— Знаю ли я? — с горечью воскликнул Аласдар. — Именно это и привело к разрыву моей помолвки.

— Значит, они вас обвиняли в моем побеге?

— Вернее, моя невеста поспешила обвинить меня, — холодно заметил Аласдар.

— Что ж, неудивительно, что вы расстроили помолвку.

— Я был, без сомнения, в ярости. Но вы знаете, на ком лежит вина за побег, Джеми. И, говоря откровенно, оказав помощь вам, она предала собственную семью, а девушка, способная предать свою семью, может когда-нибудь предать и своего мужа. Я не мог взять ее в жены после этого. Разве вы не согласны?

— Вы хотите сказать, что во всем обвинили вашу невесту?

— А кого же еще? Ее собственный кузен видел ее около темницы и поспешил сообщить об этом.

Не в силах сдержаться, Джеми опять рассмеялся. Это было просто замечательно. Получалось, что юноша не пострадал за оказанную ему помощь, а любимой дочери наверняка все сошло с рук. Он бы, конечно, предпочел, чтобы хоть один из Фергюссонов, но только не тот юноша, пострадал за его унижение.

— Не вижу в этом ничего смешного, Джеми. — В голосе Аласдара слышалась горечь. — Я с тех пор уже тысячу раз пожалел, что разорвал помолвку, так как никакую другую девушку я не желал так, как эту.

— Да, действительно, есть девушки, которых невозможно выкинуть из головы, — согласился Джеми, сразу посерьезнев.

— Никто не может сравниться с ней по красоте, — с сожалением промолвил Аласдар.

— Красива, неужели? — Джеми улыбнулся. Аласдар полагал, что тот знал, как выглядит девушка. — Вы так думаете?

— Вы шутите, Джеми, — Аласдар не мог скрыть своего удивления. — Я еще не встречал девушки, у которой волосы были бы такого темного красноватого оттенка, синие глаза такие кристально ясные, а кожа такая белая и безупречная. Недаром же ее называют жемчужиной замка Эск.

Джеми резко поднялся, его сердце сжалось. Описание, деланное сэром Аласдаром, как зеркало, отражало образ той, которой были посвящены все его мысли. Разве могут на свете быть две девушки, столь похожие? Это слишком маловероятно…

— Я полагаю, у нее, наверное, такое же прелестное имя, как и она сама? Глаза Аласдара сверкнули.

— Я не принимаю подобных шуток, Джеми! Разве вы не видите, как я страдаю, потеряв эту девушку?

— Конечно же. Извините меня, Аласдар. Но я вас предупреждал, что у меня далеко не лучшее настроение. Кстати, я хожу сам не свой с тех пор, как впервые увидел Шиину. Возможно, она и мне запала в душу.

Затаив дыхание, Джеми ждал ответа. Скажет ли Аласдар: «Девушку, о которой я говорю, зовут не Шиина»? Или же его догадка верна?

Подтверждая все, Аласдар улыбнулся.

— Да уж! У вас положение еще хуже моего. Воспылать нежными чувствами к дочери своего врага! Даже если старый Дугалд и согласился бы ее отдать вам, чтобы покончить с враждой, ей это придется совсем не по вкусу. Она очень своевольная и хочет сама выбрать избранника по сердцу. Я бы не задумываясь отправился в Абердин и попытался бы опять завоевать ее сердце, если бы у меня была хоть какая-то надежда, что она согласится выйти за меня замуж. Но, говоря по правде, она никогда не хотела этого брака. То было желание ее отца, и вы, конечно же, знаете, почему он выбрал меня.

Джеми снова сел и закрыл глаза. Он больше не слушал. На него нахлынули воспоминания, которые проносились в его голове, сменяя друг друга. Совпадения. Схожие обстоятельства. Шиина, купающаяся в лесной долине на земле Фергюссонов, когда он впервые увидел ее. У нее такие же волосы, как у Найала, и такие же глаза, как у ее отца. Любопытство юноши, что сделал бы Джеми с девушкой из лесистой долины, и его гнев, когда он услышал его ответ. Обвинения Шиины против Мак-Киннонов, его страх и недоверие к нему, ее отчаянное стремление уехать из замка. И наконец, отсутствие Эрминии Мак-Эвен в Абердине. Теперь он мог бы дать голову на отсечение, что там есть Эрминия Фергюссон.

Джеми покачал головой. Он мог бы давно сложить и сопоставить все эти факты, однако он этого не сделал. Возможно, он просто не хотел, чтобы Шиина была из рода Фергюссонов? Теперь он понял, что это для него совершенно неважно.

Его отношение к ней, его чувства к девушке не изменились от того, что она Фергюссон.

— Вы слышите меня, Джеми?

— Что? — Джеми посмотрел на Аласдара.

— Я сказал, что старый Дугалд вполне благосклонно воспринял бы ваше сватовство, если бы вы этого захотели.

— Он уже отказался отдать ее за меня, — рассеянно промолвил Джеми.

— Значит вы просили ее руки?

— Условием моего освобождения из тюрьмы было то, что я женюсь на одной из его дочерей, — объявил Джеми. — Но Шиину он не предлагал.

Аласдар криво усмехнулся.

— Других с ней даже сравнить нельзя.

— Я это подозревал.

— Что ж, вам удалось избежать этого — и все благодаря Шиине. Я до сих пор не понимаю, почему она помогла вам.

Джеми начал лихорадочно думать. Он не собирался выдавать Найала.

— Она помогла, потому что очень боялась. Шиина думала, что ее отец собирался отдать ее за меня.

— Но вы-то знали, что это не так?

— Да. Я использовал все средства, чтобы выбраться оттуда, и не испытываю сожаления. Лучше породить маленькую ложь, чем допустить, чтобы бедную девушку насильно выдали за меня замуж. Вы же знаете мой несдержанный характер, Аласдар.

— Возможно, и так, Джеми. Но в конечном итоге в проигрыше оказалась Шиина. Ведь ее изгнали из дома за помощь вам.

Джеми выпрямился.

— Изгнали?

— Я был удивлен, но старый Дугалд очень болезненно среагировал на ее предательство, ведь она была его любимицей.

— Так вот почему она казалась в Абердине, — задумчиво произнес Джеми.

— Насколько я знаю, она и сейчас в Абердине.

Джеми немного успокоился. Слово «изгнали» всего лишь ужасно звучало. Ведь если бы Шиину не отправили в Абердин, Джеми никогда бы ее больше не увидел после той первой встречи в лесной долине.

Несколько минут он размышлял. Шиина, должно быть, добровольно взяла на себя вину, чтобы защитить Найала, точно так же, как Найал выпустил Джеми, чтобы защитить ее. Юноша не позволил бы ей взять на себя вину, если бы она сама на этом не настояла. Вот уж действительно ирония судьбы! Стараясь уберечь ее от Джеми, брат, по сути, направил ее прямо к нему.

— Я бы не стал переживать по этому поводу, Аласдар, — небрежно заметил Джеми. — Ведь Шиина — любимица старого Дугалда, и он, конечно же, ее со временем простит.

— Пожалуй. Но я сомневаюсь, что смогу когда-нибудь простить себя, что из-за вспышки гнева потерял ее.

— Посмотрите на это вот с какой стороны, Аласдар. Скорее всего, вы не одиноки в желании обладать ею. Многие мужчины уже этого хотели, и многие будут добиваться ее взаимности, но только один сможет покорить ее сердце.

— И тот, кому это удастся, будет, без сомнения, счастливейшем человеком. — Аласдар вздохнул.

— Я согласен с вами. — Джеми улыбнулся, ощущая себя действительно счастливым в этот момент. — А сейчас я вынужден покинуть вас, но я действительно рад, что вы приехали. Конечно же, я приглашаю вас погостить у меня. Я вернусь через несколько дней.

— И куда это вы решили отправиться в такую непогоду? — не скрывая удивления, спросил Аласдар.

Джеми рассмеялся, не в силах больше сдерживать охватившее его веселое настроение.

— В Абердин, завоевывать благосклонность прекрасной девушки!

— Шиины? — Аласдар был потрясен.

— Да.

— Но она ваш враг, Джеми. По крайней мере, она так считает.

— Вот именно. Мой враг — и следовательно, ее легко можно взять в плен.

Улыбаясь, Джеми вышел из зала, но на самом деле он себя не обманывал. Победить укоренившуюся враждебность будет совсем нелегко. Но он все-таки покорит ее сердце. В этом он был уверен. И если Шиина имела преимущество, зная, кем он является, то теперь и у него было точно такое же преимущество. А вот как он собирался это использовать — уже другой вопрос.

Глава 23


Вильям Джеймсон жил не в замке и не в доме-цитадели по новому образцу, а просто в укрепленной башне неподалеку от реки Ди. Расположенная на вершине небольшого холма, она производила довольно зловещее впечатление, являясь мрачным сооружением, которое со всех сторон было открыто холодному ветру и ничем не радовало глаз.

Сразу же по прибытии Шиину проводили в небольшую комнату и там заперли. В ту ночь девушка нашла этому объяснение: в уже довольно поздний час это всего лишь предосторожность для ее же безопасности. Все рано утром она уедет, так не все ли равно?

Какая наивность! Какая несусветная глупость! И во всем виновата только она сама, доверившись совершенно незнакомому ей человеку, к тому же горцу.

Все стало ясно уже на следующее утро, когда Джеймсон зашел к ней с коротким визитом. Не тратя лишних слов, он объявил, что в ближайшее время ее никто не собирается везти в Абердин, что она будет гостить у него в доме столько, сколько он сам этого пожелает, и что ее мнение здесь не играет никакой роли.

Шиина готова была плакать. Она променяла роскошную комнату, хорошую пищу, тепло, уют и даже кусочек свободы на грязную холодную изолированную комнату, где ее держат полуголодной и где у нее вообще нет никакой свободы.

Ночью Джеймсон опять пришел к ней. Он был так пьян, что еле держался на ногах. Видимо, он надеялся, что алкоголь прибавит ему мужества. Сквозь поток оскорблений и пьяной брани Джеймсон объявил, что сделает ее своей любовницей, точно так же, как Джеми его сестру. Но из-за того, что он был сильно пьян, его попытка изнасилования ничего, кроме смеха, вызвать не могла. К ее счастью, страх и алкоголь лишили его мужской силы, и он ушел от нее, багровый от стыда. Шиина полагала, что Джеймсон слишком сконфужен, чтобы опять явиться к ней; и в самом деле, уже прошло много дней, и он оставил ее в покое. Девушка была в полном одиночестве, на положении пленницы, и все больше и больше падала духом.