В этот момент Чериш проснулась и села на кровати. Ада смотрела то на нее, то на Кэтрин, зловеще улыбаясь, похлопывая хлыстом по бедру.

— Ада! — громко сказала Кэтрин, — я хочу ответить на твои грязные слова. Все внимание взбесившейся женщины было направлено на Кэтрин. Она угрожающе приближалась.

— Как ты сказала? Как ты меня назвала? Кэт, ты забываешься. На тебя все чаще находит, это из-за француза, не так ли? Кэтрин отступила в глубину комнаты. Сумасшедшими глазами Ада уставилась на Кэтрин, которая стояла у противоположной стороны стола.

— Я не давала разрешения называть меня по имени. Только мои друзья, мои ближайшие друзья удостаиваются этой чести. А ты, Кэт, ты же ничтожество. Ты еще хуже, чем рабы на плантации дяди Роберта.

Кэтрин стала бить крупная дрожь. Дверь спальни оставалась открытой. Почему она сразу не убежала в спальню и не заперла дверь? Теперь Кэтрин думала только о том, как бы отвлечь внимание Ады от лежавшей в спальне Чериш. А разбушевавшаяся фурия стояла как раз на полпути к двери.

Звук распахнувшейся входной двери обнадежил Кэтрин. Чувствуя облегчение, она обернулась, ожидая увидеть Слоуна. Но в комнату вошла… Минни Голубка. Она держалась спокойно и непринужденно, что так контрастировало с давящей обстановкой в комнате. Почувствовав напряжение, Минни остановилась, оглядывая двух женщин.

Ада стояла у двери спальни, все так же поигрывая хлыстом. Новый объект в лице молодой индианки немедленно был подвергнут нападению. На прелестную смуглолицую девушку обрушилась вся ярость и ненависть взбесившейся Ады.

— Как ты смеешь входить в этот дом без приглашения?! — прошипела она, словно ядовитая змея. Минни Голубка гордо подняла голову и произнесла со своим обычным высокомерием:

— Меня просила прийти сюда Утренняя Заря, жена Ясного Глаза.

— Вы что, решили разделить его между собой? Грязная индейская полукровка и оборванная потаскуха! — пронзительный голос Ады отражался эхом от стен комнаты и гремел по всей хижине.

— Я пришла поговорить с Утренней Зарей, — невозмутимо сказала Минни Голубка.

— Убирайся немедленно!

— Меня просила прийти Утренняя Заря.

— Убирайся, убирайся! — Ада тряслась, как в лихорадке, верхняя губа обнажила зубы, казалось, что она действительно помешалась.

— Я не собираюсь уходить только потому, что ты кричишь на меня и велишь уйти. — На лице прекрасной индианки не отразилось никаких признаков страха. Она смотрела прямо в широко раскрытые безумные глаза Ады.

— Грязная… ничтожная… ты тоже потаскуха! Бродячая собака из леса! — В своем безумии Ада выкрикивала эти оскорбления, наскакивая на молодую индианку, словно сердитая курица. Минни Голубка отступила к камину, но не собиралась уходить. В ее уверенных движениях читалось твердое намерение остаться.

На лице Ады отражалось неистовое безумие. В уголках губ выступила пена. Рукой она напряженно сжимала хлыст, похлопывая себя по плечу.

— Остановись, не делай этого! — Кэтрин была сама не своя, поняв, что вот-вот от слов Ада перейдет к действию. Она подбежала к Аде и стала трясти ее за плечи; повторяя: — Пожалуйста, остановись!

Но силы женщины словно утроились: Ада стряхнула с себя Кэтрин, как ребенка, и оттолкнула так сильно, что та ударилась о стену. Затем двинулась вперед, изливая на Минни Голубку потоки грязных ругательств:

— Индейская собака! Грязная шлюха! Сейчас я покончу с тобой, и он не посмеет уже говорить, что ты милашка!

Хлыст просвистел в воздухе и опустился на лицо Минни. Услышав удар, Кэтрин попыталась помешать, но Ада ударила еще раз. Хлыст снова рассек воздух и с отвратительным звуком прошелся по нежной коже девушки.

Минни Голубка не ожидала такой наглости, от удивления и боли она просто остолбенела, поэтому не сумела защититься и от второго удара, который пришелся на шею и рассек щеку. Индианка отвернулась, чтобы защититься, и стала искать, чем можно нанести ответный удар. Ее вытянутая рука наткнулась на острый нож для обработки кожи, когда в третий раз хлыст обрушился на ее спину.

Спокойствия как ни бывало: эта белая действительно принимает ее за собаку! Минни молниеносно обернулась. Ада снова занесла руку для удара, и тут Минни Голубка бросилась на нее и всадила нож по самую рукоятку в грудь этой белокурой бестии.

На мгновение Ада замерла, ошарашенно глядя прямо в глаза прекрасной индианки, потом тяжело рухнула на пол.

При виде этой жуткой сцены Кэтрин застыла, не в силах произнести ни слова. Раздавшиеся за ее спиной шаги вернули девушку к действительности. Это Чериш медленно вошла в большую комнату, не понимая, что же здесь творится. Увидев, что произошла трагедия, она побледнела и пошатнулась. К ней подбежала Кэтрин, подхватила ее, и они вместе опустились на пол.

И тут в хижину вошел Слоун с веселой улыбкой на лице, которая тотчас же померкла при виде жуткой сцены, развернувшейся перед его глазами. Прошли минуты (но на самом деле это были считанные мгновения), пока не появились Джон Пятнистый Лось и Джуси. Слоун стоял как вкопанный. Потом большими шагами пересек комнату и подошел к Кэтрин, которая сидела на полу около Чериш.

— С ней все в порядке, — сказала Кэтрин.

Слоун облегченно вздохнул, подошел к Аде, распростертой на спине, и выдернул нож, торчавший у нее из груди. Вокруг тела натекла лужа крови, а рука все еще сжимала злополучный хлыст. Глаза же, невидящие теперь, устремились куда-то вдаль. Слоун с отвращением отбросил окровавленный нож в сторону. Медленно встав, он пытался представить, что же произошло в его отсутствие.

Джуси поднял Чериш на руки. Кэтрин, стоявшая рядом, всхлипывала: похоже, эта леденящая душу сцена всю жизнь будет у нее перед глазами.

— Пойдем, пойдем, девонька, — ласково приговаривал Джуси, — Кэтрин, помоги отнести ее.

Девушка последовала за ним, стараясь не оглядываться, чтобы не видеть тела.

Минни Голубка стояла на том самом месте, где на нее бросилась Ада. Девушка не опускала головы, мужественно перенося боль от тех рубцов, которые пересекали ее милое лицо. На подбородке собралась кровь, к ранам на шее прилипли пряди ее длинных черных волос. Джон Пятнистый Лось подошел к ней и обнял за плечи. Минни обратилась к Слоуну:

— Это я убила женщину, Ясный Глаз, — спокойно произнесла она. — Я не позволю бить себя, как паршивую собаку. Я не шлюха. Я пришла повидать Утреннюю Зарю. А эта, — и она кивнула в сторону тела, — говорила мне гадости, оскорбляла, выгоняла… она меня ударила. Я не позволю никому бить себя, и белой женщине тоже. Я — Минни Голубка, дочь вождя Быстрого Лося, сестра храброго воина. Никогда я не стыдилась своей индейской крови. Я горжусь, что я из племени шауни.

Джон Пятнистый Лось спокойно и гордо стоял рядом со своей сестрой. Переводя взгляд с одного на другую, Слоун развел руками в знак сожаления:

— Не могу выразить, Минни, как я сожалею. Ведь это в моем доме тебе нанесли тяжелое оскорбление. Мне не следовало уходить. Только теперь я понял, что эта женщина действительно была помешана, — и Слоун огорченно посмотрел на человека, с которым был дружен многие годы. — Джон, я хочу надеяться, что после этого случая нашей дружбе не придет конец.

— Сделанного не воротишь, Ясный Глаз. Моя сестра достойна имени, которое носит. Мы всегда ценили дружбу с тобой и с Утренней Зарей. Помня о нашей дружбе, не будем больше говорить об этом, — заключил Джон.

Он вывел сестру за дверь, и они направились к вигвамам племени шауни.

Слоун стоял, опустив голову, глядя на красные угли очага. Только теперь все последствия происшедшего ясно представились его утомленному мозгу. Рано или поздно дядя Ады все равно начнет разыскивать ее. Он, безусловно, знает, куда она собиралась ехать. Что ни говори, а правду скрыть невозможно. Наконец он решил, что разумнее всего послать краткое известие. Лучше всего написать так: «Ваша племянница помешалась и умерла». В какой-то мере это было правдой: разум Ады действительно помутился, и своими безумными действиями она спровоцировала собственную смерть.

Тем временем Джуси уже завернул тело в простыню. Он не любил эту женщину, но теперь, после смерти, ему почему-то было жалко Аду.

— Я унесу ее в хижину Слейтера, — проговорил Джуси. — Но сначала отведу девушку к Пьеру. Она ведь, бедняжка, столько вытерпела, но теперь он может позаботиться о ней. А тебе лучше остаться с нашей маленькой хозяйкой. Она сейчас расстроена, может, даже и плачет.

— Ада ничего Чериш или Кэтрин не сделала? — Слоун, подумав об этом, почему-то занервничал.

— Нет-нет, ни в коем случае, — хриплый голос Джуси звучал убежденно. — С ними все в порядке. Ты присмотри за Чериш, и сам поспи немного. А мы соорудим гроб для этой красотки, — и он указал на тело. — А за малышку не беспокойся: Старик Трю носится с ней, как с наседка с цыплятами.

Кэтрин уже успокоилась, вытерла глаза и завернулась в шаль.

— Сэр, — сказала она, колеблясь, — индианка… она ничего не сказала, ничего не сделала такого, чтобы спровоцировать Аду.

— Знаю. Прости, что оставил тебя с ней надолго. Я и не представлял, что она может быть так жестока.

— Вы знаете, сэр, дядя Роберт выгнал ее из Вирджинии из-за ее вспыльчивого характера. Она ужасно избила лошадь, вся морда была изуродована, а потом вырвала ей глаза. Мистер Роберт вынужден был выставить ее за дверь, чтобы обезопасить себя и свою семью.

— А ты, Кэтрин? Почему он послал тебя с Адой, зная, на что она способна?

— Она без служанки не обошлась бы. И… она никогда до отъезда не била меня хлыстом. Тогда я прослужила ей около года, и меня должны были освободить. Теперь вы понимаете, почему я позволяла себя бить… для чего… понимаете?

— Теперь ты свободна, — проговорил Слоун устало. — Ты можешь идти к Пьеру. Мы позаботимся о твоей вольной и обо всех документах. Не бойся больше ничего.