Патриция Хэган - Любовь и честь

– Сейчас вы еще красивее.

Кит инстинктивно подняла револьвер, стараясь прицелиться в зловещие тени, отбрасываемые домом.

– Выходите… или я буду стрелять!

Из тени выступил Курт Тэннер:

– Пожалуй, вы не упустите такой возможности.

– Я никогда не промахиваюсь, – заверила она. – И я докажу это! Какого черта вы шпионите за мной?

Он остановился в двух шагах от нее, и его улыбка померкла.

– Мне нравится присматривать за своей собственностью, сеньорита, и гиспано принадлежит мне независимо от того, как вам он достался.

Кит вложила револьвер в кобуру и рассмеялась:

– Вы такой жадный, что готовы пойти на ложь, лишь бы попытаться получить то, что хотите? Мне говорили, что вы богаты. Почему же вы не купите его?

– Один раз я его уже купил, – мрачно напомнил Курт. – А мне говорили, что деньги есть и у вашей семьи. Не думаю, что такое богатое избалованное дитя, как вы, заинтересуется любой суммой, которую я предложу.

Она не ожидала его выпада.

– Верно. Мне от вас ничего не нужно.

Он поднял бровь и лениво усмехнулся:

– Откуда вы знаете?

Она вдруг рассердилась:

– Потому что я выяснила, что вы, Курт Тэннер, несносный эгоист! Вы, разумеется, привыкли добиваться своего, но только не у меня! Жеребец – мой! Я выиграла его в честной и справедливой борьбе и если даже он был украден у вас – в чем я сомневаюсь, – то предлагаю вам обратиться со своими вопросами к некоему Галену Эсмонду. Как ему досталась эта лошадь, меня мало заботит.

– У меня есть счет об уплате за жеребца.

Кит прищурилась:

– Я вам не верю!

Курт полез в карман кожаного жилета и достал сложенный листок бумаги.

– Посмотрите сами, – сказал он, передавая его ей.

Даже при тусклом освещении Кит могла убедиться в том, что это действительно счет на покупку лошади, описание которой совпадало с внешним видом Пегаса.

– Откуда я знаю, что речь идет об одной и той же лошади? – спросила она, не желая уступать.

– Положитесь на мое слово.

– Зачем? Я выиграла лошадь у Эсмонда, и меня интересует только это.

– Но он украл Пегаса у меня. У вас нет законных прав на него.

Кит задумчиво отвернулась. Если Курт Тэннер говорит правду, то ей следует отдать лошадь. Она инстинктивно чувствовала, что он говорит правду.

– Хорошо, – смягчилась Кит. – По-видимому, у меня нет другого выхода, как истолковать в вашу пользу имеющиеся сомнения. Но это не означает, что я отдам вам лошадь просто так! – Она прищелкнула пальцами, и ее фиалковые глаза упрямо сверкнули в серебряном свете луны. – Я хочу заключить сделку, – сказала она. – А вы?

– Вы не в том положении, сеньорита, чтобы заключать сделки. Я считаю вас неотразимой, – он оценивающе оглядел Кит, – но вовсе не собираюсь разрешить вам владеть моей лошадью. Мне нужно только предъявить настоящий документ в местный суд, и вы вернете жеребца. Впрочем, даже не стоит прилагать стольких хлопот. Вряд ли Колт Колтрейн одобрит ваш отказ вернуть мне лошадь.

– Вы пойдете к моему отцу… или в суд, – сказала насмешливо Кит, – поскольку отказываетесь принять вызов, который бросает вам женщина. Вы можете танцевать с женщиной и даже осмелиться ее поцеловать, но, как только дело доходит до истинной храбрости, вы пасуете.

Ее насмешки отличались остроумием. К тому же на него произвела впечатление ее самоуверенность.

– Ну, какое пари вы предлагаете?

– Которое докажет, что я заслуживаю того, чтобы владеть подобной лошадью, – уверенно ответила Кит.

– Продолжайте, – проронил Курт.

– Гиспано известны своей храбростью и подвижностью. Именно поэтому их используют для боя быков. Это опасно, но гиспано способны противостоять разозленному быку лучше любой другой лошади. Для того, чтобы справиться с таким смелым животным, нужен опытный всадник.

Курт усмехнулся:

– Вы думаете, что поскольку вы хорошая наездница, то заслуживаете того, чтобы сохранить за собой мою лошадь?

– Нет. Я хочу доказать, что заслуживаю того, чтобы Пегас принадлежал мне.

– Это будет довольно трудно сделать, ибо не могу представить, каким образом вы способны изменить мое мнение.

– А если я сражусь с быком?

Курт покачал головой, думая, что ослышался:

– Что вы сказали?

– Я спросила, что будет, если я сражусь с быком? Интересно, вы тогда согласитесь, что, коль скоро женщина обладает искусством матадора, она заслуживает того, чтобы владеть лошадью, которая известна своей отвагой на арене? Я, конечно, не использую Пегаса, – поспешила добавить она. – Я стану сражаться с быком, как матадор.

Он пораженно уставился на нее:

– Вы с ума сошли? Вы не имеете никакого представления о бое быков!

– Тогда вам не о чем тревожиться. Я выхожу на арену, ставлю себя в абсолютно дурацкое положение…

– И погибаете! – взорвался он. – Нет, я не принимаю такого пари!

– Я лишь прошу о шансе доказать свою смелость. Сделаю несколько выпадов…

Курт покачал головой.

– Вы с ума сошли! – повторил он.

– Наверное. – Она насмешливо посмотрела на него. – Но, если вы не примете мой вызов, будьте уверены, я повсюду расскажу, как вы испугались держать пари с женщиной… потому что боялись проиграть.

– Мне все равно, – заявил Курт. – У вас нет никакой возможности победить, сеньорита. Это пустая трата времени. – Он приблизился и хотел взять ее за подбородок. – Вы можете проиграть…

Она сердито ударила его по руке:

– Не прикасайтесь ко мне! Вы, Курт Тэннер, по-видимому, считаете, что можете сделать с женщиной все, что вам захочется.

Он усмехнулся:

– Я никогда не делал с женщиной то, чего бы ей не хотелось… или не доставляло бы ей удовлетворения.

– Значит, я стала первой такой женщиной! Вы, Тэннер, мерзавец, – взорвалась Кит, – поскольку мне не доставило удовольствия то, что вы сделали на балу.

– Вам это понравилось. Вы просто не хотите признаться в этом мне… или себе.

Кит всеми силами старалась сдерживаться.

– Не увиливайте! Я бросила вам вызов. Вы готовы его принять?

Курт был уверен, что она дразнит его, и в конце концов отступит. Что страшного, если он согласится с ее предложением?

– Хорошо. Когда?

– Вы, следовательно, согласны, что если я смогу победить быка, то вы больше не станете претендовать на Пегаса?

Курт кивнул.

– Позади ранчо Фрезира есть старый загон, который редко используется. Его пастухи приготовят загон для меня и будут молчать. Я не хочу, чтобы об этом узнали мои родители.

– Я не осуждаю вас за это, – ехидно заметил он. – Хотя это не очень подходящее для женщин занятие.

– Лучше побеспокойтесь о себе.

Он замолчал. У этой малышки язычок как у ядовитого кактуса.

– Когда? – прорычал он. – Мне надоело терять время. Я хочу получить свою лошадь.

– Когда все будет готово, я кого-нибудь пришлю к вам. – Кит повернулась, чтобы уйти, но остановилась и добавила: – Кстати, не обязательно следить за мной. Я не убегу вместе с лошадью. Зачем? Пегас все равно останется у меня.

– Я мог бы придумать множество причин, чтобы следовать за вами, – пробормотал Курт, обнимая ее за талию и прижимая к своей груди. – Но поверьте: я этого делать не буду. Это моя земля… или вскоре будет моей.

Он поцеловал ее, но она вырвалась из его рук и посмотрела на него округлившимися глазами:

– Что… что вы сказали?

Озадаченный ее поведением, Курт повторил:

– Я сказал, что эта земля скоро будет моей. Я хочу построить здесь новый дом и приехал, чтобы посмотреть, как здесь все смотрится при лунном свете.

– Вы… вы живете здесь рядом? – спросила она.

– Моя земля по ту сторону хребта примыкает к этому участку. Почему вас это интересует?

Кит покачала головой, пытаясь собраться с мыслями:

– Сеньор Гаспенсиа… я знала его. Он был моим другом. Я… мне очень больно сознавать, что это больше не его земля.

– Она будет продана за неуплату налогов. Как только объявят об этом.

Кит вспомнила об объявлении, которое она вытащила сегодня утром из земли и спрятала у реки в кустах. Сейчас она была вдвойне рада, что поступила так: Курт Тэннер не знает, что землю вот-вот продадут.

Она вновь повернулась – больше говорить не о чем. Ей было неприятно думать, что ее собственность будет примыкать к его участку, но хотя какая разница? У Курта Тэннера две тысячи акров, а может быть, и больше. Вряд ли он лично окажется недалеко от нее.

– Я жду, – мягко сказал он ей вслед, – как вы поступите дальше.

Кит резко развернулась, чтобы отчитать Курта, но он уже ушел. Только в ветвях шумел ветер, и громко и беспорядочно билось ее сердце.

На следующее утро Кит проснулась рано и тут же послала на почту Муэго отправить письмо Китти. Потом она оделась и вышла через заднюю дверь. Но в этот момент с террасы, где они обычно завтракали, ее окликнула мать. Тяжело вздохнув, Кит повернула обратно и пошла к ней.

Комната была заполнена карликовыми апельсиновыми и лимонными деревьями, посаженными в яркие горшки. Белая плетеная мебель, на мозаичных плитках пола – ручной работы ковер в персиковых и синих тонах. Это была любимая комната Кит; из нее открывался прекраснейший вид на волнующееся под ветром море.

Джейд выглядела посвежевшей и бодрой в розовом шелковом пеньюаре. Но когда на террасу вошла Кит, улыбка на ее лице сменилась выражением ужаса.

– О Боже. Посмотри на себя, Кит! Ты похожа… на цыганок в лохмотьях. О чем ты только думаешь, появляясь на людях в подобном виде?

Кит вздохнула, с усилием сохраняя спокойствие:

– Мама, я собираюсь ехать верхом. Я в одежде для верховой езды.

– Это отнюдь не наряд для езды верхом! – заявила Джейд, окинув Кит презрительным взглядом. – Леди носят специальные костюмы для верховой езды, а не мужские обноски. Возвращайся к себе в комнату и переоденься. И вообще я не хочу, чтобы ты сегодня ездила верхом. Тебе нужно приготовиться к вечернему приему.