Послышался тихий зловещий грохот. Услышав его, четверо рабочих, вошедших в шахту следом за Тревисом, поспешили выйти.

На голову Колтрейна посыпалась пыль.

– Не делай этого! – крикнул ему один рабочий.

– Уходи оттуда, Колтрейн! – орал Гилберт Сакс, заглядывая в шахту. – Может обвалиться в любой момент. Уноси ноги, парень, пока не поздно!

Тревис не обращал внимания на их крики. Смахнув рукой залепившую глаза грязь, он опять принялся копать землю. Черт бы побрал этих трусов!

– Колтрейн! – опять крикнул Сакс. – Он, наверное, погиб. Ты зря рискуешь жизнью. Уходи оттуда!

Тревис что-то нащупал, и в душе его вспыхнул слабый огонек надежды. Пятка Сэма! Он нашел его пятку! Тревис энергичнее заработал руками.

– Ты меня слышишь, Сэм? – крикнул он. – Господи, ну пожалуйста, отзовись!

Сэм шевельнулся. Это было едва заметное движение, но все же движение! Собрав все силы, Тревис продолжал копать. Дюйм за дюймом он отрывал тело Сэма.

– Господи, помоги мне, – бормотал он, – меня никогда не интересовало, есть ты или нет. Но если ты есть, помоги этому бедолаге, и тогда я в тебя поверю!

Наконец он откинулся назад, вытянув Сэма из-под завала.

У Тревиса не было времени проверять дыхание Сэма и возносить хвалу Богу, ибо в этот момент стена туннеля поехала и ему на ноги посыпалась земля.

– Держись, Сэм! – крикнул он и, собрав все силы, пополз на животе к выходу, таща Сэма за собой. – Мы прорвемся, дружище! – прохрипел он, откашливаясь.

Гилберт Сакс на коленях заполз в туннель, схватил Сэма за плечи и вытащил его наружу, потом протянул руку Тревису.

В тот момент когда все трое выбрались из шахты, под землей раздался сильный грохот и туннель рухнул, взметнув в воздух тучу пыли.

Опустившись рядом с Сэмом на колени, Тревис, быстро нагнувшись, прижал ухо к груди.

– Он еще дышит! – радостно крикнул он. – Подавайте сюда фургон! Надо отвезти его к врачу.

Мэрили принесла одеяло и беспомощно встала рядом, глядя, как Колтрейн с Гилбертом осторожно укладывают Сэма в повозку. Потом Тревис повернулся к ней. Он был весь в грязи, на черном лице выделялись белки глаз. Схватив ее за плечи, он прошептал:

– Останься с женщинами здесь, милая. Я пришлю за тобой фургон, а может, приеду сам. Сейчас нам придется гнать очень быстро. Я не хочу, чтобы тебя трясло.

– Не волнуйся за меня, Тревис, я хорошо себя чувствую, – ее тронуло его внимание, – я хочу ехать с вами.

– Нет, Мэрили! – отрезал он, проводя рукой по грязному лицу. – И не спорь, черт возьми! Ты можешь потерять ребенка, и я не хочу рисковать. Жди здесь, я приеду.

– Да. Да, конечно. Ты прав.

Она смущенно отошла. Тревис так громко говорил, что его могли услышать остальные.

Гилберт Сакс запрыгнул в фургон и взялся за поводья. Тревис забрался в повозку сзади и сел рядом с Сэмом. Взмахнув хлыстом, Гилберт повернул к дороге. Вскоре фургон исчез в ночной тьме.

Мэрили стояла и смотрела вслед уехавшему мужу. Господи, как же она его любит! В этом мужчине было все, о чем только могла мечтать женщина, и даже больше.

Но он ее не любит.

Она никогда и никому не призналась бы в этом, но у нее было серьезное намерение уехать от него, оставить его свободным и вернуться домой в Кентукки… пока она не узнала о ребенке.

Теперь на время придется смириться с такой жизнью. В ней зреет ребенок, и ни о каком отъезде не может быть и речи. Пусть в сердце Тревиса нет для нее уголка, надо благодарить Господа хотя бы за то, что он позволил ей жить с ним.


Яркие огни Виргиния-Сити пронзили окутывавшую их фиолетовую пелену ночи. Гилберт крикнул через плечо, что они почти приехали.

– Он наполовину очнулся, – отозвался Тревис, – что-то бормочет, а что – я не могу разобрать. Боюсь, у него внутренние повреждения. Из носа течет кровь.

В фургон долетал городской шум: звуки пианино, громкое пение, взрывы смеха, ругань. В Виргиния-Сити было больше сотни салунов, и по ночам город гудел.

Гилберт остановил лошадей перед двухэтажным деревянным зданием, над входом в которое висела табличка «Больница Виргиния-Сити», с обеих сторон освещенная газовыми фонарями.

– Я пойду позову кого-нибудь на помощь и возьму носилки, – крикнул Гилберт, спрыгнув с фургона, и помчался вверх по лестнице, перемахивая через ступеньку.

– Bee будет хорошо, старина, – Тревис нежно похлопал Сэма по плечу, – только держись! Ты бывал и не в таких переделках.

Сэм застонал, уронив голову набок.

Мимо фургона, пошатываясь, прошли двое пьяных. С другой стороны улицы их начала нахально зазывать женщина в красном блестящем платье. Пьяные пошарили по карманам и, довольно расхохотавшись, поспешили к ней.

Гилберт вернулся с двумя санитарами и носилками.

– Осторожнее, – сказал Тревис, когда они забрались в повозку, – кажется, у него сильные боли. Я не знаю, насколько серьезно он ранен.

– Что случилось? – спросил санитар, поднимая Сэма за ноги, в то время как его помощник ухватился за плечи. – Перестрелка?

– На него обрушилась шахта. Я достал его из-под завала. Он пытается говорить, но у него из носа течет кровь.

Они уложили его на носилки и осторожно вынесли из фургона.

– Побыстрее, пожалуйста! – нетерпеливо крикнула стоявшая в дверях женщина. – У меня еще огнестрельное ранение, и я хочу осмотреть этого больного до начала операции.

Тревис поднял голову и увидел ее силуэт в дверном проеме, в ореоле мягкого света. На женщине был белый халат. Двое санитаров внесли Сэма по лестнице и исчезли в глубине больницы, за ними ушла и женщина в белом. Тревис успел заметить мелькнувшие золотисто-рыжие волосы.

– Что за чертовщина! – крикнул он Гилберту. – Женщина-врач?

– Я не знаю, Тревис, – устало отозвался Гилберт. Привалившись к фургону, он вытянул из кармана фляжку, изрядно хлебнул и протянул виски Тревису. – Наверное, она врач. Ты же слышал, что она сказала.

– Женщина-врач! – Тревис презрительно выплюнул эти слова. – Я не хочу, чтобы Сэма лечила женщина-врач.

Он сделал глоток виски и вернул фляжку.

Гилберт засмеялся:

– Скажи спасибо, старик, что здесь вообще есть врач!

– Здесь всегда есть врач, – сердито сказал Тревис, – в таком беспокойном городе, где не кончаются перестрелки и поножовщина, его не может не быть. И здесь полагается быть мужчине-доктору. Я хочу, чтобы Сэма лечил мужчина.

Он взбежал по лестнице, толкнул двери и увидел перед собой длинный пустой коридор, по обеим сторонам которого тянулись двери. Черт возьми, в какую же из них унесли Сэма? Тревис открыл первую дверь налево и наткнулся на медсестру с хмурым лицом и крупным мужским телосложением. Она пошла прямо на Тревиса и вытолкала его обратно в коридор.

– Что вы себе позволяете? – прошипела она. – Здесь больница, а не салун! Выйдите на улицу и ждите своей очереди.

– Куда понесли мужчину, пострадавшего в шахте? – спросил Тревис, который не сопротивлялся только потому, что она была женщиной.

– Не знаю, – резко сказала она, – у нас в больнице полно больных. Подождите на улице, вас позовут.

Медсестра отвернулась и опять пошла в кабинет, но Тревис окликнул:

– Подождите, ответьте только на один вопрос. У вас здесь работают женщины-врачи?

Она смерила его хмурым взглядом:

– Да, есть одна. А в чем дело?

Тревис понимал, что нарывается на неприятности, но не мог не спросить:

– Она хорошо лечит?

– Да, хорошо! – Медсестра вызывающе сложила руки на груди. – Что еще вы хотите узнать? – раздраженно спросила она. – Мне надо идти к пациенту.

– Как ее зовут? Она лечит моего друга.

– Доктор Масгрейв. Ваш друг в хороших руках. Спросите любого, кто у нее лечился – у мужчины или у женщины. – Она опять отвернулась, но задержалась и сверкнула на него надменным взглядом. – Мне не нравится ваша позиция, мистер. Если вы когда-нибудь придете в эту больницу в качестве пациента, молите Бога, чтобы вам назначили другую медсестру.

– Не волнуйтесь, – пробормотал он, уходя.

Что за больница такая? Подумать только: женщина-врач и медсестра с замашками мужика!

Подошел Гилберт и, посмеиваясь, стал наблюдать за ним.

– Что ты смеешься? – вспылил Тревис, готовый выместить свое раздражение на первом, кто подвернется под руку.

– Вы с этой женщиной два сапога пара, Тревис. – Он кивнул на закрытую дверь. – Это мисс Каннон, или, как нежно называют ее пациенты, мисс Каннибал. Известная мегера!

Тревис махнул рукой, заставив его замолчать.

– Мне плевать на нее, Сакс. Я волнуюсь за Сэма. Надо, чтобы ему обеспечили самый лучший уход.

Он сузил глаза и задумчиво посмотрел на зеленый деревянный пол. Что-то здесь было не так.

– Я еще выпью, если не возражаешь, – сказал он, протягивая руку за фляжкой.

Они сели на деревянные скамейки, стоявшие вдоль стен, и молча допили виски. Говорить было не о чем. Тревис уперся локтями в колени, опустив лицо в ладони, и уставился в пол. Он рассеянно вспомнил про Мэрили, которая ждала его на руднике.

Ладно, кто-нибудь другой довезет ее до дома. Выглядела она совсем плохо. Ее беременность была некстати для всех. Похоже, она не вполне здорова, чтобы носить ребенка.

Тревис говорил себе, что дело не в его безразличии к ней. Нет, она ему небезразлична, и все-таки зря он на ней женился. Ну что ж, теперь слишком поздно что-то менять. Он устало вздохнул.

Услышав приближающийся стук каблучков, Тревис резко вскинул голову. По коридору шла женщина в белом. Гилберт тихо похрапывал, откинувшись на скамейке.

– Это вы привезли мужчину, пострадавшего в шахте? – озабоченно спросила она, подходя к Тревису.

У него перехватило дыхание. Он смотрел на нее с остановившимся сердцем, не в силах вымолвить ни слова. Внезапно он почувствовал головокружение, в ушах зазвенело.