С некоторым удивлением она заметила, что телохранитель с детским лицом носит обручальное кольцо. Ни у Мендосы, ни у Хокинса на руке колец не было.

– Мне надо переговорить с полицейскими, – сказал Хокинс, обращаясь к Лили. – Затем я задам вам несколько вопросов. Можете сесть. Я скоро вернусь, – вежливо, но достаточно твердо добавил он.

Лили с недоумением посмотрела на Джареда, но он только пожал плечами и снова опустился в кресло. Лили опять принялась мерить шагами комнату, украдкой поглядывая на своего телохранителя.

Его голос не был слишком громким, движения слишком резкими, однако он привлекал к себе ее внимание. Всем своим видом он как бы говорил: «Смотри на меня. Я большая шишка».

Через несколько минут Хокинс собрал всю нужную ему информацию, и полицейские вместе с детективами покинули номер. Мендоса и Фаррелл последовали за ними, и Лили осталась с Джаредом.

Хокинс вернулся, и Лили заметила, что он хмурится.

– Что-то не так? – взволнованно спросила она и, вдруг сообразив, как смешно звучит ее вопрос, быстро добавила: – Исключая все обстоятельства, конечно.

Хокинс посмотрел на Лили, и она почувствовала себя неуютно под пристальным взглядом его светло-серых глаз.

– Садитесь, пожалуйста, – предложил он.

Лили опустилась в кресло, Хокинс сел с мрачным видом напротив нее на стул, на самый его краешек, свесив руки между колен.

– Мне надо задать вам несколько вопросов относительно того, что произошло.

При его словах паника, которая несколько улеглась за последние два часа, снова охватила Лили. Сердце сковал холодный ужас.

– Вы только что разговаривали с полицией. Что еще я могу добавить?

– Я знаю, что вы бы предпочли не говорить об этом, – сказал Хокинс, – но это очень важно, профессор Кавано.

Профессор.

Лили выдавила из себя улыбку:

– Пожалуйста, зовите меня просто Лили.

Хокинс не ответил на ее улыбку.

– Расскажите мне, что произошло. Я хочу услышать это от вас.

– Это действительно так необходимо? – вмешался в разговор Джаред. – Не могли бы вы подождать часок-другой? Лили через такое прошла сегодня. Дайте ей время прийти в себя и…

– Все нормально, – прервала его Лили. Джаред, как и все члены ее семьи, слишком опекал Лили. Глубоко вздохнув, она взглянула на стоявшую на столе вазу с лилиями, ирисами, астрами и начала: – Я дизайнер модной обуви, мистер Хокинс, а также эксперт по истории обуви. У меня обширная коллекция туфель, принадлежавших известным женщинам Америки, и именно на эту тему я читала сегодня лекцию.

– На вас напали в конце лекции, правильно? – спросил Хокинс и вынул из внутреннего кармана пиджака маленький блокнотик. Лили успела заметить перекинутую через плечо кобуру.

От страха ее сердце сильно забилось.

Конечно же, у телохранителя должно быть оружие. Однако видеть перед собой буквально в нескольких дюймах вооруженного человека и сохранять при этом спокойствие Лили не могла.

– Да, – через силу выдавила из себя Лили. – Я поблагодарила всех за то, что они пришли, взяла туфли Роуз и подошла к краю сцены.

– Роуз? – спросил Хокинс, отрывая взгляд от блокнота. – Кто такая эта Роуз?

– Вы из Чикаго, мистер Хокинс?

– Я родился в Питсбурге, – замявшись, ответил Хокинс, – но много лет жил в Чикаго.

– Тогда вы должны были слышать о Джоуи и Роуз. Они были знаменитыми гангстерами-любовниками. – Заметив по выражению лица, что парочка Хокинсу неизвестна, Лили добавила: – Роуз была любовницей гангстера Джоуи Джокера Манкусо. Ее застрелили вместе с ним в тридцатых годах. В моей коллекции есть туфли «плохих девочек» и шлюх.

Хокинс понимающе кивнул:

– Хорошо. Но почему вы взяли с собой эти туфли?

– Роуз была в Чикаго печально известной личностью, и я подумала, что возможность увидеть ее туфли привлечет на мою лекцию больше людей. Мой девиз – как можно больше публики.

Хокинс обежал Лили взглядом, отметив про себя красивую фигуру, которую выгодно подчеркивало облегающее красное платье, изящные длинные ноги.

Он перевел взгляд на волосы. Лили намеренно собрала их в классический пучок, изображая из себя ученую даму, профессора. В этом месяце она выкрасилась в черный цвет, а несколько месяцев назад была ярко-рыжей.

– Эти туфли стоят кучу денег? – спросил Хокинс, пристально посмотрев Лили в глаза.

– Чтобы заполучить их, я заплатила двадцать пять тысяч долларов. В наши дни личные вещи гангстеров ценятся очень дорого. Несколько лет назад окровавленная рубашка Клайда Бэрроу была продана на аукционе за восемьдесят пять тысяч баксов. – Заметив в глазах Хокинса немой вопрос, Лили поспешила добавить: – Но это не имеет никакого отношения к туфлям. Со мной была коробка с этими туфлями, и, если бы они были ему нужны, он бы просто выхватил ее.

– Коробка была у вас в руках, когда нападавший схватил вас?

Лили пожала плечами и посмотрела на смятую коробку.

– Я просто окаменела от неожиданности. Такое внезапное нападение взбесило меня. Посмотрите на эту коробку: это раритет.

Хокинс с равнодушным видом посмотрел на розовую, поблекшую от времени коробку, источавшую затхлый запах.

– Расскажите мне, что конкретно случилось, когда вы подошли к краю сцены?

Лили глубоко вздохнула. Перед ее мысленным взором вновь предстала темная фигура набросившегося на нее.

– Я только присела и стала наблюдать за людьми, устремившимися ко мне по проходам. Краем глаза я заметила большую темную фигуру, которая привлекла мое внимание только потому, что она двигалась слишком быстро. Это был мужчина, одетый во все черное. Я не придала этому особого значения, потому что люди искусства часто носят черное. Но когда… – Лили замолчала, воспоминания о перенесенном ужасе заставили ее задрожать.

Джаред подошел сзади и, успокаивая, положил ей руки на плечи. Она улыбнулась, погладила его руку и снова посмотрела на Хокинса. Телохранитель с интересом наблюдал за ней и Джаредом.

Лили знала, о чем он подумал, но была не в силах опровергнуть его предположение.

– Когда я увидела его лицо, закрытое черными в пол-лица очками, я поняла, что попала в беду, – продолжила она. – Я попыталась убежать, но он опередил меня. – Лили провела ладонями по своим рукам, и чувство негодования и отвращения наполнило ее. – Что-то холодное уткнулось мне в шею, и я поняла, что это был пистолет. Я словно примерзла к полу.

– Такое могло случиться с каждым, – заметил Хокинс. Лили показалось, что он произнес это каким-то извиняющимся тоном. – Продолжайте. Что случилось потом?

– Он приказал всем оставаться на месте, иначе грозился убить меня. – Сердитым жестом Лили смахнула с глаз слезы. – Он потащил меня к аварийному выходу, продолжая держать пистолет у меня под ухом. Я понимала, что, если ему удастся вытащить меня на улицу, я погибла… и решила, что если он хочет убить меня, то пусть сделает это там, на виду у всех.

Лили снова замолчала, стараясь совладать с собой, а Джаред продолжал гладить ее по плечам. Хокинс терпеливо ждал.

– В аудитории находился дежурный полицейский… он привел на лекцию свою жену и, к счастью для меня, решил сделать обход. Он приказал нападавшему остановиться. Я пыталась вырваться, но мужчина еще больнее уперся пистолетом мне в шею.

Всмотревшись, Хокинс увидел на шее Лили красное пятно, грозившее на следующий день превратиться в хороший синяк. Лили смущенно дотронулась до пятна, затем, сжав руки в кулаки, положила их на колени.

– Потом я пришла в неописуемую ярость, стала кричать, кусаться и вырываться. – Взгляд Хокинса ничего не выражал, и Лили продолжала: – Тогда он отпустил меня и побежал к двери. Люди вокруг кричали и разбегались в разные стороны, а офицер Уилер погнался за ним, сбив меня с ног. Они боролись какое-то время… возможно, несколько секунд, затем нападающий ударил офицера в лицо и скрылся.

Лили замолчала, и в комнате повисла гнетущая тишина.

– И что потом? – спросил Хокинс.

– Я не знаю. Я потеряла сознание.

– Вы потеряли сознание?

– Да, – ответила Лили, пожав плечами, затем прищурилась и добавила: – Я никогда не испытывала ничего подобного, мистер Хокинс, и я…

Хокинс предостерегающе поднял руку:

– Меня только что уверяли, что, упав, вы не теряли сознания.

Кровь прилила к щекам Лили.

– Нет, просто у меня случился обморок. А когда я снова пришла в себя, волнение прошло.

По крайней мере до сего момента. Взгляд Лили упал на выпуклость под пиджаком Хокинса в том месте, где, как теперь она знала, находился пистолет. Перед ее мысленным взором внезапно возникла картина: грохот ружейных залпов, запах пороха, лежащие на земле и истекающие кровью тела.

– Вам приходилось когда-нибудь стрелять?

Если ее вопрос и удивил Хокинса, то он не подал виду.

– Если бы я никогда не применял огнестрельного оружия, то мне лучше оставить эту работу.

Ответ был уклончивым, но, может, так и надо.

– Вам удалось разглядеть нападавшего, мисс Кавано?

– Не совсем. Его лицо было закрыто маской, а на руках кожаные черные перчатки.

– Он был белым или латиноамериканцем? Может, черным?

– Белым. Я видела его кожу сквозь прорезь в маске, а глаза у него голубые.

– Размер? Возраст?

На все эти вопросы Лили уже отвечала полиции, поэтому с раздражением проговорила:

– Размер пятьдесят девятый, возможно, шестидесятый. Я не очень уверена относительно его возраста. Судя по тому, с какой силой он меня тащил, не очень старый.

– Вы не заметили, был ли у него акцент? Заикание? Какие-то другие отличительные черты?

– Никакого акцента. Ничего особенного. Он был просто страшным человеком в черном и с оружием.

– Как вам показалось: он нервничал? Или сохранял спокойствие? Злился?

Лили задумалась. Полицейские не задавали ей подобных вопросов.