Кто-то шел к ней под дождем. Кто-то обнял ее, затем бережно взял на руки и понес в машину, вытирая дождь и слезы с ее грязного лица.

Сара коснулась пальцами его лица.

— Дэвид, — сказала она.

Она никак не могла его разглядеть, хотя и очень старалась.

Он стал говорить какие-то слова, но они плавали в ее сознании, и многие из них тонули, оставаясь непонятными. Приехал… Извини, что опоздал… пациент в реанимации… Сара, расскажи мне, что случилось…

— Дэвид, Дэвид, — повторяла она. Нахлынувшие на нее чувства упрямо не желали воплощаться в слова.

Он посветил фонариком, посмотрел ей в глаза и сказал:

— Мы поедем в больницу.

Сара сказала, что с ней все в порядке. Всю дорогу до больницы она повторяла отстраненным голосом, что с ней все в порядке. Но все же ей было приятно оказаться в ярком, безопасном месте, где можно было держаться за чью-то руку и слышать, как уверенный голос распоряжался насчет рентгена и анализов.

Шок, легкое сотрясение, истощение…

Было приятно погрузиться в сон. Сара проснулась рано утром. В голове было ясно, туман перед глазами исчез. Держись за эту ясность, велела себе Сара, не вздумай опять утонуть в том тумане. Тебя накрыли простыней, не тапой. Звуки рядом — это радио, которое играет за ширмой, отделявшей тебя от другой больной.

Над ней склонилось лицо в шапочке медсестры. Оно было в каких-то рубцах, шрамах, но вид имело самый добродушный. И ее слова значили ровно то, что Сара услышала:

— Доброе утро, мисс Мур. Я мисс Танака. Хорошо ли вы спали ночью?

— Да, спасибо. — Сара улыбнулась мисс Танаке.

— Какая жалость, что вы так упали и испортили себе прекрасный отдых, — продолжала мисс Танака. — Насколько я понимаю по вашей карте, вы из Иллинойса. Где вы остановились?

— Я? В отеле «Алоха нуи». — Саре не хотелось никому ничего объяснять. Она открыла рот, чтобы мисс Танака вложила туда термометр, и прикрыла глаза. Пальцы мисс Танаки легонько коснулись ее запястья. Музыка прекратилась, донесся голос диктора. Передавали новости. Кто-то прибавил громкости.

— Радио вас не беспокоит? — осведомилась мисс Танака. — А то можно попросить приглушить звук.

— Нет, нет, все в порядке.

— В Вашингтоне президент заявил…

«Хорошо, — думала Сара, — что бы там ни заявил этот президент… Президент Гавайских островов, президент штата Иллинойс. Цивилизация, реальный мир, безопасность… Она почувствовала приятное прикосновение прохладной салфетки, которой мисс Танака протирала ей лицо, осторожно обходя синяк на лбу.

— Празднества в честь четвертого июля… — говорил диктор, — пройдут во многих городах страны. Да, в Вудсривере тоже всегда проводился торжественный парад, и в прошлом году ее отец произнес речь с трибуны.

— Сейчас я вас причешу, если вы ничего не имеете против, — сказала мисс Танака. — А то скоро придет ваш доктор. Все всегда хотят выглядеть хорошо к приходу доктора.

— Да, пожалуйста, причешите. Я хочу быть в форме к приходу доктора, — произнесла Сара.

Щетка издавала убаюкивающие звуки, когда, касаясь подушки, извлекала волосы из-под шеи. Сара помнила эти звуки с детства — мать так же расчесывала ей волосы, когда она болела.

— На рассвете начат поиск частного самолета, который был похищен в аэропорту Кахулуи вчера ночью, — вдруг услышала Сара. Щетка замедлила свои движения, и Сара схватила ее рукой. Ее широко раскрытые глаза удивили мисс Танаку, и она тревожно посмотрела на Сару. — Самолет, принадлежавший мистеру Кристиану Нильсену, проживающему на острове Мауи, потерпел катастрофу примерно в пятистах милях юго-восточнее Гавайского архипелага. С грузового судна были замечены обломки, которые соответствуют тому, что могло бы остаться от исчезнувшего самолета. Маловероятно, что двоим, находившимся в самолете, удалось спастись. Их имена пока держатся в тайне в интересах следствия. А теперь поговорим о…

Мисс Танака отложила щетку, взяла бумажную салфетку, поднесла к глазам.

— Прошу меня извинить, но я знала ту девушку, имя которой держат в тайне…

— Вы ее знали?

Мисс Танака вытерла слезы со своих покрытых шрамами щек.

— Когда я вышла на дежурство сегодня утром, все только и говорили о том, что произошло. Вы сами знаете, как быстро распространяются новости.

— Она была вашей знакомой? — осведомилась Сара.

— Да, она помогала мне по алгебре… Без ее помощи я никогда не закончила бы средней школы, никогда не стала бы медсестрой. Она была такая умная, такая красивая… просто даже не верится, что такая девушка могла тратить на меня время. Правда, на острове у нее была не очень хорошая репутация, сами знаете, как это бывает с красивыми. Но когда человек от нас уходит, когда есть что-то доброе…

Вошел Дэвид, и мисс Танака удалилась. Он провел всю ночь в больнице. Больной в реанимации задал им работу, но теперь, судя по всему, его жизнь вне опасности.

Дэвид устало улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать Сару.

— Два-три раза я заходил к тебе ночью, проверял, все ли в порядке, — сказал он, выпрямляясь.

— Со мной все в порядке. — Дэвид был хоть и небрит, но все равно хорош собой. Однако Сара не могла заставить себя улыбнуться. Она показала туда, где за ширмой находилось радио, которое теперь передавало тихую музыку.

— Я слышала про Риту и Монти. Но они ведь могли приземлиться где-то в другом месте.

— Сильно сомневаюсь, — возразил Дэвид, качая головой. — Пока я шел сюда, то слышал, как кто-то рассказывал о том, что передавали по радио. Судя по всему, грузовое судно действительно обнаружило в воде обломки самолета, который принадлежал Нильсену. Надо не пропустить новости. Вот когда все станет ясно, тогда мы с тобой и поговорим…

— Я хочу обсудить все сейчас, — нетерпеливо отозвалась Сара. — Мне это просто необходимо, понимаешь? Когда по радио передавали новости, в палате была медсестра, мисс Танака. Она плакала. Она рассказала, что в школе Рита помогала ей по алгебре. Вот я и пытаюсь понять, почему красотка Рита Гомес тратила время на несчастную девочку, делала с ней уроки.

— Сузуки Танака жила в Хиросиме… Когда на город сбросили атомную бомбу. Тогда она была совсем малышкой. Да, Рита вполне могла пожалеть несчастную японскую девочку и помогать ей учиться.

— У меня совершенно не укладывается в мозгу то, что произошло, — пробормотала Сара, покачивая головой. — Это меня сбивает с толку.

— Лишнее свидетельство того, что ты сделана не из камня. Я тоже не каменный. Кстати, я звонил твоему знакомому из Сент-Луиса… Доктору Дарему. Помнишь, ты называла это имя? Оказывается, он до этого пытался дозвониться до меня. Так что, когда дело касается Сары Мур, то выясняется, что очень многие сделаны не из камня…

— Ты звонил доктору Дарему?

— Да, то, что сказал мне вчера Кристиан Нильсен, показалось мне чистой чушью, и я решил связаться с Сент-Луисом, чтобы выяснить, что к чему.

— Что же сказал тебе мистер Нильсен?

— По его словам, ради твоего спасения было сделано все, что только возможно и даже больше. Он уверил меня, что для тебя найдут отдельную палату, окружат заботой… Он был убежден, что ты смертельно больна. Пока я не переговорил с доктором Даремом, я думал, что вдруг в словах Нильсена есть правда, вдруг над тобой нависла беда.

Голубые глаза Сары Мур встретились с карими глазами доктора Дэвида Чоя. Она немного помолчала, потом, тщательно выговаривая слова, спросила:

— Скажи, пожалуйста, мистер Нильсен действительно поверил в то, что я смертельно больна?

Дэвид тоже немного помолчал, потом ответил:

— Кто знает, во что мы способны поверить, если нам очень этого хочется?

Сара тяжело вздохнула. Ей очень нравился Крис Нильсен-младший. Он умер из-за нее, и теперь уже никто не назовет его именем комету.

— Я неплохо знаю Нильсенов, Сара. И я прекрасно представляю, что означал для них этот мальчик. Они любили его так, как, наверное, не любили бы, если бы он рос нормальным, здоровым, сильным… Двадцать один год они провели в отчаянных попытках спасти ему жизнь.

— Я вполне понимаю их, Дэвид. Между прочим, я тоже одна у моих родителей.

— Так или иначе, если ты захочешь, то имеешь право предъявить им обвинение… Правда, я плохо разбираюсь в юридических тонкостях, но после всего, что случилось, у тебя есть все основания для таких шагов. А когда твои родители обо всем узнают, то они непременно…

— Нет, — перебила Дэвида Сара и покачала головой. — Думаю, что родители меня поймут. Нильсены потеряли единственного сына. Для них это страшный удар.

— Я, собственно, подумал, что ты скажешь нечто в этом роде…

— Дэвид, мне просто очень хочется, чтобы все эти гавайские потрясения поскорее ушли в прошлое, канули, как говорится, в Лету.

— Я тебя понимаю. — Пальцы Дэвида легонько коснулись ее щеки, потом двинулись дальше, осторожно погладили шею. — По крайней мере, хорошо бы поскорее перевернуть эту страницу, красавица хаоле, и двинуться дальше…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.