Прямо в гостинице можно было сдать одежду в прачечную, а потом получить его постиранным и поглаженным. Горничные каждый день делали уборку в их апартаментах, меняли простыни и застилали постели.

Тревис знал, что Мэрили привыкла к такой жизни, и был рад, что мог позволить ей эту роскошь. Но скоро все изменилось. Ему надоело жить в чужих домах, он хотел свой дом – усадьбу с обширными землями. И чтобы на этих землях были коровы, овцы, лошади… Ему хотелось, чтобы Джон рос на просторе, ничем не стесненный.

И сегодня он принял меры к тому, чтобы сделать свою мечту о ранчо реальностью. Тревис мысленно улыбнулся. Это был его сюрприз. Он выбрал участок в тысячу акров на границе с рекой Карсон. Отличное место для скотоводства – много травы и воды. И дом там уже есть. Конечно, пока не хоромы. Неделя ремонта – и будет как новый. Надо только построить небольшую кухню. А потом, когда появятся сараи, конюшни, коровники и овчарни, придет время и для постройки нового дома. Пусть в нем все будет так, как захочет Мэрили.

А сейчас Тревис жутко хотел побыстрее уехать из шумного Виргиния-Сити на спокойные равнины Невады. Ему не терпелось поскорее сказать Мэрили, что он купил землю. Оглядевшись, он увидел Сэма, пробиравшегося к нему в толпе.

– А я тебя повсюду ищу, Тревис, – крикнул он, – слава Богу, нашел!

– В чем дело? – со вздохом спросил Тревис.

– Авария на руднике.

Тревис сразу же встрепенулся:

– Говори! Что-то серьезное?

Сэм вскинул руки:

– Успокойся, ничего страшного. Проклятый обвал. Никто не погиб, но Горас Ригби – из новых работников, которых мы наняли на прошлой неделе, – пострадал от удара рухнувшей балкой. Я только что из больницы. Его сейчас осматривают. Кажется, все обойдется. Несколько переломов. – Сэм отдышался и продолжал: – Я вот зачем тебя искал. Нам надо вернуться на рудник и проследить за прокладкой нового туннеля. В обвалившемся туннеле надо быстро поставить поддерживающие балки, чтобы не случился еще один обвал. Если мы пророем новый туннель в старый, надо, чтобы он попал точно встык, иначе нам будет грозить опасность. Ты изучал карты, которые делал Оудом, когда размечал рудник, поэтому тебе надо быть там, когда начнут прокладывать новую шахту. Я взял несколько работников с рудника Сакса и послал человека к Янгбладу с просьбой дать нам на время бригаду. Туннель нужно копать немедленно.

– Вот черт!

– Тревис, сейчас не время злиться. А что, если бы это случилось, когда мы с тобой были в Кентукки? Ты один знаешь, по какому плану Оудом копал этот рудник, так что придется тебе пошевелить задницей.

– А нельзя немного подождать с этим? – тихо спросил Тревис. – Мне надо уладить кое-какие дела здесь, в банке.

Сэм замялся.

– Даю тебе час, – наконец сказал он, – не больше. Я пойду возьму самые необходимые вещи. Буду ждать тебя в гостинице. Только побыстрее, Тревис!

Он ушел.

Через пятнадцать минут, заплатив за землю Лэтфорда, Тревис сунул документ во внутренний карман коричневого кожаного пальто и вышел из банка, намереваясь рассказать о своей покупке Мэрили.

Войдя в их апартаменты, он увидел, что она сидит на полу в гостиной, обложившись книгами и бумагами.

– Хорошо, что ты рано пришел домой, Тревис! – сказала она, осветив его радостной улыбкой. – Я хочу показать тебе эти материалы, они пришли сегодня из Бостона. Как раз то, что мне нужно для школы! Учебники по новейшей истории…

Тут она увидела, как странно он на нее смотрит, и замолчала. Поднявшись с пола, она подбежала к Тревису и обняла его за шею.

Он нежно оттолкнул ее и сел на диван, похлопав рукой рядом с собой:

– Иди сюда. Я должен тебе что-то сказать. Это хорошие новости, и, надеюсь, ты разделишь мою радость.

Мэрили облегченно вздохнула и поспешно села на диван рядом с мужем.

– Слава Богу, не случилось ничего плохого! Знаешь, Тревис, ты довольно странно преподносишь хорошие новости.

Она засмеялась и чмокнула его в щеку, но, заметив, что он все так же напряжен, приняла серьезный вид.

Тревис достал из-за пазухи бумаги и, ни слова не говоря, протянул их Мэрили. Медленно, почти нехотя, она взяла у него шуршащие листки, развернула их и начала читать. Он видел, как брови ее поползли вверх, а губы чуть приоткрылись.

Наконец она тихо вскрикнула и с ужасом уставилась на него:

– Тревис, зачем ты купил участок так далеко от города? Тебе придется долго добираться туда, чтобы присматривать за делами. Господи, – она нервно засмеялась, – мало того что ты мотаешься на рудник, так теперь еще…

– Мэрили, послушай меня! – сказал он твердо, но ласково. Он знал, что она уже все поняла, только не хотела в этом признаться. – Участок находится действительно очень далеко отсюда. Слишком далеко, чтобы я мог бывать там наездами и просто «присматривать за делами», как ты сказала. Вообще-то я купил эту землю не для того, чтобы присматривать за ней. Я купил ее, чтобы жить на ней.

– Жить? – потрясенно повторила она.

– Я, ты и Джон. Сейчас там стоит небольшой домик, я его отремонтирую, и на следующей неделе можно будет переезжать. Потом мы подумаем о хорошем доме. Он будет такой большой, как ты захочешь. Главное – убраться из этой гостиницы.

Мэрили встала. На застывшем лице глаза сверкали, как раскаленные угли.

– Ты не сделаешь этого, Тревис! – твердо заявила она. – Я приехала с тобой в эти… в эти дикие места. Бросила все, что у меня было! Ты не знаешь, как я была несчастна!

– Мэрили, послушай!

Он встал и потянулся к ней, но она резко дернулась в сторону, смерив его таким гневным взглядом, что он на мгновение потерял дар речи.

– Нет! – прошипела она. – Это ты меня послушай! Я никогда не говорила тебе о том, как я была несчастна, как жутко скучала по дому. Я люблю тебя. Я люблю твоего сына. Теперь я считаю его нашим сыном. Я старалась быть ему матерью, а тебе женой, хоть ты и не хотел забыть другую. Бог видел, как я старалась! – Она стиснула кулаки и, глубоко вздохнув, продолжала: – Наконец я нашла себе дело по душе – школа для индейцев. Я нужна этим детям так же, как и они мне. И теперь ты хочешь отнять у меня эту радость? Увезти меня за много миль от города и заставить жить в глуши только потому, что тебе надоели город, люди, светские приличия и…

– Прекрати, Мэрили! – Тревис встряхнул ее за плечи. Она замолчала, и он заговорил ласковым голосом: – Так будет лучше, поверь мне. Виргиния-Сити – неподходящее место для маленького ребенка, а гостиница – неподходящее место для семьи. Мы уезжаем не в глушь, мы уезжаем в империю. Империю, которую мы с тобой построим своими руками. Нам понадобятся работники, чтобы следить за скотом, и слуги, чтобы работать в доме. Вокруг нас будут люди.

– А как же школа?.. – простонала она, раскачиваясь.

– Черт возьми, Мэрили! – Терпение Тревиса лопнуло. – Открой там другую школу. Индейцы есть повсюду.

– Я люблю этих детей.

– Полюбишь других. – Он отошел назад и провел рукой по своим густым черным волосам. – Черт возьми, ты жена мне или кто? – вскричал он. – Ты должна делать то, что я говорю. Все, у меня больше нет времени с тобой спорить!

Глаза Мэрили опять вспыхнули, и Тревис знал, что за гневом кроется печаль.

– Тебе нет никакого дела до моих чувств, да? – мрачно спросила она. – А как же Джон? Ты спросил его, хочет ли он ехать в такую даль, бросать своих друзей? Мальчику нравится здесь так же, как и мне. Нехорошо увозить его отсюда. Ему нужен дом.

– Я построю ему дом. И тебе тоже! – крикнул Тревис.

Тревис презирал себя за то, что поддался ярости. Он слишком хорошо знал последствия такой несдержанности. Крепко зажмурившись, он сказал себе, что спорить бессмысленно. Решение принято. Участок куплен. Он уезжает.

Он открыл глаза и несколько мгновений задумчиво смотрел на жену.

– Тебе не нравится здесь, Мэрили, – наконец проговорил он, – жизнь со мной не принесла тебе счастья.

– Нет, я счастлива с тобой, – поспешно сказала она и сделала движение в его сторону, но спохватилась и сцепила руки на груди, – хоть и понимаю, что живу с призраком, от которого никогда не избавлюсь.

На лице у Тревиса дернулся нерв.

– Ты понимала это, когда выходила за меня замуж.

– Ты мог хоть чуть-чуть постараться, Тревис. Я слишком скоро обнаружила, что в твоем холодном сердце нет места для меня. Тебе нравится мое тело – правда, уже не так сильно, как раньше, – но ты все же получаешь удовлетворение. Кроме этого, ты ничего ко мне не чувствуешь.

Он склонил голову набок, как будто только сейчас все это понял.

– Ты в самом деле так думаешь?

Мэрили кивнула.

– А еще я ухаживаю за твоим сыном.

– Ты была ему хорошей мамой, Мэрили. Мне не в чем тебя упрекнуть.

Она печально улыбнулась:

– Только в том, что я не Китти и ты никогда меня не полюбишь. Тебя никогда не будут интересовать мои желания.

Тревис вдруг посмотрел на нее взглядом человека, который наконец принял решение. Сделав глубокий вдох, он твердо сказал:

– Наверное, тебе надо ехать домой, Мэрили. Думаю, нам надо развестись.

– Развестись? – с ужасом переспросила она. – Но почему, Тревис? Потому что я не хочу уезжать на глухое ранчо и отказываться от работы в школе? Не понимаю!

– Я не могу сделать тебя счастливой, Мэрили. Не могу дать тебе то, чего ты заслуживаешь. Мне не хочется видеть тебя несчастной.

– Я… я не несчастна, – тихо прошептала она, – я люблю тебя всем сердцем, Тревис… И молю Бога, чтобы ты когда-нибудь полюбил меня так же сильно. Неужели ты правда хочешь развестись?

Мэрили вдруг стало холодно, и она задрожала, но Тревис не видел этого. Он стоял понурившись и долго смотрел на ковер. Наконец он вскинул голову.

– Посмотри на себя, – сказал он, взмахнув рукой, – у тебя нездоровый вид. Ты бледная, усталая. Посмотри, что сделала с тобой эта жизнь. А что касается Джона, – продолжал Тревис, чувствуя себя бессердечным подонком, но не в силах остановиться, – со временем он поймет. Может быть, летом он будет к тебе приезжать.