Норма Клейн

Любовь и «каннибалы»

Пролог

Меня зовут Эйджи Гайд. Я родилась в Соединенных Штатах, как и один из моих братьев. Только он появился на свет в Нью-Йорке, где поначалу жили мои родители, а я — уже в Чикаго, где окончательно обосновалась наша семья. Я очень люблю Америку, жизнь в которой дарит ее гражданам постоянное чувство индивидуальной свободы. По крайней мере, мне.

Может быть, это основная причина того, что я выбрала профессию адвоката. Ее главный смысл, как я понимаю,— справедливость. А свобода и справедливость — родные сестры.

Америка — моя родина. Но есть еще слово «отчизна». Земля отцов, дедов, земля предков. Когда я думаю об этом, перед глазами проносятся картины далекой страны, так образно и ярко описанные нам, детям, мамой. Голубые озера Игналины, бескрайние пляжи Паланги, руины древних крепостей и замков, щеголеватый, уютный Каунас... А в ушах звучат стихи Саломеи Нерис, сравнившей Литву с капелькой живого янтаря.

В общем, Эйджи Гайд — это англизированный вариант. Когда я навещаю родителей, они называют меня Эгле. По-литовски имя и фамилия отца звучит как Донатас Гидас. Так что мама моя — Эльза Гидене, а я Эгле Гидите.

Думаю, для первого знакомства я достаточно рассказала о себе и своей семье. У меня есть два брата и сестра. Но с ними вы встретитесь чуть позже.

1

Держа в одной руке чемоданчик, а в другой недоеденную булочку, Эйджи влетела в поезд. Она ненавидела опаздывать. Просто терпеть не могла. Предстоящее на утреннем заседании столкновение с судьей Кудрявым Мортоном только прибавляло ей прыти. За столом защитника она должна быть в 8 часов 59 минут. У нее было в запасе три минуты и могло быть вдвое больше, если бы ее не задержали в конторе. Как знать, что скажет о ее опоздании босс?

За два года работы защитником можно было бы и изучить повадки начальства, подумала она, с разбегу проскакивая в дверь.

Эйджи обвела взглядом толпу у лифтов и решила, что быстрее подняться по лестнице. Проклиная высокие каблуки, она проворно цокала ими по ступенькам и пыталась проглотить кусок булки. Нечего мечтать о глотке кофе, который помог бы этому куску побыстрее провалиться в желудок!

Она чертыхнулась от злости на десятисекундную задержку перед дверью судейской комнаты: надо было оправить голубой саржевый жакет и пригладить взлохмаченные черные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Быстрым жестом она убедилась, что сережки по-прежнему у нее в ушах, поглядела на часы и облегченно вздохнула.

Как раз вовремя, Гайд, похвалила она себя, быстро проходя в судейскую комнату. Когда ее клиента, двадцатитрехлетнюю проститутку с каменным сердцем, под охраной ввели в помещение, Эйджи уже была на рабочем месте. По опыту она знала, что на такие вещи прокурор смотрит сквозь пальцы и дело обычно ограничивается сроком предварительного заключения, но тут все осложняла кража.

Эйджи пришлось объяснять своей подзащитной, что не все посетители публичных домов стесняются поднимать крик, лишившись двух сотен долларов наличными и кредитной карточки.

— Встать, суд идет!

В комнату стремительно влетел Кудрявый Мортон. Полы черной судейской мантии развевались вокруг его массивного тела. В судье было без малого два метра и тянул он килограммов на сто двадцать. Лицо у него было красное, как у пьяницы-монаха, круглое и неприветливое, голова совершенно лысая, словно тыква, которую она в детстве выдалбливала, готовясь ко Дню всех святых *(* У католиков и протестантов празднуется 1 ноября и сопровождается теми же обрядами, что и Крещение у православных. (Здесь и далее примечание переводчика). Какому остряку пришло в голову наградить его этой издевательской кличкой?

Судья Мортон не терпел трех вещей: медлительности, уговоров и извинений. Эйджи посмотрела на помощника окружного прокурора, который выступал на стороне истца. Тот ответил ей дружеским взглядом, и она принялась за работу.

Эйджи добилась для проститутки трехмесячного тюремного заключения и выслушивала слова горячей благодарности, пока судебный пристав не увел подзащитную из зала. Со следующим делом — оскорблением действием — она справилась еще лучше.

— Видите ли, ваша честь, мой клиент добросовестно заплатил за доставку ему горячего блюда. Когда же пицца оказалась холодной, он обратил на это внимание посыльного и предложил ему отведать кусочек. К несчастью, это было проделано чересчур темпераментно, возникла потасовка, в ходе которой пицца неумышленно оказалась на голове у посыльного...

— Вы меня насмешили, советник. Штраф пятьдесят долларов, освободить из-под стражи с учетом предварительного заключения!

Утреннее заседание суда продолжалось. Эйджи сегодня расправлялась с делами по-ковбойски. Карманная кража, пьяный дебош, два оскорбления действием и мелкое воровство. К полудню все было кончено. Последний случай — с магазинным вором-рецидивистом — потребовал от Эйджи немалой изворотливости, но ей все же удалось убедить судью отправить дело на психиатрическую экспертизу.

— Не слабо! — Помощник окружного прокурора был всего лишь двумя годами старше двадцатишестилетней Эйджи, но ему нравилось строить из себя бывалого парня.— Кажется, мы слегка перегнули палку.

Она улыбнулась и закрыла чемоданчик. — Никоим образом, Мерфи! Я просто не дала вам в обиду этого несчастного магазинного воришку!

— Что ж, может быть...— Мерфи, который уже несколько недель пытался приволокнуться за ней, шел рядом.— Кто знает, вдруг экспертиза его оправдает?

— Уверена, что оправдает. Человеку семьдесят два года, а он крадет какие-то дурацкие бритвенные лезвия и поздравительные открытки с цветочками. Нормальный — дальше некуда!

— Уж очень вы, защитники, добросердечны,— шутливо сказал Мерфи, втайне восхищавшийся стилем защиты Эйджи.— Что вы скажете, если я угощу вас ленчем, а вы за это объясните мне, почему общество в таких случаях должно подставлять другую щеку?

— Прошу прощения.— Она послала ему ослепительную улыбку и шагнула на лестницу.— Меня ждет клиент.

— Где, в тюрьме?

— Я не выбираю себе подзащитных. Как-нибудь в другой раз, Мерфи. Идет?

* * *

В помещении полицейского участка было шумно и сильно пахло дрянным кофе. Эйджи по дороге слегка продрогла. Похоже, дежурный метеоролог попал пальцем в небо, обещая наступление «бабьего лета». Тяжелые грозные тучи затянули небо. Эйджи уже перестала себя корить за то, что сегодня утром вышла из дому без плаща и зонта.

Дело в любом случае займет не больше часа, и она успеет вернуться к себе в контору еще до дождя.

Девушка поздоровалась со знакомыми полицейскими и положила на стол свой пропуск.

— Майкл Кеннеди,— сказала она дежурному сержанту.— Попытка ночной кражи со взломом.

— Ага, ага.— Сержант рылся в бумагах.— Это которого повязал ваш брат?

Эйджи вздохнула. Наличие брата-полицейского далеко не всегда, облегчало жизнь.

— Похоже, что так. Этот Кеннеди просил вызвать именно меня?

— Не-а...

— А кто-нибудь уже приходил к нему на свидание?

— Не-а...

— Замечательно! — Эйджи перекинула чемоданчик в другую руку.— Я с ним поговорю, а потом решу, возьмусь ли за это дело.

— Поговорите, Эйджи. Впрочем, все они тут одинаковы. Не возьмете этого — дадут другого, еще хуже... Комната для свиданий «А».

— Спасибо.

Она еле увернулась от смуглолицего парня в наручниках, которого сопровождал полицейский в форме, каким-то чудом раздобыла чашку кофе и ухитрилась пронести ее в маленькую комнату с зарешеченным окном, где не было ничего, кроме длинного стола и четырех обшарпанных стульев. Усевшись за стол, она раскрыла чемоданчик и вынула оттуда дело Майкла Кеннеди.

Выяснилось, что ее подзащитному девятнадцать лет, что он безработный и снимает комнату в самом неприглядном и бедном квартале. Взглянув на список его прегрешений, Эйджи не удержалась от легкого вздоха. Ничего выдающегося за ним не числилось, но дальнейшая его судьба была ясна. Попытка кражи со взломом ставила его в воровском мире на иную ступень и не оставляла надежд на то, что к нему отнесутся, как к несовершеннолетнему. Когда детектив Джон Гайд поймал вора, у того в сумке лежало товара на несколько тысяч долларов.

Конечно, Джон что-то говорил об этом, подумала она. Его ведь хлебом не корми, дай утереть нос сестре.

Когда дверь комнаты для свиданий открылась, она продолжала потягивать кофе. Унылого вида коп *(* Кличка полицейского в США.) ввел в помещение молодого парня, и Эйджи принялась профессионально осматривать клиента.

Рост сто семьдесят восемь, вес шестьдесят три, отметила она. Волосы светло-русые, нечесаные, спадающие на плечи. Губы растягивает деланная улыбка. Возможно, кому-то она могла бы показаться и привлекательной. Крошечная оловянная сережка, поблескивающая в мочке уха, гармонирует с цветом серо-зеленых глаз. Да и глаза у него были бы ничего, если бы их не портило выражение горькой обиды на весь свет.

— Спасибо, офицер,— слегка кивнула она полицейскому, и тот оставил их наедине.— Мистер Кеннеди, я — Эйджи Гайд, ваш адвокат.

— Да ну? — Он с размаху сел и откинулся на спинку стула.— Последний адвокат, с которым я имел дело, был худой и лысый коротышка. Благодаря его стараниям я до сих пор жив и здоров.

— Не благодаря, а вопреки. Вы были задержаны в тот момент, когда вылезали через разбитое окно запертого магазина. При вас были товары, стоимость которых оценивается в шесть тысяч долларов.

— Для такого барахла многовато будет...— Нелегко усмехаться после ночи, проведенной в камере, но Майкл был горд.— Эй, а сигаретки у вас не найдется?

— Нет. Мистер Кеннеди, я намерена добиваться скорейшего рассмотрения вашего дела и освобождения до суда под залог. Если, конечно, вы не предпочитаете ночевать в тюрьме.