Они добрались до кораллового песка, и кристально-чистые волны начали лизать им ноги. На востоке небо стало полупрозрачно-синим и лиловым, с серебристым оттенком, говорившим о приближении восхода солнца.

Брайан сбросил халат и побежал в море.

– Иди ко мне! – позвал он Джейд, которая смотрела на него и смеялась. – Давай поплывем к солнцу!

– Ты с ума сошел!

Она качала головой и улыбалась.

– Да! Я схожу с ума – от любви к тебе, я без тебя жить не могу!

Переполненная счастьем, она тоже скинула халат и ночную рубашку и окунулась в прохладную и чистую воду. Брайан протянул ей руку, и она ухватилась за нее. Вместе они заходили все глубже и глубже, пока вода не поднялась им до пояса. Тогда они поплыли, уверенно и сильно загребая руками, и всякий раз как их лица поднимались над водой, они обменивались взглядами, которые безмолвно говорили о любви. Наконец, в нескольких сотнях ярдов от берега, они легли на спину, подняв лица к встающему солнцу. Раскинув руки и ноги, они качались на невысоких волнах, подставив нагие тела ласковому утреннему ветерку.

Потом по молчаливому согласию они медленно поплыли к берегу. Там Брайан подхватил ее на руки и перенес через прибрежный песок на душистые шелковистые папоротники.

– О, как я тебя люблю! – прошептал он, ложась рядом.

Он стал покрывать поцелуями все ее тело, а кончики ее пальцев легко скользнули по его широкой мускулистой спине. Вскоре Джейд уже выгибалась навстречу ему, чтобы прижаться к нему еще теснее.

В лихорадке желания она взмолилась:

– Брайан, пожалуйста!

И он начал входить в нее, осторожно и ритмично, так, чтобы покачивание ее бедер задавало темп его движениям.

Потом они лежали рядом, усталые, молчаливые, очарованные.

Перед тем как вернуться домой, они еще раз искупались.

– Я не думал, что смогу быть настолько счастлив, – сказал Брайан, когда они, держась за руки, выходили из бухточки.

Джейд поднесла его пальцы к губам. Но даже в эту секунду ее захлестнуло чувство вины из-за того, что сама она подобного сказать не может.

Дни летели незаметно, превращаясь в недели. Миновал месяц, и они поняли, что пора возвращаться в Нью-Йорк, к будничной жизни.

Когда жарким и влажным днем яхта вошла в нью-йоркскую гавань, Джейд мысленно перебирала все, что ей предстояло сделать. Она смотрела на приближающиеся силуэты высоких зданий, и сердце ее радостно билось: она думала о том, как приятно будет снова оказаться в студии.

– Джейд, милая… что-то не так?

Она почувствовала робкое прикосновение Брайана, который встал рядом с ней.

Джейд вздрогнула и ответила ему смущенной улыбкой: она была в другом мире, мире танца, и забыла обо всем вокруг.

– Я уже пять минут зову тебя, а ты стоишь неподвижно, словно зачарованная.

– Извини. Я просто задумалась. Мы так разленились за этот месяц, а теперь вдруг станем работать, как пчелки! И…

– А, прием! – Он понимающе улыбнулся. – Ты думала о нем, да? Ну и я тоже. Я даже сделал кое-какие записи.

Тут он рассмеялся, словно ему было немного неловко в этом признаваться.

Джейд почувствовала глубокую жалость. Она совершенно не думала о большом приеме. По правде говоря, она сразу же забыла о нем после того достаточно напряженного разговора перед их свадьбой.

– Как только мы немного придем в себя, давай выберем и самый шикарный зал во всем Нью-Йорке, договоримся с лучшей фирмой об устройстве буфета и наймем самый хороший оркестр! – добродушно уступила она.

Он ничего не ответил, только молча обнял ее. Спустя мгновение она отстранилась и посмотрела на него: ее удивило таинственное, почти озорное выражение его лица. Она нерешительно спросила, в чем дело, но он только лениво улыбнулся, поблескивая глазами, и уверил ее в том, что все просто прекрасно.

Был уже почти полдень, когда яхта бросила якорь. Предоставив экипажу выгружать сундуки, за которыми можно было прислать позже, Брайан быстро вывел Джейд на берег и усадил в первый же экипаж. Усевшись на гладкое кожаное сиденье, она поправила широкополую шляпу со спускающимися на плечо страусовыми перьями и приготовилась наслаждаться поездкой через Нью-Йорк до гостиницы. И тут она услышала, что Брайан дает их адрес на Риверсайд-драйв.

– Нет, милый, – поправила его она, – мы не можем ехать туда. Дом еще не готов, и я уже отправила в гостиницу все свои личные вещи – разве ты забыл? Когда мы уезжали, я оставила за нами номер, чтобы не надо было искать новый.

Брайан ничего не ответил, но она снова заметила на его лице то же странно-таинственное выражение.

Он дал знак ехать.

Джейд почувствовала досаду. Несмотря на радость, которую доставило ей возвращение домой, она чувствовала утомление, и ей очень не хотелось ходить по дому, в котором и прислуги-то не осталось, и проверять, как там обстоят дела.

Сейчас она мечтала оказаться в гостинице, принять теплую ванну, выпить чаю и всю остальную часть дня просто спать.

Тяжело вздохнув, она недовольно сказала:

– Нам нет необходимости туда ехать, Брайан. Пожалуйста, давай отправимся прямо в гостиницу.

Он снисходительно улыбнулся и похлопал ее по руке:

– Когда мы приедем, ты все поймешь, дорогая. А пока успокойся и наслаждайся поездкой. Нью-Йорк в это время года просто очарователен, правда?

Он посмотрел мимо нее на набережную, которую прекрасно было видно с этого места, где начинался собственно город.

– Нет, не правда! – сердито огрызнулась она. Ей вовсе не нравились глупые шутки Брайана. Нашел время – Он раскаленный и грязный, и я тоже. И мне хочется отдохнуть, а не тащиться до Риверсайд-драйв, чтобы посмотреть на дом, малопригодный для жилья. Побойся Бога!

Он повернул голову к противоположному окну и, не говоря ни слова, стал смотреть туда. Джейд скрестила руки на груди и, раздраженно поджав губы, устремила взгляд прямо перед собой.

Когда экипаж остановился у парадного подъезда, Джейд не пошевелилась. Брайан вышел и подал ей руку, но она покачала головой и холодно сказала:

– Иди и смотри на то, ради чего ты сюда приехал. А я подожду здесь.

– Ох, Джейд, перестань ребячиться! – возмутился он и, схватив ее за талию, грубо выволок наружу.

Еще раз поправив шляпу и резко одернув полы своей короткой жакетки из голубого льна, она прошипела сквозь зубы:

– Брайан Стивенс, если ты не прекратишь вести себя как последний глупец, я найму собственного кучера и уеду в гостиницу, а ты можешь где угодно провести ночь!

Он рассмеялся:

– Ну, моя сердитая женушка, могу уверить тебя, что сегодня спать мы будем вместе. И спать мы будем здесь – у нас дома.

Она недоумевающе смотрела на него, пока он расплачивался с кучером. Потом он взял ее под руку и повел по ступенькам к двери, которые при их приближении распахнулись. Несколько голосов – видимо, прислуга – хором воскликнули:

– Добро пожаловать домой!

Джейд почувствовала холодок недоброго предчувствия. Происходило нечто странное, и она подозревала, что это ей совсем не понравится.

Ей недолго пришлось гадать, в чем дело. Как только она увидела стоящую на середине лестницы Литу Тулейн, лицо которой сияло самодовольной радостью, Джейд все поняла – даже раньше, чем ее взгляд скользнул по холлу, заметив незнакомые обои, картины, статуи и другие украшения, которых она никогда не видела и уж определенно не выбрала бы.

Ощущая устремленные на нее взгляды, Джейд вошла в главную гостиную, огромную, словно обычная бальная зала, и почувствовала, как в ней разгорается сильнейший гнев. Комната была полностью переоформлена: на стенах были обои с ярко-красными розами и бледно-зелеными листьями, совершенно не похожие на те, которые выбрала она. На тех были крошечные белые лилии, переплетенные тонким узором плюща. На окнах висели портьеры из толстого бархата – тяжелые, уродливые. Она собиралась повесить на лето легкую, воздушную ткань, которая реагировала бы на легчайшее дуновение ветерка с реки, а осенью сменить ее на более тяжелую парчу. Посмотрев на пол, она увидела тебризский ковер, который покупала сама, и ужаснулась: эта чудесная вещь предназначалась для главной спальни, ей не место было в комнате, где будут много ходить!

Ее окружали предметы мебели, которых она никогда прежде не видела, – выбранные, конечно же, Литой Тулейн.

Она почувствовала прикосновение Брайана и содрогнулась, когда он прошептал ей на ухо:

– Это мой подарок тебе к возвращению, сокровище мое! – А потом громко добавил, всем своим видом показывая, как доволен результатом:

– Это все было тщательно запланировано в последние несколько дней перед нашей свадьбой и отъездом. Я снова нанял Лигу, потому что она согласилась взять на себя хлопоты по оформлению дома. Она же подготовила все для приема, который состоится в эту субботу. Тебе даже пальчиком шевелить не надо, дорогая: отдыхай и наслаждайся всем, как и подобает настоящей королеве!

– Все уже заказано – еда, вино, оркестр, цветы! – гордо объявила Лита. – Все наши сто двадцать пять приглашений приняты – они были разосланы вместе с извещениями о вашей свадьбе. Пришлось много поработать, но я была рада вам услужить, – добавила она, напрашиваясь на похвалу.

– Вы получите соответствующее вознаграждение, – заверил ее Брайан. – И теперь, когда моя прекрасная молодая жена могла убедиться в том, насколько вы хорошо работаете, она ни за что с вами не расстанется. Вы просто чудо, мисс Тулейн!

Правда, дорогая? – обернулся он к Джейд, напоминая, что ей следует присоединиться к его похвалам.

Джейд продолжала стоять молча… И испытывала такой гнев, какого еще за всю свою жизнь не чувствовала.

Ощутив, что она вовсе не в восторге, Брайан поспешно сказал:

– Если тебе что-то не нравится, ты всегда можешь потом внести свои изменения. Главное – все приготовлено для приема.

Огромным усилием воли Джейд заставила себя высоко поднять голову, выйти из гостиной и подняться наверх. Она смотрела прямо перед собой, не желая видеть ничего вокруг себя. Зубы ее были сжаты настолько сильно, что заболели челюсти, по она была полна решимости не устраивать сцены перед Литой и слугами.