вы уедете, я одна здесь не останусь, – упрямо тряхнула головой Мэрили.

– Вздор! – Джейд снова склонилась над чемоданом. – Я вызову такси и переночую в том же отеле, где и Гарсия. Мы можем уехать с первым же утренним поездом, но, честно говоря, я не отказалась бы и от ночного. Чем раньше, тем лучше.

– Давайте подождем до завтра, пожалуйста! Может быть, Рудольф сможет уладить дела с матерью. Придя в себя, она ужаснется тому, что случилось, и принесет свои извинения. И все снова станет на свои места.

Джейд решительно покачала головой:

– Ты помнишь, что сказал Рудольф о своем отчиме? Он умер от сердечного приступа, когда русские взяли Галицию; так вот, мать Рудольфа считает меня ответственной за это. Пьяная или трезвая, она будет ненавидеть меня только за то, что я принадлежу к царской семье. Здесь уже ничего нельзя изменить, а вот твои отношения с Рудольфом могут только испортиться. Нет, – настойчиво повторила Джейд, – я уезжаю. Она приказала мне убираться из ее дома, и, как это ни печально, мне придется так и поступить. Тем более что мне уже давно хочется домой. А здесь… Здесь твое будущее, Мэрили, не мое.

«Мое будущее!» – усмехнулась про себя девушка. Почему каждый считает, что он лучше знает, в чем будущее Мэрили? А что она сама хотела в этой жизни? Прошлой ночью с ней произошло что-то удивительное. И пусть она никогда не узнает, кто был тот мужчина, главное – она поняла одну важную вещь: с ней все в порядке. Рудольф так и не смог сделать самого главного – разбудить в ней женщину. Она с ним никогда не будет счастлива.

– Если ты уедешь, – продолжала Джейд, – Рудольф во всем обвинит свою мать. Ей, бедняжке, и так достается, не хватало еще проклятия собственного сына!

С последним доводом Джейд ей пришлось согласиться. К тому же она не была уверена, что хочет возвращаться в Испанию. Все-таки Мэрили имела собственные деньги. Оставшись в Швейцарии, она смогла бы наладить отношения между Рудольфом и его матерью, а затем снять небольшие апартаменты здесь же, в Цюрихе, до тех пор, пока не появится возможность вернуться в Даниберри, в Париж. Безусловно, Мэрили не собиралась посвящать Джейд в свои планы: тетя сильно встревожится, узнав, что племянница собирается жить самостоятельно.

– Если вы так сильно жалеете Амалию, то зачем же тогда собрались уезжать? Вы знаете, что Рудольф устроит ей скандал только за одно это. Почему бы вам не остаться в замке на несколько дней, чтобы попробовать примирить их?

– Я очень сожалею, но, право, мне лучше уехать сейчас.