Дани закончила свой туалет и встала, напоследок окинув взглядом собственное отражение в зеркале. Неожиданно в комнату ворвалась Лили, даже не подумав постучать.

– Мне скучно! – объявила она раздраженно, садясь в кресло у двери. – Я давно готова к ужину и просто умираю от желания спуститься вниз и что-нибудь выпить, но не могу найти Колта. Полагаю, что он отправился за покупками, подготавливая все необходимое для нашей поездки в Испанию, но мне бы хотелось, чтобы он поскорее вернулся. Здесь так одиноко без него. Кажется, никто не хочет моей компании, – добавила она резко.

Дани, игнорируя ее колкость, осторожно заметила:

– Я не знала, что Колт планирует отправиться в поездку.

Лили не заставила себя ждать и возбужденно сообщила:

– О да! Неужели он не сказал вам? Мы поедем в Мадрид и Барселону. Там очень красиво. Неужели вы не были там? – спросила она с притворным удивлением.

Дани пропустила ее вопрос мимо ушей.

– И кто будет вашей компаньонкой?

Полно, Дани! – ответила Лили с насмешливой улыбкой. – Вы же современная женщина. Несомненно, вы согласитесь, что независимые в финансовом отношении женщины, такие, как мы с вами, вовсе не обязаны прислушиваться к нелепым правилам внешних приличий.

Дани пожала плечами. Она была согласна, но не собиралась говорить об этом вслух. Кроме того, путешествие в одиночестве – это одно; но путешествие с мужчиной – совсем другое.

– Можно соблюдать уважение к традициям семьи, – сказала она, решив не напоминать Лили о том, что на данный момент ее никак нельзя было назвать «женщиной, независимой в финансовом отношении».

Лили засмеялась:

– Я, видно, ошибалась в отношении вас, дорогая. Кажется, вам многому еще предстоит научиться, а также повзрослеть. – Она встала и начала прогуливаться по комнате, рассматривая и беря в руки многочисленные безделушки.

Дани молчала, холодно наблюдая за ней.

– Насколько я понимаю, на сегодняшний ужин вы пригласили Драгомира, – неожиданно проронила Лили.

Дани подняла бровь:

– Вы знаете Дрейка?

– Дрейка? – повторила Лили. – Вы уже используете ласкательные имена. Прелестно. – Она неожиданно помрачнела. – Помните о его репутации. Вы, несомненно, прекрасно осведомлены о его историях с женщинами и не будете настолько глупы, чтобы присоединиться ко всем тем дурочкам, которые попались на его крючок. – Она помедлила, драматически вздохнула и язвительно заметила: – А вы все еще верите в компаньонок!

Выражение лица Дани не изменилось.

– Вы многое знаете о нем, Лили, – холодно промолвила она. – Случайно, не были одной из тех дурочек?

Глаза Лили сузились и потемнели от возмущения. Когда она станет Джон Тревис Колтрейн, все члены этой надменной семейки будут относиться к ней с уважением. Подобного «радушия» она не потерпит. Вызывающе подняв подбородок, она огрызнулась:

– Все знают, что этот человек заставляет женщин падать к его ногам, а затем безжалостно бросает их при виде нового смазливенького личика. Я никогда не встречала его, но, разумеется, слышала о его репутации.

Дани вздохнула, пытаясь показать непрошеной гостье, что разговор явно наскучил ей.

– Благодарю вас за заботу, но я справлюсь сама… предпочитаю именно так поступать. – Она повернулась к окну. Какая невыносимая особа. Неужели Колт настолько глуп, чтобы действительно серьезно увлечься ей… или влюбиться, не приведи Господь.

Она заметила Дрейка, который не спеша поднимался по дорожке, ведущей к дому, быстро повернулась и направилась к двери. С притворным сожалением она сказала:

– Извините, Лили, что не могу больше развлекать вас – прибыл мой гость. Полагаю, вы с Колтом присоединитесь к нам позже, чтобы выпить перед ужином?

Конечно, – прошипела Лили и, прошуршав юбками, проплыла мимо нее по коридору в свои покои. Но не долго задержалась там. Дождавшись, когда Дани стала спускаться по лестнице, Лили стремительно выпорхнула из комнаты и спряталась под лестницей, ведущей на второй этаж.

Дани отпустила Клетуса взмахом руки, собираясь сама встретить Дрейка. Лили видела, как тепло они обнялись, как он галантно преподнес ей букет роз, а она благодарно поцеловала его.

Лили решила, что появилась еще одна причина для того, чтобы ненавидеть Дани Колтрейн. Хорошенькую, богатую, имеющую все, что только могла пожелать. А из того, как они с Дрейком смотрели друг на друга, несложно было сделать вывод, что и этим красавчиком она владела целиком и полностью.

Лили чуть не заплакала от злости – ведь если бы не ее плачевное финансовое положение, она могла бы все изменить. Колт чрезвычайно хорош собой, она находила его очаровательным, наслаждалась его обществом, но Драгомир – красивый таинственный русский, настоящая легенда. Женщине, которая станет его женой, все будут завидовать.

Сжимая и разжимая кулаки, она наблюдала за тем, как они направились в гостиную. Вернувшись в свою комнату, Лили, не задумываясь ни на мгновение, отбросила в сторону нежно-голубое платье, которое она выбрала ранее, желая выглядеть застенчивой и невинной, и надела соблазнительное вечернее платье из черного бархата. С глубоким декольте, обнажавшим молочную белизну ее превосходной груди, плотно облегающее тонкую талию, оно ниспадало волнующими складками до самого пола. Длинный разрез сбоку открывал длинные, красивые ноги. Сегодня вечером Лили во что бы то ни стало попытается отбить Драгомира. Возможно, он будет так очарован ею, что сам отобьет се у Колта и захочет, чтобы она принадлежала только ему одному… Разумеется, это мечты, но можно позволить себе удовольствие, хотя бы на один вечер. А за Драгомира придется побороться.

Она обильно надушилась дорогими духами, которые заставила графа купить себе. Если в ближайшем будущем в ее жизни не произойдет значительных перемен, то подобная роскошь останется в прошлом.

Лили в последний раз взглянула на себя в зеркало и с удовлетворенной улыбкой решила, что выглядит, как всегда, прекрасно.

Вечер обещал быть весьма интересным, и она с нетерпением предвкушала его.


Все собрались в комнате, которую Тревис с гордостью называл «своей» гостиной. Здесь ему нравилось гораздо больше, чем в изысканной чайной комнате в розовых и белых тонах, где принимала своих подруг Китти.

Уютный огонь потрескивал за каминной решеткой мраморного камина. В центре комнаты стоял огромный стол из красного дерева, а вокруг него располагались диваны и кресла в стиле английской неоклассики, обтянутые превосходной кожей, привезенной из Италии. Китайская картина на шелке чудесно гармонировала с двумя китайскими лакированными шкатулками XVII века с перламутровой инкрустацией. Копия бронзовой скульптуры Людовика XIV, выполненная Франсуа Жирандоном, стояла на стеклянном пьедестале, а сделанную в виде арки дверь, ведущую на террасу, украшали бронзовые фигуры.

Подле тележки с напитками, сделанной из стекла и металла, стоял дворецкий, готовый в любое мгновение наполнить бокалы. Китти и Тревис решили выпить шампанского, и присоединившиеся к ним Дани и Дрейк попросили то же самое.

Когда Лили приблизилась к дверям, ведущим в гостиную, ее догнал запыхавшийся Колт. Ни слова не говоря, он отвел ее в сторону, обнял и поцеловал.

Лили ответила ему, однако весьма неохотно – боялась, что он помнет ее наряд. Освобождаясь из его объятий, она пожурила его:

– Колт, что мне делать с вами? Кажется, у вас только одно на уме.

Он улыбнулся, сжимая ее в объятиях и жадно пронизывая взором.

– Чего еще можно ожидать от мужчины, которому повезло находиться с женщиной, подобной вам?

Она отстранилась, заметив, как помялось платье, которое она теперь усиленно пыталась разгладить.

– Я ожидаю, что он будет вести себя должным образом, отправляясь на светский ужин, на котором присутствуют его родители. А теперь идем.

Колт схватил ее за руку, еще раз пылко притянул к себе:

– Позже мы найдем время, чтобы остаться наедине.

Лили самодовольно признала, что с каждым разом контролировать его становилось все сложнее. Теперь, когда они останутся наедине, она позволит ему зайти чуть дальше в его ласках, а затем исчезнет, оставляя его томиться от переполняющего его желания. Скоро она, потупив взор, скромно объявит, что отношения их зашли слишком далеко и поворота назад нет. Для того чтобы получить то, что он так страстно желает, он должен жениться.

– Я истосковалась по вашим ласкам и поцелуям много больше, чем вы даже догадываетесь, Колт… – Она замолчала, будто в волнении, нежно лаская его руку кончиками пальцев.

Ни на миг не сомневаясь в своем очаровании и в той власти, которой она обладала над мужчинами, Лили высоко подняла голову и вошла в гостиную навстречу известному дамскому угоднику – Драгомиру.

При ее появлении Тревис и Дрейк галантно поднялись, и Тревис представил их друг другу. Лили молчаливо поздравила себя с тем, что таинственный русский нашел ее весьма соблазнительной: в его глазах она без труда заметила столь знакомое выражение, которым смотрели на нее все мужчины, оказывавшиеся в ее обществе. Она приняла бокал шампанского и жеманно села рядом с Колтом, который вошел в гостиную следом за ней.

Обменявшись привычными для светского разговора фразами, мужчины перешли к обсуждению темы, всколыхнувшей не только всю Францию, но и Европу.

Генерал Жорж Буланже покончил жизнь самоубийством.

Когда-то Буланже возглавлял военное министерство Франции. Видная фигура на политическом Олимпе, он являлся также вдохновителем и руководителем влиятельного правительственного течения, которое угрожало покончить с Третьей республикой в 1880 году.

– Я хорошо знал этого человека. Он был очень противоречив, – заметил Тревис.

Дрейк кивнул. Он знал, что Буланже возглавлял движение против немецкой оккупации Эльзас-Лотарингии после падения Фресине в декабре 1886 года. Опасаясь начала новой войны, правительство Морриса Рувьера дало Буланже отставку с поста военного министра. Однако благодаря поддержке членов левых партий, монархистов и бонапартистов, с которыми он постоянно поддерживал нелегальные связи, Буланже удалось победить на выборах в Палату депутатов в 1888 году. Но правящие круги посчитали, что он являлся для них довольно значительной угрозой, и поспешили изгнать его из рядов армии. В конце концов в апреле 1889 года он тихо удалился в Брюссель, был заочно осужден за государственную измену, а в августе того же года объявлен персоной нон-грата. В результате он потерял поддержку населения, и на выборах его последователи потерпели разгромное поражение. Следующий, 1890 год принес ему новое несчастье: своей поддержки его лишили роялисты, и к концу года даже бывшие верные друзья окончательно отвернулись от него.