Сам Петер Карл Фаберже ожидал Сирила. В 1870 году, в возрасте 24 лет, он встал во главе престижной компании, основанной Густавом Фаберже в 1842 году. После того как он выполнил пасхальное яйцо для императрицы Марии Федоровны, Александр III в 1885 году назначил его официальным поставщиком императорского двора. В тот же год Фаберже был удостоен еще одной чести – золотой медали на Нюрнбергской выставке изобразительных искусств за копии золотых скифских сокровищ. В 1890 году помещения Дома в Санкт-Петербурге расширились вдвое, и еще один магазин был открыт в Одессе.

Сирил был изумлен прелестью маленькой золотой броши, которую предложил ему для подарка Фаберже. Она не превышала и двух дюймов и была выполнена в форме бантика и покрыта полупрозрачной розовой эмалью поверх муарового фона. Края ее украшали розовые бриллианты в серебре.

Никакого торга по поводу цены не было. В Доме Фаберже никто никогда не спрашивал о цене. Предмет брали, и через несколько дней его либо возвращали назад, либо, выяснив, какова цена, оплачивали счет.

Сирил знал, что брошь дорогая, и, поскольку он считался человеком среднего достатка, подобный подарок не укладывался в его бюджет. Если Дани примет подарок, это будет означать, что у него есть шансы на то, что он в конце концов завоюет ее, и как только это произойдет, о деньгах можно не думать. Он знал, что может отсрочить уплату Фаберже, сказав ему, что его дама еще не решила, нравится ли ей украшение. Если она откажется принять брошь, он вернет ее.

Счастливо насвистывая, Сирил положил маленькую коробочку в карман и вышел из дома.


Дани с нетерпением ждала Сирила. Она хотела, чтобы Колт присоединился к ним, но он отклонил ее просьбу без всяких объяснений, сказав с таинственной улыбкой, что у него другие планы. Дани не стала настаивать, поскольку уважала право брата на личную жизнь и подозревала, что тут замешана женщина. Возможно, он изменил свое циничное отношение к женщинам.

В дверь тихо постучали, и она посмотрела в зеркало в позолоченной раме. Платье из бежевого атласа, обшитое у горловины норкой, очень шло ей.

Она распахнула дверь, и перед ней предстал улыбающийся Сирил – глаза его горели желанием.

– Прелестна, как всегда, моя дорогая, – сказал он, целуя ее руку. Затем, едва они оказались внутри, он протянул подарок: – Для тебя, поскольку ты стала так много для меня значить… – пробормотал он.

Дани чуть не застонала. Она не хотела никаких подарков от него. Она натужно улыбнулась, стараясь быть любезной:

– Сирил, не нужно было этого делать. Совсем не нужно. – Она положила подарок на буфет, стоявший у двери, и показала на множество хрустальных графинов и бокалов: – Не хочешь ли чего-нибудь выпить перед ужином?

Сирил пришел в замешательство. Дани обычно такая воспитанная… Он не видел ее несколько дней, с того самого дня, когда она ходила на императорский бал и на балет, но почувствовал в ней настораживающую перемену.

Она выжидающе смотрела на него, все еще указывая на выстроившийся ряд ликеров, виски и водки.

– О да, – сказал он наконец, – водка была бы весьма кстати. Но неужели тебе не хочется посмотреть подарок? – Подмигнув, он добавил: – Он из Дома Фаберже.

Она не ответила и стала наливать водку.

– Сам Петер Карл Фаберже помог мне выбрать его для тебя, – продолжал Сирил. – Ты ведь знаешь о знаменитом золотых дел мастере императорского двора России, не так ли?

Дани прищурилась. О, с какой бы радостью она рассказала ему о Фаберже!

– Да, я знаю, и ты очень любезен, Сирил, но я всегда была застенчива в отношении подарков. Может, подождем до конца ужина? – Она знала, что к тому времени, вероятно, уже швырнет подарок ему в лицо, так зачем притворяться и выказывать благодарность сейчас?

Разочарованный, он согласился, взял рюмку водки, которую она предложила ему, и осушил одним глотком.

Дани налила себе бренди и пригласила Сирила в гостиную.

Пытаясь рассеять странное, напряженное настроение, Сирил оживленно предложил:

– Расскажи о вашем визите в Зимний дворец и о том, понравился ли тебе балет.

Она с радостью стала рассказывать ему о бале и театре.

Сирил притворился, что рассказ захватил его, все время думая, как она прелестна и желанна. Он так мечтал обнять ее, страстно поцеловать…

– Сирил, ты слушаешь? – спросила Дани.

– Да, да, продолжай, – быстро кивнул он.

Послышался стук в дверь, и она встала, зная, что официант принес первое.

– Ну вот, будем есть.

Он покорно последовал за ней в альков, заметив с интересом, что он соединялся со спальней. Если повезет и ему удастся пробудить ее желание, это будет весьма кстати.

Дани лениво мешала ложкой в тарелке с супом, в то время как Сирил быстро расправился со своим блюдом, желая, как можно быстрее закончить обед и удалить суетящегося вокруг них официанта.

– Тебе не нравится? – Он указал на ее почти полную тарелку.

– Я не могу есть так быстро, как ты, Сирил, – ответила она.

Он побледнел, но ничего не сказал, решив подождать, пока она закончит.

Так же медленно ела она и другие блюда. Он пил уже вторую чашку кофе, ожидая, когда она наконец съест второе.

– Что-то случилось, дорогая? – не выдержал Сирил. – Тебе совсем не нравится?

Она вопросительно подняла бровь, злобно взглянула на него и прошипела:

– О чем ты говоришь? Только потому, что я не жую так же быстро, как ты, ты приходишь к выводу, что со мной что-то случилось?

Сирилу надоело ее отвратительное поведение. Он пристально посмотрел на нее:

– Хорошо, Дани. В таком случае не объяснишь ли мне, зачем ты пригласила меня сегодня вечером, если не можешь быть вежливой? Весь вечер у тебя плохое настроение. Я принес дорогой подарок, и ты даже не соизволила открыть его. Каждую минуту ты стараешься уколоть меня. Если я сделал что-то, чем оскорбил тебя, скажи, и я попытаюсь исправиться. Если нет, тогда, прошу, перестань так себя вести.

Дани изо всех сил сдерживала клокотавший внутри гнев. Как Сирил владеет собой! Как он спокоен и уверен в себе. А ведь обокрал ее, пытался помешать Дрейку вернуть доброе имя своей семьи и все для того, чтобы достичь славы для самого себя. Он не считает свои поступки ужасными, а волнуется только из-за того, почему она так холодно обращается с ним.

Дани не отвечала, и Сирил начал испытывать настоящее смятение. Неприятный холодок пробежал по его спине. Она явно смотрела на него с ненавистью. Почему? Что он сделал? Неужели каким-то образом узнала о том, что он украл картину? Нет. Но другой причины для ее столь странного поведения не было…

– Ты хочешь, чтобы я ушел? – глухо спросил он.

Дани бы очень этого хотелось, но она не могла допустить, чтобы он застал Дрейка в своем магазине. Как только картина будет найдена и окажется у нее, он уже ничего не сможет сделать. А до тех пор он может обвинять Дрейка в краже. Нельзя так рисковать.

– Извини, – выдавила она из себя. – Я, наверное, просто устала. Десерт подадут в гостиной, ты не против?

Сирил мгновенно засуетился и едва не уронил свой стул, спеша помочь ей подняться.

– Конечно-конечно. Устроимся поудобнее перед камином.

Он быстро взял обернутую фольгой коробочку и положил Дани на колени, когда та села на диван у огня.

– Открой, пожалуйста, – призвал он, садясь поближе к ней.

– Я говорила тебе, Сирил, – отодвинулась она, – не нужно покупать мне подарок. Лучше, если ты вернешь его.

– Нет. Хотя бы посмотри. Фаберже будет разочарован, подумает, что тебе не понравилось его произведение.

Что угодно, лишь бы протянуть время! Дани, сжав зубы, разорвала ленточку и бумагу, но, открыв коробочку, не смогла удержаться и ахнула при виде изысканной броши.

– Сирил, прелестная вещица! – воскликнула Дани, вытягивая руку и рассматривая брошь на свет.

Но очарование было недолгим. Уложив брошь в коробочку, Дани протянула ее Сирилу:

– Я не могу принять твой подарок. Сирил недоуменно заморгал:

– Но почему?

– Это неприлично.

– Неприлично? – переспросил он улыбаясь. – Что же неприличного в том, чтобы принять подарок от друга?

– Люди могут подумать, что это предшествует более серьезному объявлению.

Он подвинулся ближе к ней, обнял за плечи и пробормотал:

– Я на это надеюсь, Дани. Хочу быть больше, чем просто твоим другом. Ты ведь уже давно знаешь об этом.

Он увидел сердитый блеск в ее глазах, почувствовал, как она сжалась от его прикосновения, но уже не мог противиться страстному желанию и признался ей в своих чувствах:

– Я люблю тебя, Дани, и думаю, что ты тоже любишь меня. Иначе ты бы не отправилась в это путешествие. Ты ведь хотела, чтобы мы были вместе, лучше узнали друг друга…

Дани почувствовала, что ее тошнит. Когда-то она была не прочь завязать роман с Сирилом – он красив, общителен, обладает шармом. Но после того как она узнала, кем в действительности он являлся – притворщиком и вором, – она могла относиться к нему только с презрением.

Он взял ее лицо в свои ладони и склонился, чтобы поцеловать. Она раздраженно уворачивалась.

– Дани, пожалуйста… – прерывисто и хрипло шептал он, сгорая от желания. – Я хочу сделать тебя счастливой, потому что люблю тебя… Я полюбил тебя с того самого момента, когда увидел впервые. Ты должна любить меня…

– Я не люблю тебя! – Одним резким движением Дани вырвалась из его объятий и вскочила на ноги. Она с негодованием смотрела на него сверху вниз, грудь ее высоко вздымалась. Какая самонадеянность! Неужели он думал, что ее так легко сломить? Что она марионетка в его руках?

Сирил, пораженный ее реакцией, также встал. Злость и унижение захлестнули его – он понял, что она может отказать ему сейчас окончательно.

– Зачем ты пригласила меня? – холодно потребовал он ответа. – Я не люблю, когда меня используют, Дани, я…

Ты смеешь обвинять меня в том, что я использую тебя? – закричала она, но тут же осеклась и заставила себя успокоиться. Еще не пора! Еще не было сигнала от Дрейка о том, что его миссия благополучно завершена.