Он расслышал едва замаскированный ужас в голосе Вероники, когда она задавала этот вопрос.

Гленигл был оставлен в наследство всем трем братьям. Один брат не имел преимуществ перед другим, несмотря ни на первенство в рождении, ни на возраст. Но мнения двоих перевешивали мнение третьего, и каждый раз оказывалось, что желания Монтгомери подавлялись Алисдэром и Джеймсом, придерживавшихся одинаковых взглядов.

Например, вопреки желанию Монтгомери они продолжали практику, установленную их отцом. Все, во что верил Магнус Фэрфакс, все, чему он учил Монтгомери, и все, что Монтгомери воспринял от него, считая это правильным и нравственным, было отринуто его братьями.

Его решение присоединиться к армии северян далось ему нелегко. И непросто было объяснить родным, почему он так поступил. Его братья этого не поняли и решили, будто его поступок был продиктован страстью к воздухоплаванию. И он позволил им и дальше продолжать так думать.

Если бы у Монтгомери была такая возможность, он бы все им объяснил, сказал бы правду. Даже теперь ему иногда хотелось, чтобы призраки стали реальными людьми. Если бы это было возможно, он бы обратился в первую очередь к Алисдэру как старшему. Затем к Джеймсу.

Изменило бы это хоть что-нибудь? Нет, но по крайней мере он бы жил с чувством, что поступил честно.

– Я прекращаю, – объявил Монтгомери Тому, который до прошлой недели был более чем счастлив, работая в конюшне. Но неделю назад мальчика захватила идея воздухоплавания, и теперь он с рвением проверял все швы на шаре, который Монтгомери через несколько дней собирался испытать под воздействием воздушных потоков.

– Можешь пока заняться чем-нибудь другим, Том, – предложил Монтгомери, догадываясь, что, будь мальчик предоставлен самому себе, он бы продолжил работать.

– Если не возражаете, ваша милость, – попросил Том, – я закончу начатое.

Монтгомери кивнул, одобряя рвение Тома. Все люди, привлеченные к работе здесь, были одинаковыми. И это наводило его на размышление о том, было ли прилежание в работе равно, как и способности, неотъемлемыми чертами шотландцев, или это относилось только к тем, кто трудился в Донкастер-Холле.

Ко времени, когда Монтгомери входил в парадную дверь, на Донкастер-Холл опустились сумерки. Рэлстона на его посту не оказалось, но едва ли это можно было счесть удивительным, так как в последние несколько недель он находился на посылках у Монтгомери, помогая ему в работе над воздухоплавательными аппаратами. Однако, отправившись на поиски Вероники, Монтгомери не смог найти и ее.

Может, он снова пропустил время обеда? Монтгомери посмотрел на карманные часы. Миссис Броуди, всегда неукоснительно соблюдавшая свои обязанности, каждый день присылала в винокурню горничную с едой на случай, если он проголодается или захочет пить. Поэтому голод никогда не отвлекал его от работы.

Но он не смог найти и миссис Броуди.

Монтгомери направился к оружейной с намерением расспросить Эдмунда относительно местонахождения обитателей Донкастер-Холла, но остановился у двери, пораженный открывшимся ему зрелищем.

Сюда из соседнего помещения перенесли один из столов. Он был накрыт белой скатертью и выдвинут на середину комнаты. Вокруг прямоугольного стола были расставлены пять стульев.

Во главе стола сидел Эдмунд. Справа от него разместилась Вероника, а рядом с ней Элспет. Миссис Броуди и неизвестная ему молодая женщина занимали остальные стулья. Настенные светильники были погашены.

Единственным источником света в комнате была только свеча, стоявшая в центре стола.

Никто его не заметил. Поэтому Монтгомери и остался стоять в тени, опираясь спиной о стену и сложив руки на груди. Он понял, чем они заняты. Его тетушка Пенелопа провела множество сеансов спиритизма, пытаясь установить контакт со своими мужем и сыном.

Никто не пытался ей помешать, потому что в этих сеансах она черпала утешение.

Насколько Монтгомери мог понять, руководил процессом Эдмунд.

Что-то привлекло его внимание: черное пространство там, где должна была находиться стена. Монтгомери приблизился к ней и убедился в том, что часть стены была разверста. По-видимому, Донкастер-Холл хранил свои секреты. Он заглянул в черное жерло и заметил тень ступеньки.

– Пожалуйста, не закрывай! – сказала Вероника.

Монтгомери обернулся на ее голос и заметил, что она все еще пристально смотрит на свечу.

– Ты, Монтгомери, должен вести себя очень тихо. Мы вызываем духов.

– Зачем? – спросил он. – И кого?

Эдмунд повернулся и бросил на него раздраженный взгляд.

– В Донкастер-Холле возникло множество странностей, ваша милость, с тех пор как к вам перешел титул. Мы пытаемся вступить в контакт с десятым лордом Фэрфаксом, чтобы узнать, испытывает ли он недовольство.

– Имеет ли значение недовольство десятого лорда Фэрфакса? Десятый лорд Фэрфакс мертв и погребен в склепе.

По-видимому, Элспет сочла это забавным, потому что на ее губах появилась тень улыбки. Но тотчас же лицо ее приняло суровое и трезвое выражение. Однако Вероника продолжала пристально смотреть на свечу и не обращала на девушку ни малейшего внимания.

– И часто вы вступаете в контакт с мертвыми? – спросил Монтгомери Эдмунда.

– Элис говорит, будто слышала шаги в тайном проходе, ваша милость, – сообщил Эдмунд, кивком указывая на девушку, лицо которой показалось Монтгомери незнакомым.

– Десятый лорд Фэрфакс любил пользоваться этими тайными ходами, ваша милость, – добавила миссис Броуди.

Движением подбородка она указала на распахнутую дверь в этот проход.

– А этот, особенный, ведет прямо в вашу спальню, сэр.

Интересно, если его забить, сохранит ли он это свойство? Какого черта никто не сообщил ему об этих тайных проходах? А не последовал ли его дед и этой причуде? Но если бы было так, он непременно дал бы знать об этом своим внукам. И предоставил бы тем самым огромное поле для исследований трем любопытным мальчишкам.

А возможно, Магнус и не знал всех тайн Донкастер-Холла.

– Возможно, десятый лорд Фэрфакс туговат на ухо, – сухо заметил Монтгомери.

Миссис Броуди повернулась к Эдмунду:

– Он был в преклонном возрасте, когда скончался, ваша милость. Возможно, нам и впрямь следует говорить громче.

Монтгомери, разумеется, шутил, но все сидевшие за столом приняли его шутку всерьез.

Затем он все свое внимание сосредоточил на Веронике и ее словах.

– Мы к твоим услугам, если ты хочешь поговорить с нами. Или позволь нам узнать о том, что ты несчастен, если это так.

Монтгомери не мог поверить, что она говорит это всерьез.

Его поверенный кивнул, будто одобряя сказанное Вероникой:

– Спросите его, не оказался ли он в западне между мертвыми и живыми, ваша милость.

– Стивен, – обратилась Вероника к десятому лорду Фэрфаксу по имени, – дай нам знак, что ты нас слышишь.

Монтгомери окинул комнату взглядом, понимая, что все ожидают, что сейчас со стены упадет какое-нибудь оружие или свеча начнет чадить и плеваться искрами. Ничего не произошло. Не повеяло даже легким ветерком из тайного коридора.

Изобрази он сейчас старческий шепот, они бы точно заволновались.

– Не думаю, что он огорчен, – сказала Вероника Эдмунду после нескольких минут тишины. – Может еще кто-нибудь из потустороннего мира преследовать нас?

– Разве что девушка, трагически скончавшаяся сто лет назад, – сказала миссис Броуди. – Мы зовем ее Зеленой леди, поскольку она всегда в зеленом платье.

– Может быть, с тех пор она его сменила. Дело в том, что и духи иногда испытывают желание переодеться, – подсказал Монтгомери.

Вероника быстро посмотрела на него. Монтгомери ответил ей внимательным взглядом. Подбородок жены был вскинут, глаза прищурены.

Она все это принимала слишком серьезно.

– Кто-то вызвал возмущение атмосферы, ваша милость, – сказал Эдмунд, снова посмотрев на Монтгомери.

– Вне всякого сомнения, – подтвердил он, решив предоставить сидящих здесь их собственному безумию.

Глава 20

Вероника смотрела, как Монтгомери выходит из комнаты, потом повернулась к мистеру Керру:

– Не можем ли мы попытаться вступить в контакт с другим духом?

Мистер Керр кивнул:

– С кем, леди Фэрфакс?

– С Кэролайн, – ответила она, произнося это имя шепотом. Она не стала объяснять, кто это. И к ее удивлению, мистер Керр ничего не спросил. И она снова подумала, не откровенничал ли Монтгомери со своим поверенным больше, чем с ней.

Мистер Керр вытянул вперед обе руки. Вероника сжала его правую руку, а миссис Броуди взяла левую. Теперь они все были соединены, и каждый из них пристально смотрел на огонек свечи.

– Покажись нам, Кэролайн, – забормотал мистер Керр и повторил эту просьбу несколько раз. Как и прежде, в комнате не появилось признаков присутствия какого-нибудь духа.

Если бы Кэролайн сочла возможным появиться, что бы сказала ей Вероника? «Кем ты приходишься моему мужу? Почему он так оплакивает тебя?» Или, в конце концов, нечто более важное: «Уйдешь ли ты наконец и оставишь ли его в покое?»

– Сегодня вечером духи не склонны нас слушать, – объявил мистер Керр часом позже. Они расстались, уговорившись встретиться снова в более удачное время.

К удивлению Вероники, Монтгомери ждал ее за дверью оружейной и проводил в столовую, где к ним присоединился мистер Керр.

– Вы закончили общение с мертвыми? – спросил Монтгомери.

Вероника кивнула, надеясь, что мистер Керр не назовет имени Кэролайн.

– И есть какие-нибудь откровения?

– Нет, духи были не в настроении и не пожелали вступать в контакт, – сказал мистер Керр с таким выражением, будто осуждал Монтгомери за вторжение и приписывал неудачу именно этому факту.

– Вы серьезно верите в такие вещи? – спросил Монтгомери.

– Это научно доказано, – сказал мистер Керр чопорным тоном, показывая, как его раздражают сомнения Монтгомери.

– Мертвые не говорят, – сказал Монтгомери.