Кэтрин закончила ужинать и хотела было помочь Чериш, но голос Ады остановил ее: — Кэт, я хочу, чтобы ты заштопала шаль, которую порвала, сходя с лодки. Я надену ее завтра, поэтому почини сегодня вечером.

Тон был ласковым, как будто она просила подругу. От такого лицемерия просто выворачивало наизнанку. Чериш бросила взгляд на Слоуна: заметил ли он что-нибудь? Но он лишь задумчиво смотрел на огонь.

С мытьем она провозилась долго. Эти двое у огня почти довели ее до бешенства. Покончив с посудой, она зажгла свечу и, зная, что это выведет Аду из себя, понесла в спальню, где Кэтрин пыталась заштопать шаль при отсветах очага.

— Это сумасшествие — шить без света. Ты же испортишь себе глаза, — она говорила достаточно громко, чтобы ее могла слышать Ада.

Поставив свечу, Чериш наклонилась к уху девушки и прошептала:

— Пьер просил сказать, что он любит тебя. Он считает, что для тебя же лучше, если он перейдет в другую хижину. Он найдет способ забрать тебя. Не волнуйся. Я рада за тебя, Кэтрин. Пьер — хороший человек.

— Спасибо, — прошептала Кэтрин со слезами на глазах.

Чериш пожала ей руку и вернулась к своему вязанию.

— Ты помнишь, как мы с тобой и Слейтером купались голыми в ручье и ваш отец застал нас? — Ада говорила легко и непринужденно, однако Чериш заметила недобрый свет в ее глазах, когда посмотрела на нее. Поразительно, как этого не видит Слоун! Когда он рассмеялся, девушка его почти возненавидела.

— Да, а еще помню следы от ивовых прутьев на голой спине.

У Чериш все перевернулось внутри. Ада старалась возродить ту дружбу, что связывала их в детстве. Напоминание о прошлом должно предотвратить разрыв в будущем.

Смех Ады трелями рассыпался по комнате:

— Только за день до этого мама в первый раз разрешила надеть мне рубашку с кружевами. Я была такой славненькой и почти совсем не стеснялась. Как только представился случай, я надела свою рубашечку и побежала показаться вам. Вы, конечно, сделали вид, что не хотите ничего видеть, но на самом деле и ты и Слейтер таращились во все глаза. Кто первым захотел потрогать мою грудь — ты или он?

Сидя за столом, Чериш лихорадочно вязала и сердито думала лишь о том, когда кончится этот злосчастный вечер.

Наконец Ада встала и потянулась, заложив руки за голову и соблазнительно покачиваясь.

— Ах, Слоун, милый, как было сегодня хорошо! Это напоминает мне времена, когда мы с тобой и Слейтером сидели, болтали вместе. Побольше бы таких вечеров, как этот! — Она закружилась, как будто в танце. — Спокойной ночи!

Когда она вышла, в комнате воцарилось тягостное молчание. Потом вдруг она заговорила с Кэтрин громко, но беззлобно, чтобы оставшиеся твердо поняли, что они не одни. Время от времени она появлялась в дверях и спрашивала у Слоуна какие-то пустяки.

Чериш отложила вязание, задула свечу и направилась в другой конец комнаты, к кровати, которую занимала накануне.

Стоя спиной к Слоуну, она сняла платье и натянула ночную рубашку. Распустив волосы, она разметала их по плечам и легла. Натянув одеяла, она лежала неподвижно, словно одеревенев от обиды.

В комнате горела только одна свечка — над камином. Слоун потушил и ее. Чериш сдерживала дыхание, хотя знала, что он никогда не подойдет к ней, пока в соседней комнате все не стихнет, а то и совсем не подойдет. Слоун снова сел, вытянул свои длинные ноги и откинул голову на спинку стула.

Злость на Аду и ее интриги билась в Чериш и не находила выхода. Она хотела заплакать, но слез не было. Девушка лежала с сухими глазами, глядя через всю комнату на оранжевое пламя.

Он пришел позднее, когда Чериш будто повисла между сном и бдением. Тяжелая рука легла ей на грудь.

— Нет, Слоун, — сказала девушка твердо. Рука напряглась и отодвинулась. Слоун осторожно встал с ее постели; Чериш услышала шлепанье его босых ног и скрип кровати под весом его могучего тела.

И только тогда она поняла, что натворила: Ада вонзила черные стрелы подозрения в ее сердце, и они помешали Чериш воспользоваться единственным ее оружием — любовью к Слоуну, тем теплом и уютом, который он испытывал рядом с ней. Чериш причинила боль не только ему, но и себе. Она застонала от безнадежности, ей так хотелось позвать его, но она не смела, потому что боялась отказа. В конце концов, она разрыдалась.

ГЛАВА 20

На следующее утро Слоун вел себя как всегда. Пока Чериш готовила завтрак, он как ни в чем не бывало говорил о Джоне Пятнистом Лосе и племени шауни, которое разбило свои вигвамы неподалеку.

— Они пробудут здесь с месяц, а может, останутся и до весны, — отвечал он на вопрос девушки. — Я рад, что они рядом. Этой зимой между племенами были трения, и эти подонки с реки, кажется, становятся все наглее.

— Как хорошо Джон говорит по-английски, просто удивительно.

Слоун улыбнулся.

— Его французский так же хорош, как и его английский, и намного лучше, чем мой, хоть моя мать тоже француженка. Мать Джона была образованной женщиной и сначала учила его сама, а потом убедила вождя отправить Джона в школу в Пенсильванию.

— Как же она стала женой его отца?

— Я не знаю, как старый вождь Быстрый Лось сумел жениться на ней. Думаю, она была пленницей, и он купил ее у другого вождя, впрочем, я не уверен. Может быть, они поженились согласно индейскому обычаю. Потому Джон и говорит, что его мать довольна своей судьбой.

— Мне кажется, трудно привыкнуть к целому своду незнакомых законов и обычаев.

— Скорее всего, ее никто не заставлял. Иногда белые плохо относятся к женщине, побывавшей в плену у индейцев.

— Я слышала об этом, — пробормотала Чериш и спросила: — А как вы с Джоном стали такими закадычными друзьями?

Слоун улыбнулся:

— На это понадобилось время. Джон присутствовал на совете, который разрешил мне владеть этой землей. На самом деле, он помог мне убедить их. В конце концов, они согласились. Он убедил совет в том, что мне можно доверять. Я не допущу на эту землю переселенцев, которые вытеснят народ Джона с его исконных охотничьих угодий на запад. — Тут он снял с огня чайник и налил кипятка в фаянсовый горшок, заваривая чай. — Это было четыре года назад. За это время мы успели и поохотиться вместе, и дрались вместе, а один раз чуть не погибли вместе, когда нас взяли в плен гуроны. Так научились понимать и уважать друг друга.

— Да, теперь мне понятно.

В этот момент вошла Ада. Кэтрин семенила сзади. На этот раз Ада появилась в светлом открытом халате поверх ночной рубашки, выставлявшей напоказ верхнюю половину груди. Светлые волосы свободно вились по плечам и шее. Она выглядела обольстительной, на что и рассчитывала.

— Доброе утро, Слоун.

— Доброе утро.

— Как моя дорогая крошка сегодня? — Она мило улыбнулась и протянула к девочке руки. Но та вся съежилась, и Ада сделала трагическое лицо: — Это разбивает мне сердце… Моя крошка не узнает меня.

Женщина села за стол.

— Подай мне чай, Кэтрин. Как мне хочется овсяного печенья, которое пекла когда-то наша старая негритянка Винни. Я слышала, она умерла. Тот француз сказал мне. Бедная Винни, она так не любила эти места.

Кэтрин подала Аде завтрак и встала за ее стулом. Слоун завтракал безмолвно. Чериш кормила девочку. Закончив, он надел куртку.

— Слоун… — Ада быстро встала из-за стола, подошла к нему и взяла его под руку. — Здесь так тесно. Почему бы тебе не отпереть другую хижину, и пусть служанка живет там и ухаживает за ребенком. Зима будет долгой.

У Чериш сжалось сердце в ожидании ответа.

Он долго смотрел на Аду, потом вдруг высвободился из кольца ее цепких рук.

— Чериш и Ора Делл останутся жить в этой хижине. Если хочешь покоя, можешь переселиться в другое место, но Ора Делл остается здесь. Я выразился ясно?

Ада жеманно вздохнула:

— Да, милый, ты всегда был упрямцем. Я боялась, что ты именно это скажешь. Ну, а куда ты теперь?

— Иду справиться о Пьере.

— Возвращайся поскорее.

Стоило Слоуну скрыться за дверью, как маска упала и Ада набросилась на Кэтрин:

— Сделай мне прическу, ленивая дура! И выбрось из головы проклятого француза. Хоть бы они прикончили этого ублюдка, который тянет лапу к наследству.

Чериш отвернулась и закрыла глаза, пока они не вышли из комнаты. Поведение Ады поражало: как можно так мгновенно преображаться?

Эта женщина имела наглость просить отпустить Ору Делл жить с ней?

Ада окончательно решила завладеть Слоуном. Сможет ли он устоять перед ней? А если прогонит, неужели она заберет девочку?

Чтобы занять себя, Чериш достала маслобойку, быстро сбегала в подвал, налила сливок и начала работать. Попутно она развлекала Ору Делл, напевая нехитрые мотивы.

Слоун вернулся с ведром молока и процедил его. Поставив ведро на скамью, он принес два ведра воды, потом охапку дров. Каждый раз он немного медлил, будто хотел сказать что-то. Но то и дело под разными предлогами входила Ада, и он молчал.

Потом, когда Ора Делл беззаботно играла, сидя на полу, а Кэтрин и Ада притихли в спальне, Чериш, стоя у окна, расчесывала волосы и смотрела на вигвамы шауни.

…И вдруг Чериш увидела девушку. Она была одета в козлиные шкуры, волосы цвета воронова крыла заплетены в две длинные косы, а светлые ленты падали на грудь. Инстинктивно Чериш поняла, что это и есть Минни Голубка, сестра Джона Пятнистого Лося.

Чериш уже хотела отойти от окна, когда увидела Слоуна, приближавшегося к девушке с другой стороны. Должно быть, девушка повернулась и окликнула его! Да и Слоун пройти мимо никак не мог, потому остановился и подождал ее. Они завели разговор, и Чериш видела, как девушка умоляюще тянет его за рукав. Наконец Слоун уступил, и они ушли за вигвам, но и там Чериш могла видеть их. Девушка бросилась и обвила его руками в страстном порыве.