Причесавшись, Саона на цыпочках подошла к кровати.

Отодвинув полог, она посмотрела на Андре и, очевидно, подумала, что муж спит. Андре наблюдал за ней ил поз полуприкрытых век.

Саона бесшумно забралась на кровать и осторожно лег ла рядом с Андре, не прикасаясь к нему.

Андре резко повернулся, обнял жену и притянул ее к себе.

— А ты, оказывается, не спишь! — сказала она с упреком.

— Я не сплю, а наблюдаю за одной очень красивой дамой, которая старалась сделаться еще красивее, и все это, смею надеяться, из-за меня, — шутливо ответил Андре.

— Андре, мне так неудобно, — смущенно сказала Саона. — Я же прилегла буквально на минуту и сама не заметила, как заснула. Это очень глупо, но я проспала наш свадебный ужин. Ты на меня сердишься? Почему ты меня не разбудил?

— Как можно на тебя сердиться? — мягко улыбнулся Андре. — Бедная девочка, ты так намучилась в пути, было бы преступлением прерывать твой сон. Так что я прекрасно поужинал в одиночестве и даже выпил за твое здоровье. Не расстраивайся так! Впереди у нас — целая жизнь, у нас еще будет много времени, чтобы поужинать вместе.

— Все-таки жалко, что ты меня не разбудил, — прошептала Саона.

— Знаешь, я ведь сам очень устал. Иначе я, наверное, решился бы потревожить твой сон, — сказал Андре.

— Но теперь я проснулась, — выдохнула Саона, зарываясь лицом в грудь мужа.

— И я проснулся, моя милая жена.

— А ты мой любимый, мой замечательный, мой белый муж.

Андре приподнялся, опираясь на локоть, и, склонившись над Саоной, страстно поцеловал ее в губы. Потом, словно этот первый поцелуй вобрал в себя всю накопившуюся в нем страсть, он стал целовать ее медленно и ласково, наслаждаясь тихой нежностью.

Его руки скользили по телу Саоны, вызывая в нем чувственную дрожь, прежде незнакомую юной девушке.

— Я люблю тебя! — говорил он между поцелуями. — Боже, какое счастье, что нам удалось вырваться с этого острова! Теперь мы свободны, более того, мы богаты.

— Как я боялась, — призналась Саона. — Я думала, что солдаты настигнут нас и убьют.

В ее голосе прозвучала тревожная нотка.

Андре почувствовал, что к ней возвращается страх, поселившийся в ее душе с детства.

Андре любил Саону так сильно, что ее чувства были для него несравнимо важнее собственных.

— Дорогая, мы спасены, — спокойно сказал он. — Впереди нас ждет счастливая жизнь. Конечно, сразу не все получится, но со временем твои воспоминания поблекнут, ужас, который мучает тебя сейчас, пройдет. Доверься мне и не думай ни о чем плохом.

— Когда ты меня обнимаешь, я легко забываю все страшное и плохое, — призналась Саона.

— Я так и знал, — кивнул Андре. — В минуты счастья лучше вспоминается хорошее. Вот и я помню тех, кто нам помог: матушку-настоятельницу, Томаса, отца Стефана.

— Как хорошо, что мы поженились! Мы поженились? — словно с сомнением повторила Саона.

В ее глазах мелькнул страх. Она подумала, что их брак, возможно, недействителен, а возможно, венчание ей приснилось.

— Мы поженились, — твердо сказал Андре. — Но мне кажется, брачную церемонию можно будет повторить по всем правилам, когда мы приедем в Америку или вернемся в Лондон. Надеюсь, это доставит тебе удовольствие.

— Я и так счастлива, — сказала Саона с облегчением. — Мне только жаль, что я венчалась такой некрасивой — с грязным лицом и в монашеском одеянии. И ты тоже был черный. Я люблю тебя, — выдохнула Саона. — Я рада, что краска изменила тебя только снаружи. Внутри ты оставался самим собой.

Андре вполне понимал страх Саоны перед мулатами.

Что касается его, о его впечатления о мулатах, из которых он лично познакомился только с Жаком, были самыми благоприятными.

Он надеялся, что когда-нибудь сможет отплатить Кирку и Жаку за их доброту.

— Раз уж мы радуемся своему спасению, давай поблагодарим и бога Дамбалла, который, по словам Томаса, спас нам жизнь. Как бы там ни было, если бы не барабаны вуду, я мог бы просидеть в доме дяди до прихода солдат.

Саона глубоко вздохнула.

— А я, если бы тебя убили, никогда бы никого не полюбила. Я провела бы всю жизнь, до старости, в монастыре и умерла бы монахиней.

Андре задумчиво сказал:

— Пока я не приехал на Гаити, я не верил в силы вуду. А приехав, считал, что барабаны несут в себе зло.

— Для нас они оказались… барабанами любви, — ответила Саона. — Они спасли тебя, и благодаря им мы теперь женаты и счастливы, и мы плывем на этом чудесном корабле.

— Ты права, это барабаны судьбы, барабаны любви. Мы будем вспоминать о них с благодарностью всю жизнь.

Приподняв за подбородок нежное личико жены, нашел губами ее губы.

— Ты такая красивая, такая воздушная! Ты кажешься мне святой, и я боюсь к тебе прикоснуться, — страстно прошептал он.

— А ты… не бойся, — сказала Саона, у которой вдруг пресеклось дыхание.

— Я буду прикасаться к тебе и целовать тебя, пока не уверюсь, что ты вся до последней клеточки своего тела принадлежишь мне! Я хочу целовать тебя от макушки до пальчиков на ногах.

— Мне, наверное, это понравилось бы, — прошептала Саона, поборов смущение.

Андре стал покрывать страстными поцелуями глаза, щеки, шею Саоны.

Осторожным движением, чтобы не напугать любимую, он расстегнул ее рубашку и потянул вниз, любуясь нежной кожей.

Он бережно прикасался к ее телу, как будто это был экзотический цветок.

По телу Саоны пробегала дрожь. Ей еще предстояло научиться отвечать на мужские ласки.

Андре почувствовал, что в ней разгорается огонь и она хочет его так же, как он — ее.

— Я… люблю тебя, — словно в забытьи прошептала она.

— Я тебя тоже, — успел прошептать Андре, прежде чем забыл все слова, воспаряя к небесам в порыве первого супружеского наслаждения.