Мишель Жеро - Любовь и риск

– Во что вы хотите поиграть? – спросил он, тасуя колоду.

– В дурака. Игра простая и достаточно скучная, что, возможно, поможет мне поскорее заснуть. Я не имею в виду, что вы для меня скучная компания. Провести ночь, играя в карты с человеком, который носит оружие, ситуация необычная.

Мэтт, держа веером карты, наблюдал за Лили. Ее тон был легким, почти веселым, но он понимал, что она хорохорится только ради него.

– Должно быть, у телохранителей очень интересная работа.

– По большей части скучная. Просто стоишь, смотришь вокруг и ждешь. Но скука означает, что мы хорошо делаем свою работу, вот и все.

– А когда-нибудь она была нескучной?

Не отрывая глаз от карт, Мэтт ответил:

– Несколько раз.

– А вы неразговорчивый парень, правда? – Не дав Мэтту ответить, Лили добавила: – Не обращайте внимания, это не имеет значения. Я много говорю за нас обоих.

Мэтт улыбнулся, абсолютно уверенный, что клиентка пытается очаровать его. Он бы предпочел, чтобы она оставалась злой и раздражительной, тогда бы ему было легче противостоять ей.

Они играли в карты, и Лили болтала о погоде, отеле и Чикаго, а ее взгляд то и дело останавливался на кобуре и выглядывающем из нее пистолете.

– Пистолет не дает вам покоя. Я лучше сниму его.

Отложив карты, Мэтт начал отстегивать кобуру.

Лили не возражала, но наблюдала за каждым его движением. Отстегнув кобуру, Хокинс положил ее подальше, но в пределах досягаемости.

– Могу я посмотреть его? – неожиданно спросила Лили.

Поколебавшись, Мэтт вынул пистолет из кобуры, передернул затвор и протянул оружие Лили.

– В патроннике пуля, так что будьте осторожны, – предупредил он и, немного подумав, добавил: – Будет лучше, если вы никому не расскажете, что я вооружен.

– Почему? – удивилась Лили.

Мэтт внимательно посмотрел на нее, подумав при этом, что она задает чертовски много вопросов.

– Потому что оружие заставляет людей нервничать. Будет лучше, если о нем никто не узнает.

Особенно если учесть, что ношение оружия было нелегальным, но ее отец слишком хорошо заплатил ему, чтобы быть полностью уверенным, что его девочка хорошо защищена.

Готовность Мэтта взять на себя риск была вызвана тем, что ему позвонил Дэн Армистед и все обстоятельно объяснил; они с Дэном хорошо понимали работу, подобную этой.

– Он тяжелее, чем я ожидала, – заметила Лили, держа пистолет кончиками пальцев, словно он мог кусаться. Внимательно осмотрев оружие, она вернула его обратно Мэтту и с самым серьезным видом спросила: – Другие тоже вооружены?

Мэтт неопределенно пожал плечами.

– Ваш шофер Фаррелл… он женат? – вновь спросила Лили.

Хокинс положил пистолет в кобуру и отодвинул его в сторону. Почему шофер так заинтересовал его клиентку? – подумал про себя Мэтт, а вслух сказал:

– Он женился несколько месяцев назад.

– А его жена не против того, чем он зарабатывает на жизнь? – спросила Лили, снова беря в руки карты.

– Я этого не знаю и никогда об этом не спрашивал.

Мэтт тоже взял в руки карты. В комнате снова на какое-то мгновение воцарилось напряжение.

– Вы женаты? – прозвучал вопрос Лили.

Мэтт почувствовал себя неловко.

– Нет, – помолчав, ответил он. – Пока меня не заарканили.

– Я понимаю, что это не мое дело. Просто мне любопытно, мешает ли ваша работа иметь устойчивые связи.

– Иногда, – ответил Мэтт, почувствовав внезапное разочарование из-за того, что Лили так явно не одобряет его работу.

Многие люди не понимали его. Хотя почему это должно беспокоить его? Он зарабатывал хорошие деньги, часто путешествовал, останавливался в лучших отелях и обедал в прекрасных ресторанах. Его клиенты ценили его работу, и он делал ее мастерски.

– Мне кажется, что женщина, которая согласилась бы связать свою жизнь с мужчиной, у которого такая работа, должна быть какой-то особенной. – Лили не сводила с Мэтта глаз; зрачки ее расширились, взгляд стал острым. – Я уверена, что не принадлежу к числу таких женщин.

Парк отдыха «Пайн-Лейк»

Колесвилл, Висконсин

– Мистер Конрой, как вы сегодня?

Уиллис Конрой повернулся от своего наполовину уложенного чемодана, чтобы взглянуть на мужчину-служителя – то ли Барт, то ли Билл, – стоявшего в двери рядом с какой-то старухой коротышкой.

– Пока дышу, – ответил он. – Держу пари, что вы огорчены этим фактом.

Последовала минутная пауза, затем то ли Билл, то ли Барт натужно рассмеялся:

– Мистер Конрой, иногда вы бываете таким шутником.

Уиллису захотелось схватить трость и обломать ее об эту глупую голову. Проклятие, он старый, но не глупый и пока еще способен прочитать насмешку в глазах этого парня.

– Мистер Конрой, это миссис Этта Шульман. Она только что приехала к нам, и я знакомлю ее со всеми нашими постояльцами.

«“Постояльцами”, черт бы его побрал. Скорее, заключенными. Ему бы следовало это знать».

– Миссис Шульман, это Уиллис Конрой. Он был с нами четыре года.

Глаза старой дамы за толстыми стеклами очков округлились.

– Он тот самый бывший бандит, о котором судачат все девушки в столовой!

– Совершенно верно, сестра, – веселым голосом ответил Уиллис. – Такая у меня репутация. Вам нравятся крепкие парни? Вы такая хорошенькая. Может, мы с вами скоротаем время вместе? Что вы на это скажете?

Дама зашипела, как гусыня, и ушла, шаркая ногами. То ли Билл, то ли Барт пристально посмотрел на Уиллиса:

– Не следовало этого делать, мистер Конрой.

– Укуси меня.

Он слышал эту фразу от кого-то, и она понравилась ему. Коротко и резко. Сразу отвяжутся.

То ли Билл, то ли Барт, бросив на Уиллиса короткий взгляд, последовал за старой каргой. Уиллис что-то проворчал себе под нос и повернулся к чемодану. Две пары брюк, несколько рубашек, носки и его любимые красные подтяжки. Ему много не понадобится, похоже, здесь отсутствовать ему долго не придется.

Уиллис постоял с минуту в нерешительности, и тут его взгляд упал на газету, валявшуюся на линялом покрывале. «НА ДИЗАЙНЕРА ВО ВРЕМЯ ЛЕКЦИИ СОВЕРШЕНО НАПАДЕНИЕ» – гласил заголовок.

Уиллис непроизвольно выделил имя из текста всей статьи, и сердце наполнилось болью, такой же сильной, как и семьдесят лет назад.

– О, Роузи, Роузи, – прошептал он.

Эта дизайнерша даже представить себе не могла, что, приехав в Чикаго, накликала на себя беду. Да откуда ей знать? До сих пор живы еще люди, которые знают правду. Он был одним из них. Парнишка Лу Грациано был другим, да и сумасшедший Тони никогда не отступится от своей цели.

Сейчас у Уиллиса не было другого выбора, как вернуться обратно в Мокасин-Лейк, где начались – или закончились – все его несчастья – все зависит от того, как на это взглянуть, – и ждать. Рано или поздно кто-нибудь наделает там шума, а ему останется только решить, что делать дальше.

Снова заворчав, он просунул руку под узкий матрас и вытащил из-под него «кольт» 45-го калибра, тщательно завернутый в старый, пожелтевший от времени носовой платок, на котором были вышиты маленькие розовые бутончики и буква «Р» в углу. Уиллис положил «кольт» на дно чемодана.

Лучше обезопасить себя, чем потом сожалеть.

Тут раздался стук в дверь, а затем показалось улыбающееся лицо маленькой рыжеволосой нянечки, которую Уиллис любил. Ее звали Патти.

– Уиллис, приехала ваша племянница Сьюзи, чтобы отвезти вас к себе. Вы готовы, или мне попросить ее припарковаться, войти в дом и подождать?

– Я готов.

Уиллис засунул в чемодан коробку с шашками, флакончики с пилюлями и газету, защелкнул замки и взял трость.

– Я донесу ваш чемодан, – предложила Патти.

Уиллис не стал возражать. В свои девяносто три года он все еще был в крепком теле и здравом уме, но уже не такой сильный, как раньше, да и передвигался не слишком быстро. А когда-то он был очень проворным. Это позволило ему остаться в живых. Он все еще был жив, но нельзя сказать, что этим очень гордился, просто ему в голову никогда не приходило, что он проживет так долго.

– Пошли, – сказал он. – Не будем терять время.

– Мы будем скучать без вас, Уиллис. Вы очаровательный старичок.

Патти улыбнулась, и Уиллис ответил ей тем же. Он никогда не мог устоять против милой улыбки хорошенькой девушки, особенно если эта девушка была рыжеволосой.

Лили была в ванной комнате, когда зазвонил телефон. Она потянулась к дверной ручке, но ее остановил звук низкого спокойного голоса Мэтта из соседней комнаты:

– Да, мэм, это специалист по личной охране.

Лили улыбнулась, услышав, как его голос стал деревянным. Должно быть, это ее мать. Опять.

– Хотите, чтобы я позвал ее? Нет проблем. Не вешайте трубку.

В ванную громко постучали, и Лили решительно распахнула дверь. Перед ней стоял Мэтт умопомрачительно одетый: угольно-серый костюм, синевато-стального цвета рубашка и серый, с рисунком, галстук. От одного его вида можно было умереть – в буквальном смысле, хотя Лили надеялась, что это случится не сегодня. Его темные волосы были еще мокрыми после душа, лицо чисто выбрито. Он был слегка взволнован, но, увидев Лили, нахмурился.

Тут только Лили сообразила, что на ней только черная комбинация. Слишком поздно, чтобы набросить что-то на себя, к тому же он видел ее еще менее одетой.

– Звонит ваша мать, – угрюмо произнес Мэтт и, покусав губы, повернулся и ушел. Лили проводила его взглядом и только теперь заметила Дала Фаррелла с застывшей в руке булочкой, сахарная пудра с которой осыпалась на лацкан его черного костюма.

Лили быстро подошла к прикроватной тумбочке и взяла трубку:

– Привет, мам.

– Лили! – Голос матери был взволнованным. – Что происходит? С тобой все в порядке? Я ждала, что ты нам позвонишь.