— Я никогда и не думала об этом, — кивнула Арилла, — но почему он не захочет жениться, особенно когда узнает меня получше?

— Рочфилд печально знаменит тем, что имел огромное количество любовных романов, а это о многом говорит! Кроме того, у него нет ни малейшей охоты впутываться во второй несчастный брак!

— Он уже был женат раньше? — воскликнула Арилла.

— Конечно, в его-то возрасте! — ответил Гарри. — Женился на очаровательной женщине, она была прекрасной партией для него! — И, нахмурившись, добавил: — Его женой была дочь графа Донкастера. Он ужасно обращался с ней и принес бедняжке много бед.

— Что же он сделал? — удивилась девушка.

— Имел кучу любовниц, проводил время с хористками, и это убило его жену. Она умерла пять лет назад, и не думаю, чтобы он захотел жениться вторично. Кроме того, у него уже есть два сына — наследники титула и поместий. Он находит свой распутный образ жизни куда более привлекательным, чем любые брачные узы.

— Какой кошмар! — воскликнула Арилла.

— Да, он ужасный человек, и потому ты должна держаться от него подальше.

— Но ты был с ним так вежлив!

— Лишь потому, что с ним опасно ссориться — этот человек может причинить тебе немало неприятностей.

— Но каким образом? Гарри пожал плечами:

— Давай не будем о нем говорить. Пустая трата времени, а этого мы не можем себе позволить — у нас и без того много дел.

— Согласна, — кивнула Арилла, — и откровенно говоря, не имею ни малейшего желания снова встречаться с лордом Рочфилдом.

Голос девушки немного дрожал при мысли о тех непонятных вещах, которые лорд наговорил ей, и странном выражении в его глазах, с которым он ее оглядывал. Почему она чувствует себя так неловко в его присутствии?

— В таком случае забудь о нем! — велел Гарри. — Если он пригласит тебя куда-нибудь, откажись или лучше обратись ко мне — я подскажу тебе, что делать.

— Он уже спрашивал, пока ты наливал шампанское, — не поеду ли я с ним на прогулку в парк и не поужинаем ли мы с ним как-нибудь вечером.

— Действует весьма осторожно, верно? — рассмеялся Гарри. — Неудивительно, после того как он принял тебя за…

Он внезапно осекся.

— Замену Мими? Ты это хотел сказать? — докончила за него Арилла.

— Какой же он наглец! — взорвался Гарри. — Он должен был понять, что ты леди!

— Думаю, пока ты не появился, он принимал меня за женщину совсем иного положения!

Гарри раздраженно вздохнул.

— Все это было ужасной ошибкой и больше не должно повториться. Какая неприятность! Я велю горничной не принимать никого, кроме тех, кого мы ожидаем заранее.

— Она, вероятно, подумала, что мы его пригласили, — предположила девушка.

— Может быть, — поспешно согласился Гарри. — Но больше такого быть не должно.

Они отправились ужинать, и Гарри казался таким веселым и очаровательным, что Арилла наконец поняла: кузен пытался немного успокоить ее после неприятного инцидента с лордом Рочфилдом. И поскольку еда была превосходной, а Гарри — заботливым и нежным, девушка вскоре выбросила незваного гостя из головы и от души насладилась этим вечером.

После ужина Гарри объявил:

— Я собираюсь отправить тебя в постель пораньше потому, что завтра много дел, и я хочу, чтобы вечером ты выглядела самой красивой. Поверь, для осуществления нашего плана очень важно, чтобы ты понравилась графине Джерси.

После секундного колебания он добавил:

— Кстати, это тоже одна из причин, почему я не хотел ссориться с Рочфилдом и боялся, как бы ему не показалось странным, что ты живешь в Лондоне совершенно одна.

— Разве это так уж странно? — удивилась Арилла.

— Приличия предписывают, чтобы с тобой жила компаньонка или пожилая респектабельная дама, — пояснил Гарри. — Правда, я надеюсь, что Рочфилд не станет много болтать, и все будут считать, что ты живешь в приличном районе города и имеешь большой штат прислуги. Думаю, в этом случае никто не станет бросать в тебя камни.

— Будь у меня компаньонка, я с таким же успехом могла выступить в роли дебютантки, — заметила Арилла.

— Но в роли дебютантки тебе не удалось бы познакомиться и с половиной тех влиятельных людей, которые наверняка заинтересуются богатой привлекательной вдовой, — возразил Гарри.

— Хочешь сказать, что твои приятели не интересуются молоденькими девушками?

— Конечно, нет! Многие мужчины находят их ужасно скучными. Главное — держись подальше от таких, как Рочфилд. Они рады уложить тебя в постель, но вовсе не собираются надеть тебе на палец обручальное кольцо.

— Почему же? — удивилась Арилла.

Гарри помедлил, не зная, стоит ли сказать кузине правду или это будет жестокой ошибкой с его стороны. Он понимал, как редки и драгоценны невинность Ариллы и аура чистоты, и боялся нарушить эту хрупкую гармонию неосторожным словом или поступком. К тому же он был уверен, что ее целомудрие сможет защитить ее куда более надежно, чем он сам.

В то же время Арилла в своем новом облике казалась такой прелестной, что было нетрудно понять, почему Рочфилд с такой неохотой уходил от нее. По-видимому, немало мужчин вскоре будут испытывать те же чувства.

«Нужно сделать все, чтобы Арилла знакомилась только с порядочными людьми, — сказал себе Гарри. — Потому что, Богу известно, в этом обществе слишком много негодяев, подобных Рочфилду».

От этой мысли лицо его стало хмурым, и Арилла с тревогой спросила:

— Ты выглядишь таким сердитым, Гарри! Я что-то не то сделала или сказала?

— Нет, конечно, нет! «Скачки» начинаются завтра с самого утра, так что марш в постель, дорогая красавица-кузина, отдохни хорошенько, чтобы приняться за работу с новыми силами. И теперь, когда ты взяла первое препятствие, остальные не покажутся такими сложными.

Арилла рассмеялась, и в комнате словно прозвучала соловьиная трель.

— По правде говоря, первое препятствие — графиня Джерси, — сказала она. — Пока что мы лишь избежали первого подводного камня в лице лорда Рочфилда.

— Таких полным-полно, так что будь поосторожнее, — предостерег Гарри.

— Я буду держаться за фалды твоего фрака и во всем последую твоим указаниям, — пообещала Арилла. — О Гарри, как это все волнующе, правда?

— Правда, — согласился тот. — И что бы ни случилось, Арилла, мы хорошенько повеселимся, вот увидишь, хотя «скачки» будут нелегкими!

Глава 3

Оглядывая великолепную гостиную с хрустальными люстрами, французской мебелью, обюссонскими коврами и расписным потолком, Арилла жалела лишь о том, что в эту минуту ее не видит мать. Гарри заехал за ней, чтобы отвезти ее на прием, и по глазам кузена Арилла поняла, что он доволен тем, как она выглядит. Сама девушка, глядя на свое отражение в зеркале, подумала, что новый наряд преобразил ее, и теперь она превратилась в марионетку, за веревочки которой дергают Лайза и Гарри.

Газовый вечерний туалет, отделанный кружевами и оборками по подолу и украшенный цветами, выглядел не только элегантно-строгим, но и словно знаменовал приход весны. Сама девушка казалась воплощением Персефоны, богини подземного царства, выходящей из мрачных глубин навстречу солнечному сиянию.

Она знала, что Гарри станет строго судить каждое ее движение, каждую деталь наряда, и неожиданно почувствовала укол страха: вдруг он посчитает ее унылой и непривлекательной. Но как только он улыбнулся, Арилла поняла, что все будет хорошо.

— Я выгляжу так, как тебе хотелось? — нетерпеливо спросила она.

— Лайза хорошо поработала, — заметил он.

Они вышли в холл, и Гарри закутал ее плечи палантином в тон платью. У крыльца их ждал удобный экипаж, совершенно не похожий на тот фаэтон, в котором приезжал Гарри, и девушка поняла, что кузен, должно быть, снова одолжил его у кого-то из друзей. Но она была слишком тактична, чтобы спросить, так ли это на самом деле. Наверное, это так унизительно для него — не иметь никакой собственности и во всем полагаться на великодушие друзей.

К счастью, там, где дело касалось Гарри, они всегда проявляли великодушие. В то же время, прекрасно зная Гарри, Арилла понимала, как сильно страдает кузен от постоянных колкостей и намеков, которые ему приходилось выслушивать ежедневно.

Выходя из кареты у дома графини Джерси, Арилла дрожала от страха — не столько за себя, сколько за Гарри, потому что знала, как он расстроится, если она допустит какую-нибудь оплошность. Он уже успел немного рассказать ей о графине и о том, какой вес она имеет в обществе. Но при этом утаил истинную историю этой грозной, весьма опасной и во многом необыкновенной женщины, сыгравшей такую большую роль в судьбе принца-регента. Арилле никогда не понять, каким образом Френсис Джерси разбила счастье принца Уэльского и миссис Фитцгерберт.

Мать двоих сыновей и семерых дочерей, некоторые из которых уже подарили ей внуков, графиня была на девять лет старше принца. Однако все еще оставалась необыкновенно очаровательной и ослепительно красивой женщиной. К тому времени как Гарри стал достаточно взрослым, чтобы прислушиваться к беседам отца и его приятелей, все они только и говорили о том, как соблазнительна и неотразима графиня. Умный и проницательный юноша понял, что графиня со всем искусством честолюбивой и бессердечной женщины умело пользовалась этими качествами. Неудивительно, что сам принц-регент попался в ее сети.

Отец Гарри подтвердил эту мысль:

— Принцу было нелегко потерять миссис Фитцгерберт, и, говоря откровенно, он предпочел бы получить бы обеих женщин, однако графиня выиграла в этой борьбе благодаря исключительной воле и упорству. — И с горечью добавил: — Если хочешь знать, к тому времени, как ты вступил в армию, принц уже прекрасно понял всю порочность, хитрость и коварство этой адской Иезавели!

Конечно, после всего того, что Гарри наслушался о графине, он горел желанием познакомиться с этой дамой. Когда закончилась война, он приехал в Лондон, полный решимости встретиться с ней, и увидел хотя и немолодую, однако по-прежнему неотразимо-чувственную женщину. Графине тоже сразу понравился красивый молодой человек с прекрасными манерами, и она помогла ему добиться успеха в обществе. Конечно, Гарри мог бы обойтись и без нее, так как происходил из старинной благородной семьи, но тем не менее графиня оказала несомненное благодеяние, взяв его под свое покровительство. Во всем обществе не было дамы более влиятельной: ей ничего не стоило представить Гарри нужным людям. Но за это она ожидала знаков внимания, особенного почтения, чтобы добавить блеска собственному двору, состоявшему из умных, привлекательных людей, которым отчаянно завидовали те, кто не был допущен в этот избранный круг.