Джослин прекрасно поняла значение взгляда Кольта, но была готова к чему-то подобному. Этот человек зол на нее и не желает скрывать своего раздражения. Слава Богу, он не кричит, хоть она и ожидала этого. Разумеется, сейчас они не одни. Но Джослин почему-то совсем не сомневалась: захоти он на нее наорать, присутствие свидетелей его бы не остановило.

Он продолжал молча смотреть, и у девушки начали сдавать нервы. Она обязана извиниться! Именно этого он, наверное, и ждет. Но она не могла вымолвить ни слова — язык словно присох к гортани. И тут он заговорил сам:

— Пятьдесят тысяч, герцогиня. Хотите — соглашайтесь, хотите — нет.

К счастью, в этот момент Джослин не видела выражения лиц стоявших за ней людей. Наверняка она решила бы, что сейчас прольется кровь. Она лишь услышала, как ахнула Ванесса, и заметила краем глаза, как графиня схватила за руку Паркера, стараясь помешать ему ответить на нанесенное Джослин оскорбление. А Джослин прекрасно поняла, что оскорбление нанесено. Оно заключалось не только в сути сказанного — Сандер снисходил к ее мольбам, соглашаясь работать лишь за бешеные деньги, — но и в интонации.

О, он весьма хитер, этот Кольт Сандер! Он совершенно очевидно ожидает взрыва возмущения в ответ. Он абсолютно уверен в ее отказе — для этого и назвал такую сумму.

Иначе он бы так не поступил. Джослин прикусила губу, чтобы не улыбнуться. За пятьдесят тысяч она может нанять сотню проводников, и они оба это прекрасно знают. Но вот чего он не знает, так это ее истинных желаний и намерений. Вероятно, он будет самым дорогим любовником, которого когда-либо покупали, но она с удовольствием потратит на него часть своего состояния!

— Договорились, мистер Сандер, — не скрывая удовлетворения, ответила Джослин. — Отныне вы работаете на меня.

Она поспешно отвернулась, чтобы не рассмеяться при виде безмерного изумления, появившегося на его красивом лице.

Глава 12


— Знаешь, он ведь сделал это исключительно тебе назло, — сердито пожаловалась Ванесса, стирая с лица пыль влажным платком. — Мы проехали всего лишь в двух-трех милях от города, и уже почти наступил вечер. Не было никакой причины тащиться дальше и разбивать лагерь под открытым небом. Он поступил так лишь в отместку за то, что ты сегодня поймала его на слове. Вот увидишь, Джослин, этот человек еще заставит тебя пожалеть о том, как ты сумела его провести.

— Я вовсе его не провела, а согласилась на его условия.

— Не говори ерунды, дорогая. Ты прекрасно знаешь: эти смешные условия были выставлены совсем не для того, чтобы на них соглашались. Видела бы ты его лицо!

— Я видела. — Джослин расплылась в такой счастливой детской улыбке, что Ванесса против воли улыбнулась ей в ответ. — Никогда прежде я не получала столько удовольствия от денег, оставленных мне Эдвардом. Если бы Кольт запросил луну, я вполне могла бы ему ее дать. Господи, это же такое удовольствие!

— Надеюсь, ты не изменишь своего мнения после того, как мы проведем последующие несколько недель в палатках.

— Ой, да прекрати ворчать, Вана! Я бы не стала называть это палаткой.

Это действительно была не палатка, а шатер, огромный, застланный персидским ковром с разбросанными на нем подушками и толстыми шкурами вместо постели.

— У нас есть все необходимые удобства.

— Кроме ванны, — ехидно возразила графиня, обнаруживая тем самым истинную причину своей досады.

— Ты же прекрасно знаешь, что вполне можешь принять ванну.

— После того как Сидней и Пирсон несколько часов назад загрузили фургоны, мне бы и в голову не пришло просить их носить воду из реки. Хочется думать, что я еще не настолько потеряла совесть.

— Лакеи не единственные мужчины, способные принести воду, Вана. Ты просто занудствуешь, и мне бы хотелось узнать почему.

— Не одна я занудствую. Просто нет никаких достойных причин терпеть неудобства, когда мы находимся всего в нескольких милях от города. Твой чудовищно дорогой проводник — вот кто истинный зануда!

— А если у него есть веские основания избегать городов?

— Очень бы хотелось узнать, какие именно. Почему бы тебе не пойти и не поинтересоваться? Ну, чего же ты ждешь?

— Его нет, — вынуждена была признаться Джослин. — Его брат сказал, что он осматривает окрестности.

— Ха! Более вероятно, что он отправился обратно в Бенсон переночевать на мягкой постели, и ты увидишь его утром прекрасно отдохнувшим и готовым чинить нам новые трудности. Именно такая форма мести вполне в его стиле.

— Тут ты ошибаешься, Вана. Если он захочет отомстить, его месть будет не столь мелочна и направлена лично на меня, а не на всех.

— Ты ведь тоже видела выражение его глаз, верно? — более мягким тоном спросила Ванесса, опустившись на колени возле сидящей на подушках Джослин. Герцогиня удрученно кивнула, и Ванесса ласково погладила ее по щеке. — Поняла ли ты наконец, что он совершенно не похож на всех остальных знакомых тебе мужчин? Он грубый и опасный, и…

— Я все равно его хочу, — прошептала Джослин. — Даже когда он буквально жег меня глазами, у меня внутри было такое же странное ощущение, как и тогда, когда я впервые его увидела.

Ванесса вздохнула.

— Он не будет с тобой нежен, дорогая. Ты ведь это понимаешь, правда? А если попытаешься соблазнить его, пока он еще зол на тебя, он может причинить тебе боль. Специально.

— Ты не можешь этого знать, — возразила Джослин, хотя в глазах ее промелькнуло сомнение. — Он вовсе не жестокий. Иначе я бы это почувствовала. Или нет?

— Возможно, — вынуждена была признать Ванесса. — Но я по-прежнему сомневаюсь, что он может быть нежным. Он — продукт совершенно другой культуры и образа жизни, о которых мы и представления не имеем. Помни хотя бы об этом, хорошо?

Джослин кивнула и, вздохнув, откинулась на подушки.

— Не понимаю, о чем ты беспокоишься. Похоже, он никогда не простит мне, что я оказалась достаточно богата, чтобы купить его.

Ванесса засмеялась.

— И это лишний раз доказывает, насколько он от нас отличается. Ну какой еще мужчина разозлился бы, свались вдруг на него манна небесная? К тому же из-за нас ему даже не нужно менять собственный маршрут. Для его персонального удобства мы едем туда, куда и он. Кстати, где, собственно, находится этот чертов Вайоминг?


— Это еще что за чертовщина?

Билли расхохотался, увидев, куда устремлен взгляд Кольта.

— Резиденция дам. Им ее подарил какой-то шейх, когда они путешествовали по арабским странам в Африке. Ты представить себе не можешь, где они только не побывали! Рассказами о своих странствиях они смогут развлекать нас до самого Вайоминга!

Прежде чем спешиться. Кольт раздраженно поглядел на брата.

— А сейчас-то ты куда мозги подевал, малыш? Я рассчитывал по возвращении обнаружить здесь лагерь, а не какую-то чертову деревню. Ты хоть представляешь себе, сколько нужно людей для охраны стоянки такого размера?

Кроме основного шатра, повсюду в лагере были разбиты другие палатки, поменьше, но тоже достаточно вместительные. Фургоны и кареты стояли где попало. Единственное, что путешественники сделали правильно, собрали вместе всех лошадей возле лагеря с подветренной стороны.

— Почему бы тебе не расслабиться. Кольт, и не попробовать ужин, который я для тебя сохранил? Знаешь, у них повар-француз, и могу честно сказать: в жизни не пробовал ничего столь…

Слова Билли замерли в воздухе, когда Кольт бросил расседлывать лошадь и резко развернулся. Глаза его метали молнии.

— Тебе все это доставляет удовольствие, а, парень? Билли с трудом сглотнул. Уж лучше бы Кольт разорался, а не говорил этим мягким и ровным, не сулящим ничего хорошего тоном. Черт, когда в нем взыгрывает индейская кровь, он становится совершенно непредсказуем! Нужно его как-то успокоить. И быстро.

— Они знают, что делают. Кольт. Они опытные путешественники и разбили лагерь меньше, чем за двадцать минут. И ты забыл, как их много. Часовые уже расставлены…

Снова незаконченная фраза повисла в воздухе. Кольт опять принялся расседлывать коня, но резкость его движений говорила о многом. Он был натянут, как готовая лопнуть тетива, и Билли наконец сообразил, что настроение Кольта вызвано вовсе не видом лагеря. Таким образом брат сорвал злость, которую не мог направить на истинную причину. А «причина», к счастью, уже легла спать.

Билли все еще не мог поверить, что Кольт работает на герцогиню. Своим ответом на ее настойчивые предложения он сам загнал себя в угол. Похоже, брат злится отчасти на самого себя. За то, что позволил женщине взять над собой верх, чего вовсе не собирался делать. Пятьдесят тысяч долларов! Билли чуть не свалился с лошади, услышав эту цифру. Но это ерунда по сравнению с шоком, который он испытал — да и Кольт тоже, — когда герцогиня согласилась.

Вообще-то, если разобраться, все это довольно смешно. По крайней мере Билли так думал. Но он прекрасно понимал, что Кольт вряд ли способен оценить юмор ситуации.

У Кольта имелось небольшое состояние в виде золотых слитков, подаренных ему матерью, но Билли сомневался, что брат им пользовался. Богатство мало что значит для такого человек, как Кольт. Он продолжал вести тот же образ жизни, к которому привык среди шайеннов. В этом вопросе Джесси не удалось привить ему навыки цивилизованного мира. Изредка Кольт ночевал на ранчо, в большом доме, выстроенном Чейзом для Джесси вместо сгоревшего, иногда в хижине, которую соорудил на холмах неподалеку от ранчо. Но по большей части Кольт предпочитал спать под открытым небом, особенно в теплое время года. И никогда прежде он ни на кого не работал. Даже на Джесси.

Джесси пыталась научить Кольта разводить скот, но ему вовсе не хотелось заниматься скотоводством, поэтому он и не прилагал особых усилий. В конце концов Кольт занялся тем, чем занимался всю жизнь и что лучше всего умел делать, — он стал объезжать лошадей. Теперь он поставлял в «Скалистую долину» и на другие ранчо столько рабочих лошадей, сколько требовалось. Животных, которых потом отправляли в Колорадо или еще дальше. А жеребец, подаренный Кольтом Чейзу, два года подряд выигрывает скачки в Шайенне. Так что и подготовленные им скакуны тоже пользуются спросом.